Искусствоведческого образования у меня не было, зато была тётушка, которая с детства рассказывала мне не только сказки, но и реальные исторические факты с объяснением деталей. Я могла отличить подделку от оригинала, а восемнадцатый векот девятнадцатого, я давно выучила историю каждой пуговки на выставочных костюмах.
И, глядя на экспозицию «После меня», с каждым годом всё больше и больше убеждаласьчто-то здесь не то. И не так. Неправильно. Не по фэншую. И непонятно, почему именно так, а не иначе.
2
Я зашла в комнату, поставила кружку на табурет и привычно повела телефоном, осматриваясь.
Каменный пол, низкий и неровный потолок, кривые стены. Узенькое окошко со стороны улицы закрыто металлическими ставнями, а со стороны домарешёткой. Стол, металлическая кровать, застеленная старым клетчатым пледом, подушка тощим «ждуном», шаткий табурет. И до крайности странная экспозиция на столе.
Если не ошибаюсь, ей лет пять. Прежде тётушка подвал не использовала, хотя я предлагала обустроить крутые выставкиот тех же темниц до кладовых и винных погребов. Люди любят подземелья и их загадки. И очень удивилась, когда в одном из новых буклетов увидела рекламу экскурсии по подвалу с выставкой в некой арестантской.
О том, откуда взялась эта выставка, я спрашивала много раз, а ответ получала всегда стандартный: догадайся.
И я начала копаться в прошлом. Сфотографировала каждый предмет, а потом рылась в интернете, думала, искала точки пересечения, снова рылась в интернете И каждый раз первым делом прибегала сюда и снова изучала предметы, и снова думала, и снова искала
Но так и не поняла, как между собой связаны:
а) дамский веер восемнадцатого века,
б) курительная трубка начала двадцатого,
в) русская офицерская фуражка времён Великой Отечественной,
г) ржавая пряжка, не поддающаяся идентификации,
д) несколько затёртых монет, про которые гугл с яндексом при поддержке исторических сайтов дружно говорилимол, едва ли не времён освоения Ермаком Сибири, но возможны варианты,
е) потемневшая серебряная ложкавроде бы девятнадцатого века, но вероятны дополнения и изменения,
ё) чёрно-белое фото в современной рамкескромный мужик, ничего особенного: пройдёшь мимо и не заметишь,
ж) икона Божьей Материкарманная и современная (я фотку нескольким батюшкам для подтверждения показывала, а потом нашла точно такие же иконы в церковных лавках),
з) музыкальная пластинка с песнями Высоцкого,
и) раковина речного моллюскавернее, одна перламутровая половинка вместо двух створок, по которой шиш поймёшь, какого она века. Но сохранилась хорошо, и в раковинке то монеты хранились, то пряжка.
Я строила теорию за теорией, но каждый раз мне что-то не нравилось. Что-то казалось неправильным и из другой оперы. И главное смущающееодиннадцатый предмет. Чёрная сахарница, в которую поместили букет из десяти крупных жёлтых кленовых листьевпронумерованных. Да, десять листьев с номерами, нарисованными красной краской, и десять предметов на столе.
Догадаешься тут
Но я старалась. В каждый приезд изучала выставку снова и снова, наизусть выучила каждый экспонат, но толку Разве что в кошмарах снились. Приходили, рассаживались вокруг меня, пронумерованные, обмахивались каждый своим кленовым листом (особенно крышесносно и пафосно веер смотрелся) и ухмылялись молча.
Есть версии? весело спросил тётушкин голос.
Я аж подпрыгнула. Как она подкралась!..
Тёть Вер!.. возмутилась я справедливо.
Ладно-ладно, тётушка широко улыбнулась. Извини старуху. Не хотела напугать.
Хотела! насупилась я.
Нет, не хотела, тёмные тётины глаза засмеялись. Но я надеялась. Чувствуешь разницу? И прости уж, Ариш, не удержалась.
Тогда расскажи правду про выставку, потребовала я контрибуцию. Честно слово, тёть, я устала думать да гадать.
Твои версии? повторила она, прищурившись.
Я откашлялась, собираясь с мыслями. Но прежде
Добрый вечер, я чмокнула её в щеку.
С приездом, дорогая, улыбнулась она и указала на постель. Присядем?
Я послушно села, а тётя Вера устроилась рядом.
«Старухой» она отнюдь не выгляделада и не была. Короткая рыжая стрижка, задорный взгляд, танцевальная привычка держать спину и вечные джинсы или с майками, или со свитерами, в зависимости от погоды. Сейчас, в солнечное межсезонье, поверх чёрной «американки» она набросила толстый светлый свитер, стянув рукава на груди. И никаких украшений, никакой косметики. Как обычно.
Снова глянув на предметы, я смущённо начала:
У меня вот какие версии, тёть. Во-первых, все предметы могли принадлежать одной семье и передаваться из поколения в поколениеот дворянского веера до трубки и даже раковинки, которая может быть детским сокровищемнапример, того мужчины на фотографии. Но я не понимаю, причём тут подвалы, «тюремная камера» и кленовые листья.
Я запнулась, замолчала, и тётя Вера подбодрила:
Дальше?
Это всёдобыча ненормального. Какой-нибудь клептоман ходил по музею и тырилто одно, то другое. Им же всё равно, что красть. Важен процесс. А Николай Петрович отследил его по монитору и тряхнул на выходе. Отсюда и обстановкакамера, арестант Хотя, скорее всего, вы его не сдали. Пожалели.
Дальше? прищурилась тётушка.
А что, ещё есть варианты? озадачилась я.
Есть, подмигнула она.
Я посмотрела на выставку, подумала и рискнула:
Находки из разрушенного дома? Я читала, что когда сносят старые бараки или усадьбы, в них находят потерянные или забытые жильцами древности. Подняли пола там внезапные монеты, которые были семейной ценностью, но потерялись. А раз они из одного дома мой взгляд зацепился за кленовые листья. То и оказались в одной экспозиции. И листьянаверно, оттуда же. Ребёнку собрали поиграть и счёту научить. Но при чём тут название«После меня»? Это же указание на одного человека, а не на дом. И даже не на семью.
Дальше? улыбнулась тётя Вера.
Всё! сдалась я. Если бы знала, разве доставала бы вопросами? Скажи хотя бы, зачем тут листья!
А что тебе напоминает набор этих предметов? она кивнула на стол. Если абстрагироваться от обстановки подвала и легенды?
Я закусила губу, встала, сновав десятитысячный раз осмотрела выставкуи вздохнула:
Знаешь Будто кто-то ходил по музею и бесцельно брал в рукито одно, то другое. Без смысла. И без умысла. Просто раковина блеснула. А монеты по столу красиво рассыпаны. А фуражка, наоборот, криво лежит. И фото старинные нравятся. Хотяэто я так по твоему музею хожу, что-то поправляя, что-то трогая. Просто так, признала уныло.
Тётушка задумчиво кивнула и неуловимо посерьёзнела. Я даже удивиласьдавно не видела её такой собранной, без привычного задора. Любимые «путешествия в прошлое» её неизменно вдохновлялидо дирижёрской жестикуляции, румянца и лихорадочного блеска в глаза. А сейчас она, наоборот, потускнела, поблёкла. Сжалась и спряталась.
Пожалуй, да, пора тебе узнать, тётушка встала и посмотрела на меня с некоторой опаской. Но предупреждаю, история странная. Мистическая. В неё трудно поверить. Но ты же хорошо меня знаешь, правда? И понимаешь, что тебе я лгать не буду?
И что-то послышалось в её тихом голосе беспомощное, а взгляд стал беззащитным. Я насторожилась. Видимо, реально странная история
Конечно, верю, подтвердила я.
Запомни эти слова, Ариш. И повтори их, когда я закончу историю, в тёмные глаза вернулось знакомое лукавство. А теперь допивай свой глинтвейн и пойдём наверх. Предметы все помнишь?
И фотки есть, кивнула я. Сто штук в разных ракурсах.
Чудно, одобрила тётя Вера.
Я быстро выпила холодный глинтвейн, и мы поднялись наверхв полнейшем молчании. И обе собиралисьтётушка с духом и мыслями, а япросто с мыслями. Если она согласилась, значит, я что-то угадала, и дальше заставлять меня думать было бессмысленно.
Интересно, что?..
Скоро узнаю.
Наконец-то!
3
После угрюмо-молчаливого тёмного подвала улица ослепляла закатным светом, оглушала щебетом птиц, обволакивала уютным тепломточно в плед закутывала. А небо напоминало лоскутное одеялосизо-серые и ванильные облачные клочки, зелёные с золотом макушки деревьев. И, проходя по саду, я вдруг задумалась: а откуда?..