Оба они не раз бывали под обстрелами и артналетами, хорошо помнили, что это такое, и знали, что их ждёт, но были готовы к этому, шли сознательно. И всё равно Макс сомневался в их стойкости, когда они окажутся не просто под обстрелом, а под серьёзным натиском, когда враг будет прорываться, давить их гусеницами и рвать на части. Но что он мог поделать со своими сомнениями? Ничего. Мог только прикидываться весёлым и стараться всячески поддерживать боевой дух своих солдат.
Андрея беспокоили совсем другие вещи. Над одной из них он размышлял уже довольно продолжительное время и всё никак не мог найти на ответ. Когда в совещании возникла пауза, он решил задать интересующий его вопрос здесь.
Интересно, эти сектанты, ну те, что рядовые, немного неуверенно начал он. Они ради чего идут в бой? Что их мотивирует?
Взгляды абсолютно всех сидящих за столом людей обратились к нему. Большинство из них выражало непонимание.
Ты это о чём, лейтенант? осторожно уточнил Кирзач.
Андрей выдержал небольшую паузу, подбирая слова, и обвёл всех слегка сконфуженным взглядом.
Ну, вот с нами всё понятномы защищаем свой жизненный уклад, свободу, жизни близких в конце концов, поэтому у нас решимости для борьбы более чем достаточно. Насколько я помню, у них всё устроено иначе. Если я не ошибаюсь, там что-то типа повинности, ведь так?
Он посмотрел на Родионова, ожидая от того подтверждения. Макс, сверля парня взглядом, одобрительно кивнул.
Продолжай, хлёстко бросил он.
Ну, что продолжать мне просто стало интересночто их мотивирует? Вдруг можно это как-то использовать против них?
Ясно. Хрен их знает, за что они воюют. Начнутся боивозьмёшь парочку в плен и выяснишь. Так что вот у тебя уже есть первое задание.
Родионов саркастично улыбнулся, некоторые за столом его поддержали.
А шо слышно про нас? раздался робкий голос.
Это был Вова Коробейниковмладший лейтенант, которого Андрей знал по офицерским курсам. Вова был смышлёным и перспективным парнем. Он немного робел перед начальством, но ни граммаперед подчинёнными. А ещё у него был забавный говор, присущий русскоговорящим украинцам. В этот говор иногда вплетались слова из суржика, что частенько становилось поводом для веселья окружающих. Кто знал его давно, рассказывали, что поначалу всё было ещё веселее, но постепенно Коробейников совершенствовал свою речь, хотя «шокать» так и не перестал.
Не понял? Родионов искривил краешек губы и уставился на Вову.
Ну, я имел в виду, когда до нас дело дойдёт? немного смутившись, запинаясь, пояснил Коробейников.
Макс снова саркастически улыбнулся.
Что, Коробейников, не терпится в драку?
Та я не про то, немного смутился Вова. Просто хочется понимать, шо мы дальше делать должны.
Сначала Родионов хотел выдать ещё какую-то шутку, но окинув взглядом остальных офицеров, понял, что вопрос на деле задают все они, просто делает это именно Коробейников.
Пока что мымобильный резерв, серьёзно ответил он. Это значит, что пока мы можем сидеть тут у других за спинами, попёрдывать и пинать мужские половые причиндалы.
Раздались смешки. Макс любил, чтобы атмосфера в его отношениях с подчинёнными была полуофициальной, то есть, чтобы субординация соблюдалась, но при этом была относительная свобода общения и обмена мнениями. Он считал, что дистанцирующийся от подчинённых командир совершает большую ошибку, потому что теряет реальный контакт с ними и соответственно ухудшается качество обратной связи, взаимодействия и принятых решений.
Но сильно расслабляться нельзя. В любой моментв любой, он повторил с особым ударением, мы можем получить приказ и вступить в дело.
Трусов и недовольных среди личного состава, особенно офицерского и сержантского, у них не было. Всех отбирали, со всеми проводили собеседования, ото всех добивались понимания того, что они делают и зачем. Те, с кем были трудностиотбраковывались ещё в «Убежище». Так что атмосфера за столом хоть и была малость напряженнаявсе хотя бы немного переживали перед первым столкновением с серьезным противникомно ни паники, ни излишней нервозности ни у кого не наблюдалось. Присутствовало просто сильное давление от затягивающегося ожидания.
В целом совещание прошло спокойно и информативно, но в конце Родионов зачем-то попросил остаться комбатов, Романова и Корнеева.
Все вы обстрелянные и большинство знает почём фунт лиха, твердо заявил Макс, когда все «лишние» удалились. Так что дальше я расскажу, как обстоят дела на самом деле, без замалчиваний и всяких бирюлек.
Он отпил воды из стакана и обвёл всех тяжелым взглядом.
И обстоят они вот как. Союзники постоянно отступают, минируя дороги и оставляя снайперов и артиллерийских корректировщиков. Противника регулярно накрывают артиллерией, но его это не останавливает. У самих засранцев с той стороны корректировщики тоже что надо. Они умудряются без палева залезать к нам в тылы и оттуда наводить. Как они это делаютсие тайна великая есть, но я думаю беда в этом постоянном хаотичном отступлении. Образовываются разрывы и через эти разрывы тут же, как мандавошки, лезут сектанты. Стратегической авиации и массированных бомбардировок, ясен пень, нет, но вот штурмовикисерьёзный головняк. Эти резвые, летают низко и вылавливать их в условиях отсутствия густой сетки ПВО тот ещё гемор. Так что появляются они частенько, а на марше при отступлении так прямо роятся. Высоты низкие, скорости высокие, серьезное и злое ПВО в это время либо само отступает, либо не успевает реагироватьштурмовики появляются внезапно, наносят один-два удара и сваливают. Полевые ЗРК справляются херовенько, а истребителей на всех не напасёшься, так что все должны это учитывать и постоянно быть в тонусе. Ещё есть пара случаев, где наши зазевались и их накрыли реактивной артиллерией. Это самое херовое. Там вероятность превратиться в добротно прожаренный стейк, щедро сдобренный железом, стремится к бесконечности. Тем шлимазлам, которым посчастливится попасть в такую жопузакапывайтесь куда только можете. Если вам не повезётто оставшимся хотя бы хоронить вас не придётся. И да, реактивная прилетает в двух случаяхобосралось ПВО и допустило к вам авиаразведку, или обосрались вы сами и не обнаружили и не загасили наземных корректировщиков. Поэтому особое внимание нужно уделять маскировке и защите периметра, а на маршеобязательно держать арьергард и отсекать особо ретивую разведку противника. В общем, как-то так.
Макс выдержал паузу, давая присутствующим время, чтобы обдумать услышанное. Все они тут были тёртыми калачами, разве что кроме Андрея, но ему Макс всецело доверял. Выждав немного, он решил закончить разговор:
Знаю, как всё это звучитбудто жути нагоняю, но вы тут все не вчерашние. Все мы должны понимать куда попали и что нас тут ждёт. Личному составу это доносить необязательно, по крайней мере, точно не в такой формесами понимаете почему, но вы должны держать ухо востро и быть готовыми к неожиданностям в любой форме. Враг силен и хитрожоп. Так что бдим и не бздим.
После этого было задано ещё несколько вопросов, а затем разговор окончился и все ушли в задумчивости. Корнеев за всю дорогу не промолвил ни слова, а по приходу в расположение отряда сразу куда-то подевался. Андрей, помня слова Родионова, некоторое время размышлял правильно ли будет держать людей в неведении. Ему казалось, что все должны быть в курсе обстановки и возможных опасностей, все имеют право знать, но в итоге он решил всё-таки поступить так, как требовал опытный Родионов, и не стал рассказывать бойцам ничего лишнего, а лишь в общих чертах поведал обстановку. Затем, желая побыть наедине с самим собой, он, как и Лёша, тоже ушёл.
Рассказ Макса взбудоражил его. Только сейчас он понял насколько серьезно происходящее на самом деле. Всё, что они прошли до этого, было сущей ерундой. Это были просто бандитские разборки: жестокие, кровавые, но локальные. То, что ждёт их сейчас Это нечто новое. Здесь в любое мгновение может погибнуть масса людей, каждая ошибка может привести к катастрофе, а ценность человеческой жизни, похоже, резко стремится к нулю. Это несколько выбило его из колеи, заставило сомневаться в его возможности спасти своих людей.