Разорвут, полушутливо полусерьезно предположил Кудряшов.
Может, и нет не до конца, было ему ответом, но рады точно не будете. Потому что аппетит приходит во время еды, и финансовый аппетитне исключение. Если предложить слишком много, партнер сразу заподозрит: а чего это вы так легко швыряетесь деньгами? Не значит ли это, что у вас их немерено? А значит, можно получить с вас, дорогой Леонид, еще больше. Гораздо больше.
Леонид на это лишь вздохнул невесело. Тогда как собеседник его снова перешел на патетику, чуть ли не на пафос.
У каждого своя цена, изрек он, и мои услуги помимо прочего в том и состоят, чтобы знать эту цену. А также понимать намеки ну, момент тот поймать, когда пора коснуться финансовой стороны вопроса. И когда изначальную цену не грех бы немного поднять. Как говорится о, если правила соблюсти, о, если вовремя их нарушить, то можно море перейти, и гору на гору обрушить!
В их следующую встречуперед самым отбытием в захваченный зомби городделовой костюм перевозчика сменился на джинсы и толстую рубаху какого-то неприятного цвета. Что-то среднее между пыльной городской зеленью и «детской неожиданностью».
Так задумано, не преминул он объяснить, поймав недоуменный взгляд клиента и правильно поняв, что вызван он не чем-нибудь, а такой сменой имиджа. Аналог стокгольмского синдрома. Партнер скорее пойдет навстречу, если заметит в нас с ним что-то общее. Сочувствием проникнется.
Так не лучше ли было тоже в камуфляж обрядиться? спросил Леонид, одевшийся именно таким образом. Прикупив некое подобие камуфляжной формы в ближайшем охотничьем магазине.
В плане маскировки толку от такой одежды в городских условиях, понятное дело, не было. Но, во-первых, маскироваться от зомби вообще-то вряд ли имело смысл. Что, если они, не столько зрительно добычу находят, сколько по звуку и запаху? Во-вторых, охотничья одежда все равно была полезна в силу прочности, практичности и минимальной маркости. Точнее, даже грязь на ней смотрелась органично и гармонично. Ну а, в-третьих, соваться в гнездилище зомбаков, как и в любое другое заведомо враждебное место, в одеянии цивильном и повседневном Кудряшов считал для себя не комильфо.
Ответ перевозчика его несколько удивил.
Не лучше, мягко, но безапелляционно отрезал он, в случае с военными такое явное и примитивное подражание может их только раздражить. Вроде как передразниваю их. Пытаюсь примазаться к благородному ремеслу, не имея к тому ни малейшего основания. Ведь я пороху не нюхал, в армии даже срочку не служил. В отличие от вас, Леонид. Вы, смотрю, прямо на войну собрались.
Вид у Кудряшова и впрямь был воинственный. В охотничьем, но камуфляже, разгрузке, ботинках с высокой шнуровкой. За спиной рюкзак, на плечевинтовка ВСК-94, да плюс кобура с пистолетом на поясе.
Так слышал я, в городе зомби бродят, сказал он неохотно. Разговор же на тему собственной принадлежности к военному сословию, как и его якобы благородства тем более не стал поддерживать.
Может, зомби, неопределенно произнес в ответ перевозчик, не соглашаясь с Леонидом, но и не споря, а может, кто пострашнее.
А затем поспешил вернуться к более близкой для себя теме. С видом мальчишки, хвастающегося коллекцией игрушек.
Так, о чем это я, сказал он, ах, да. Видите ли, тут тонкий намек нужен ну, чтобы тех же военных к себе расположить. Например, знакомая смутно знакомая расцветка одежды.
Только теперь до Кудряшова дошло, что именно ему напомнила рубашка перевозчика.
И это еще, тот похлопал по борту джипа. Который, похоже, не просто так не блестел глянцем, а выглядел заляпанным, как иллюстрация к пословице «танки грязи не боятся».
Так вы не просто машину забыли помыть, сообразил Леонид.
Не забыл, перевозчик улыбнулся, но специально набирал воды из луж и ее обливал. Чтобы опять-таки намекнуть служивым: перед ними не какой-нибудь гламурный драндулет, а боевой товарищ. Стойко делящий с хозяином тяготы хм, какие-то тяготы.
На этом разговор был закончен. Леонид полез в багажное отделение, про себя еще зачем-то задавшись вопросом, отчего с ним этот ИП по профессии, знаток человеческих душ по необходимости, подобной мимикрией в первую их встречу не заморочился.
«Ах, да! в итоге додумался Кудряшов. Меня же не надо смазывать-подмазывать. Сам к нему пришел и бабки предложил».
* * *
Уже у блокпоста, схоронившись в багажнике, он стал безмолвным и невидимым свидетелем демонстрации того «искусства», о котором в первую их встречу пафосно вещал перевозчик. Ничего не видел, зато слышал все прекрасно.
Ку-у-уда едем?! донесся до него голос грубый, строгий, едва ли не угрожающий.
Принадлежал он, не иначе, командиру поста.
Написано же, въезд запрещен, увещевал голос, город закрыт. В связи с чрезвычайной, если непонятно, ситуацией. Вопросы?
Так я ж, товарищ старший сержант ненадолго, в ответном подобострастном блеянии трудно было узнать уверенный голос хозяина джипа, только забрать кое-что нужное, и сразу назад. Одна нога здесь, другая там. Честно.
Возникла пауза на полминутыкогда командир блокпоста выжидал, а визави его, не иначе решился расстаться с частью содержимого бумажника.
Опять же пропуск есть, затем произнес перевозчик вроде как со смущением.
Пропускэто хорошо, в ответ хмыкнул товарищ старший сержант, только вот, скажи какая еще нога? Если ты, мил человек, на колесах?
Перевозчик в ответ только хохотнул коротко. С едва заметной угодливостью, но не увлекаясь. После чего командир изрек важно, точно царь, принимавший челобитную:
Ну, раз ненадолго, это другое дело. Конечно. Главное, не задерживайся. Побыстрей возвращайся.
Не вопрос, бодро отозвался с водительского места перевозчик. И уже собрался, не иначе, дать по газам. Но что-то его все еще задерживало. Хотя бы по-прежнему опущенный шлагбаум, как предположил Леонид. Или стволы автоматов, все еще смотревшие в сторону джипа.
Между тем старший сержант пошаркал подошвами по асфальту. Причем, судя по приближающемуся звуку, обошел джип и остановился возле багажного отделения. И наверняка уставился пристально внутрь сквозь заляпанное стекло задних дверец. Кудряшов просто кожей ощутил этот взгляд, пронизывавший примитивную маскировку в виде картонок и тряпок в попытках добраться до того, кто скрывается под ними.
Что везем? осведомился командир затем. Оружие, наркотики взрывчатые, легковоспламеняющиеся вещества?
У Леонида едва уши не свернулись в трубочку от такой маразматической претензииучитывая контекст-то! Ведь какими бы вредоносными ни были все перечисленные виды запрещенного груза, а никому навредить, кроме зомби, они в эвакуированном городе не могли. А зомбаковчто жалеть?
Впрочем, товарища старшего сержанта тоже можно было понять. Говорил он как по написанному, так что явно апеллировал к формальностям. Не более. А когда пытаешься блюсти формальности в исключительных ситуациях, действительно получаются сценки из театра абсурда.
Перевозчика, впрочем, нелепость претензии нисколечко не смутила.
Ничего из перечисленного, товарищ старший сержант! отчеканил он звонко, словно выражая радость от общения с командиром блокпоста. У меня и документы на груз есть накладная. Тут все написано. Ничего запрещенного не везем.
Под «документами» и «накладной», не иначе, подразумевалось еще энное количество купюр из бумажника хозяина джипа.
Это хорошо, одобрительно молвил командир, что ничего запрещенного. Ладно, езжай. Только протокол, вначале надо составить.
«Какой протокол!»едва не выкрикнул вслух из своего убежища Леонид, так его поразил идиотизм последнего требования. Какие могут быть протоколы, какие официальные бумаги вообще, если въезд в город запрещен (читай, незаконен), а блокпост предназначен вовсе не для досмотра грузов или тому подобного. Но чтобы отваживать желающих нарушить запрет с одной стороны и отстреливать зомбаков, пытающихся покинуть зону оцепленияс другой.
Впрочем, быстро остыв, Кудряшов сообразил, что спектакль продолжается. И перевозчик с товарищем старшим сержантом на пару используют все тот же эзопов язык, фиговым листком прикрывающий вымогательство напополам с попустительством.