Утром, как и вчератанец солнечных зайцев на полу, мебели и обоях. Все блестит, отражает и улыбается. У меня осталась еще вчерашняя водка, немедленно, сейчас пойду в тот садик, где вчера оставил подругу.
Еще издали услышал скрип качелей, Валерии не было. Гуляли детидевочка лет семи и мальчик совсем маленький. Родителей не видно, но все равно при детях не буду. Залез в беседку, водки было как раз на стакан. Посижу немного и пойду искать, она где-то здесь.
Качели перестали скрипеть, я оглянулся. Дети стояли рядом, смешные какие, будто их вытолкали на улицу и они одевались на ходу. У мальчика ботинки на разные ноги.
Иди сюда, говорю.
Он подошел.
Ты как гитлеровец.
Кто?
Так бабушка моя говорила, когда я неправильно одевался. Снимай ботинки.
Я не гирелоливец
Вы не видели здесь женщину пьяную?
Здесь никого нет, сказала девочка.
Они шли за мной, как бездомные собачки, которых погладили. Я остановился у магазина.
Ладно, идите, выбирайте себе, что хотите.
В корзину посыпались: печенье, мармелад, шоколадные яйца, коробочки с соком, творожные сладости. Себе взял маленькую с той же этикеткой, что пил вчера и пару сэндвичей.
Мы качались на качелях, бесились в оранжевых сугробах из опавших листьев, хохотали на весь город. Я лакал водку из горлышка не стесняясь.
Как человек паук, сказал мальчик.
Потом сидел один в теремке, они мне надоели, накатило равнодушие и усталость. Голоса детей, вдруг, стали далеким эхом, будто кричали или звали меня, откуда-то с недосягаемой высоты.
Стало тихо, я подошел к скамейке, никого, только кукла и паровозик. Может, это было здесь раньше? Не помню
Мои дети превратились в игрушки.
А были ли они вообще? Конечно, не было, ведь я не хотел. Жена хотела, а я нет. Я не люблю детей.
Надо срочно, увидеть себя. Побежал домой, но в квартире не было зеркал, ни в ванной комнате, ни в коридоре, нигде. Ладно, скоро стемнеет и окна станут черными отражениями
Я прилег на диван, подождем.
Разбудил хохот, на кухне или в прихожей. Тишина. Приснилось. Полукруг луны выглядывал из-за занавески, мебель черными пятнами, идеальная плоскость подоконника
Мне нельзя, вдруг сказала женщина. Ей что-то ответили, все были пьяные. Это было за стенкой, на кухне. Стали прорезаться новые звуки там смеялись и чавкали, звенела посуда, переливались жидкости. Голос матери потонул в этих звуках, теперь определенно стало ясно, что там пьют и едят. И женщина за стеной, это голос матери, только молодой, и его нельзя спутать ни с каким другим
Эй! Я здесь!
Хлопок тишины, кухня была оглушительно пуста, табуретки отсвечивали лунный свет. Я застыл на пороге, тихо и пусто во всей квартире.
Вдруг, постучали в дверь, я посмотрел в «глазок».
Это он! Тот, что привез меня сюда, голова в бинтах, провал в черепе под повязкой и пустые глазницы, будто жерла двустволки. За его спиной еще люди, может, и не люди, в одно мгновение я разглядел стекающие вниз черты лица, лохмотья, перевязанные на груди узлами. Их было много
Он снова ударил, как молотком. И еще раз и еще. Хилая дверь его не слушалась, не полетела на пол мне под ноги, какая-то совсем другая сила не пускала его, как будто он стучал в железную стену. Но мне от этого не легче, все равно он никуда не уйдет. Я завыл от страха, забегал по комнатечто, что, что, что делать?! Выскочил на балкон, совсем темно, ничего не видно, прыгать? Но куда? Странный звук совсем рядом, я слышал его раньше, не обратил внимания, мало ли непонятных звуков издает природа
Это был канат железный, или растяжка для каких-то коммуникаций. На ветру он шевелился и стучал по перилам балкона. Я видел только, то место, где он начиналсястена дома, дальше на метр от балкона он исчезал в фиолетовом мраке, как и все остальное. Я перешагнул через перила и сделал первый шаг. Канат вздрогнул, принял меня, второй шаг смелее, еще смелее, и я пошел
Никто за мной не гнался, тишина, только шорох шагов по лезвию. Я шел очень осторожно, то скользя, то перебежками, разметав руки в стороны. Было не больно ногам, или я не замечал. Канат не заканчивался, изредка вспыхивая оранжевой спицей, отплевывая лунный свет, в разрывах туч.
Вдруг, стало светлее, впереди, внизу зарево какого-то пожарища, надо скорее его пройти. Я прибавил шагу, почти побежал, не выдержалглянул вниз. Я висел над чудовищной распахнутой пастью, огонь клокотал на самой глубине адской глотки и язык жирный и пористый шевелился почти под самыми моими ногами! И я опять заорал и завыл, то, что я принял за язык, на самом деле была акватория крохотных рук, растопыренных злобных пальцев. Они синхронно тянулись к моим ногам, огнедышащая глотка выдыхала:
Дисюда
Захотелось нырнуть в это узловатое месиво, только скорее бы все закончилось. Но я не прыгнул, побежал дальше, ловя равновесие
Больше я не смотрел вниз и по сторонам, шаги приобрели некий алгоритм, четкие, одинаковые движения. Внизу было ничего, вокруг одно сплошное ничего.
Наконец, я увидел свет, но никак от огня, и идти стало удобней, как по обычному полу или дороге. Темень наваливалась теперь только справа, и мрак этот стал частить, я понял, что это деревья, а под ногами тропинка.
Я шел теперь по самой окраине дремучего леса, слева красивый луг, высокая трава и полевые цветы, голубые, желтые, где-то нервничал шмель, стрекотали насекомые. Далеко в ложбине деревнятреугольные крыши, утопающие в яблонях, это там лаяли собаки, и ревела бензопила.
Я остановился и сел прямо на дороге. Колесо велосипеда, шагов в десяти от меня, кто-то там прятался в траве. Подошел ближе и встал за деревом. На одеяле лежала голая девчонка, смотрела в небо, рядом ее одежда. Приподнялась на локтечто-то встревожило ее, долго смотрела туда, где деревня. Я таращился на нее во все глазасовершенная, идеальная, кожа едва загорелая с белыми следами от купальника, простое лицо, волосы цвета, как эта трава. Прихлопнула комара на ноге, еще раз повертела головой и стала смотреть на свой лобок. Раздвинула ноги и попыталась вставить палец, но было больно, она даже слегка выгнулась в мостик. Сжала волосы ниже пупка и слегка застонала, одной рукой стала лизать ладонь и тереть ею внизу, потом другой рукой. На это можно было смотреть бесконечно, я чувствовал, что пот с меня стекает ручьями
Шорох на тропинке, с той стороны, откуда я пришел. Змея! Огромная, мгновенно рядом со мной, стала крутить свои магические спирали, сверкая языком и не сводя с меня инопланетного взгляда. И я опять бегу, гонит меня тварь пресмыкающаяся
Поле давно кончилось, как и лес, тропинка снова превратилась в толстую железную нить, и снова я раскидал руки крестом. Надо было идти дальше.
Голоса, слышу множество голосов и опять свет, теперь от уличных фонарей. Мне под ноги упала готическая площадь полная народу, наяривал оркестр, особенно старались тарелкибумс-бумс-бумс! Толпа смотрела на меня и все радовались. Люди были одеты, как на иллюстрациях Доре в камзолах и колпаках. Грохнула хлопушка с конфетти, но я не вздрогнул, меня теперь очень сложно напугать. Я помахал рукой, толпа заревела, полетели вверх шапки. Из кабачка выбежал человечек в обтягивающем, сшитом из разных лоскутов, трико. На шее его было пушистое жабо, под мышкой круглый веер для равновесия. Это акробатканатоходец, догадался я! Он негодовал и даже подпрыгивал, тыча в меня указательным пальцем. Что кричал, я не мог расслышать. Я как раз проходил над фонтаномцентром площади, как раздался цокот копыт, толпа ахнула, и с переулка ворвались несколько всадников с факелами, за ними черная карета. Их остановили, гвардейцев сбросили с лошадей, карету перевернули набок, кто-то заорал:
Кукла наследника Тутти!
Все это уже было за моей спиной, мне нельзя не остановиться, ни оглянуться. Я шел дальше и дальше. Все стихло, и снова космическая пустота и шлепанье моих шагов.
Канат задрожалкто-то шел за мной. Я стал идти медленнее, убегать не имеет смысла. Этот кто-то почти догнал, но не приближался, так мы шли оба, в ногу, поймав синхронность шагов. Потом он тихо запел:
Вот наукой неизвестной,
Раздувая в тиглях жар,
Воскресил меня чудесно
Добрый доктор наш Гаспар
Посмотри: я улыбнулась,