Ты убивала громозевов?
Убивала, приручала, натравливала друг на друга для этого пришлось, конечно, хлебнуть немало дерьма в котле Дзета, но результат того стоил, дружок.
Я не понимаю
Это нормально, не забивай себе голову. Слушай ты парень смышленый, распорядись там лучше насчет обеда, а то мой желудок уже бурчит, как разъярённый лиходей.
Артек опрометью бросился вперед. Охотница дала ему поручение! Охотница верит в него!
Всегда бы так, довольно проворчала Элой три четверти часа спустя, чуть ли не полностью засунув голову в котелок с густым мясным варевом. Артек сидел рядом с ней у костра и не уставал удивлятьсякак все это помещается в такой невеликой на вид девушке. С другой стороны, если вспомнить небрежная лихость, с которой она расправлялась с падальщикамии это ведь наверняка не первый ее бой за день
Третий, сказала Элой, когда котелок опустел окончательно, а костер начал самую малость прогорать, распространяя вокруг ровное приятное тепло. Солнце уже ощутимо кренилось за окоем, из-за дальних гор мерцало, разгораясь, какое-то дымное зарево. Рано утром на мою ночевку набрел какой-то слишком беспокойный пилозуб, упокой Аид его цифровую душу, потом еще кое-что подвернулось, а уж после я набрела на вашу ситуацию.
Красные отблески костра в медленном танце двигались по лицу девушки, она говорила быстро и иногда непонятно, но, Святая Праматерь, как же Артеку нравилось ее слушать
Набрела? словно бывалый охотник, усмехнулся он, отрывая зубами кусок твердого вяленого мяса. Ты сделала нас частью своей легенды, Элой! Наша деревня никогда не забудет этого и передаст добрую весть об Охотнице дальше, в земли Карха, Банук и Озерам!
Легкая тень набежала на лоб Элой. Длинные рыжие косы качнулись, словно листья катальпы.
Это называется «парадокс выжившего», дружище, сказала она сквозь зубы. И он не так уж хорош, если разобраться. Прославить спасительницу могут только те, кому она пришла на помощь. А те, кого я не смогла, не успела спастиони ведь уже никому ничего не расскажут. Из этого получается неправильное впечатление о моем могуществе, в которое верит все больше людей а любое вмешательство ведет к тому, что в конце концов опять получается какая-нибудь мрачная и кровавая дрянь.
Как это?
Ну, вот смотри: пару часов назад мы порубили на том поле чертову кучу падальщиков. Вроде бы хорошее дело! Вот только там валяется теперь две дюжины металлических скелетов, которых очень скоро найдут
Коршуны!
Или другие падальщики, которых снова придется убивать. На месте пастбища бизонов образовалась площадка для выгула враждебных и агрессивных машин. И что получается в итоге? Чем больше мертвых падальщиков, тем больше живых падальщиков. Замкнутый круг, из которого нет выхода.
Ты так здорово говоришь восхитился Артек. Почти как наши Старейшины, когда рассказывают о священных Инструкциях Предтеч, только тебя легче понять. Намного.
Будем считать это комплиментом, подмигнула рыжая. А Инструкции я читала, конечно, самые разныеи большинство из них вовсе не так интересны, как тебе, может быть, кажется. Предтечиэто вовсе не всемогущие божества, жаждущие передать знания своим далеким потомкам
Нет?
Нет. По правде говоря, они были такими же, как мы. Ленивыми, злыми, завистливыми только с куда более смертоносным оружием. И Инструкции их по большей части все о том жепросто заметки одиноких и несчастливых людей посреди холодного мира. О чем это должно тебе говорить, дружище?
О том, что на самом деле меня зовут Артек?
Приятно познакомиться, Артекно нет. Что в жизни можно полагаться только на самого себя и ни в коем случаене на мутные послания из далекого прошлого. Чему давно мертвые могут нас научить?
Например, что, если не хочешь умереть, нужно стать самым могучим воином! гордо выдал всем известную истину парень. Охотница снова проверяла его! Когда машины в панике бегут от одного твоего приближения, ты знаешьжизнь прожита не зря!
Элой усмехнулась.
Давай, Артек, ты поверишь человеку, от звука имени которого машины убежали бы за самые дальние поселения Банук, если бы это кто-то прописал в их поведенческих контурах Нет ничего хорошего в том, чтобы уметь в совершенстве убивать машины. Совсем. Ни капельки.
Артек подобрал с земли челюсть. И это ему говорит живая легенда, великая защитница людей ну ладно, рыжеволосая подтянутая девушка, которая на его глазах за пару ударов сердца располосовала в металлолом троих падальщиков?
Но ведь защита людей и слава?
Слава? Элой грустно покачала головой. Видимо, слова парня задели ее за живое. Знаешь, меня с самого раннего детства учили только одномуубивать. Я много лет называлась изгоем, племени не разрешалось со мной даже разговаривать, и единственной возможностью тогда
Всему племени?
Был только один человек, мой наставник. Раст. Он погиб.
Мне жаль.
Спасибо. Я умею убивать машины потому, что это единственное, чему меня учили год за годом Но это не я, не то, чем я бы хотела она оборвала сама себя, сердито уставившись в алые угли. Вокруг уже совсем стемнело. Что ты делаешь в свободное время?
Что делаю?
Ну, ты же не ходишь на охоту два раза в день, верно? Помогаешь по хозяйству, наверное, куда же без этогоно что кроме этого? Что тебе нравится делать?
Артек смутился.
Да так угольки собираю, известь, иногда покупаю разную охрукрасную, желтую Потом рисую на горных склонах. Ну пытаюсь.
Вот! торжествующе воскликнула Элой. Ее глаза сверкали. Вот оно!
Она вскочилаодним быстрым движением, только что расслабленно валялась на подстилке из травы и веток, и вдругуже на ногах.
Покажи мне!
Что? опешил Артек.
Не делай вид, что стираешь свои рисунки, не поверю! Покажи!
Парень поднялся на ноги медленно, как будто его вели к Судилищу, словно он совершил какой-то недостойный поступок. Да отчасти так и было! Мазня красками по камням не считалась достойным мужчины занятием, а что до судьиЭлой ведь и правда собиралась оценивать его труд Зачем он вообще ляпнул про это?
Подхватив облитый огнежаром факел, они взобрались на пологие скалы: отсюда деревня выглядела маленьким светлым пятном в неподвижном и зловещем океане тьмы. Временами эта плотная вековая тьма вспыхивала мертвенными синими огнямитам бродили машины; иногда огни становились желтыми или красными, это означало, что там шел бой. Вокруг высились горы, высокие и неприступныеих верхушки еще горели холодным золотом заходящего солнца.
Вот тут. Артек указал на нечто вроде длинной каменной полки, где от дождя и снега хранились его незамысловатые картины и краски. Это самые первые, ерунда, в общем-то а дальше, по этой вот тропинке
Да, сказала Элой. Она шла медленно, мягким охотничьим шагом, факел в руке, не издавая ни единого звука. Склоняла голову набок, глядя на корявую и угловатую еще сцену схватки человека и громадного бизона, угольно-черного на голубоватом снегу. Отходила назад, чтобы оценить безнадежность положения могучего воина, отбивающегося сразу от четырех красноглазых рыскарей. Долго стояла перед выполненным с великолепной тщательностью изображением грациозного длинношея, мудреца и хранителя здешних пределов.
Это очень красиво, заключила она наконец.
Артек набрал в грудь воздуха, приготовившись сказать что-нибудь взрослое и серьезное, вроде «вот как?» или «тебе правда понравилось?», или даже «благодарю, уважаемая Элой»иначе как можно сохранить образ надменного и немного печального творца, немало повидавшего к своим пятнадцати годам; так что он набрал воздуха, развел руками, уже едва видимыми в подступившей даже на эту высоту тьме, склонил голову, как бы скромно принимая похвалу, приготовился говорить
И не смог.
Я видела много странных машинных чудес, сказала Элой. Ее теплые карие глаза словно впитывали дрожащий огонь факела. Застывших в снегах металлических дьяволов, пустынные залы, залитые горящим камнем, бездонные ледяные колодцы, мигающие нездешним светом компьютерные системы. Но все это было холодное и механическое. Безжизненное. А сейчас передо мной человеческое, самое человеческое, что только можно придуматьискусство. Прекрасное. Живое.