Первым делом я вытащила из пакета телефон и пластиковую папку с документами, привычно стала шарить по покрывалу рукой, разыскивая футляр для очков, которого не было, разумеется. Очки оказались не нужны: зрение у Милы было хорошим.
Её паспорт Чурбанова Мила Михайловна, тридцати пяти лет. Зарегистрирован брак с Сергеем Васильевичем Чурбановым тридцати восьми лет, имеет сына Степана, проживает по адресу: улица Космонавтики, дом квартира Полис, СНИЛС Вот ещё свидетельство о рождении, положенное в папку на всякий случай.
Клюева Мила Михайловна. ОтецКлюев Михаил Иванович, матьКлюева Валентина Константиновнавот и всё, что удалось узнать о той, чьё тело я вынуждена носить. Аккуратно сложила документы в папку и убрала в тумбочку.
Бедная моя Вероника Я даже не могу подойти к ней, заговорить, успокоить Она будет мучиться всё время, пока пока что? Пока я не вернусь в своё тело.
На чужой койке затренькал-завибрировал смартфон. Я скосила глаза и увидела светящийся экран на покрывале, а чуть дальше, на подушке, спящего ребёнка-грудничка, которого я приняла за свёрток с одеждой. Младенчик в розовых ползунках, распашонке и чепчике с топорщившимися кружевами спал, зажмурив глазки и сморщив крошечное личико. Как крепко спит, даже телефон его не разбудил. Интересно, а разве можно здесь лежать с ребёнком?
Я подошла, отодвинула подальше телефон и тут заметила, что младенецдевочка, судя по розовому нарядуне дышит, не подрагивают губки и пальчики, не шевелится животик. Коснулась пальцем ручонки и почувствовала не живую плоть, а твёрдую резину. Кукла. Но до чего похожа на настоящего младенца!
Слышала, слышала я про таких. С первого взгляда и не поймёшь, что это не живое дитя, а всего лишь дорогостоящее произведение какого-нибудь мастера из интернета. Вероника говорила, что многие женщины, вышедшие из детского возраста, с ума сходят по таким куклам, покупают им одежду на все сезоны, подгузники, коляски, смеси для кормлений, ну или готовят что-то похожее на молоко из воды и белой акварельной краски. Сумасшедшие или занять себя больше нечем. Я представила себя, гуляющей с куклой и готовящей для неё смеси из краски и мела, и не сдержалась, улыбнулась.
Распахнулась дверь, и в палату вошла молодая женщина, годящаяся мне в дочери, одетая в белую майку и шорты, с куцым хвостиком волос, стянутых на затылке резинкой. Она кивнула вместо приветствия и заговорщицким шёпотом с улыбкой спросила:
Не плакала?
Кто? опешила я.
Дочка, Сонечка.
Ну вот, посчастливилось лично познакомиться с такой заигравшейся. Я усмехнулась:
Нет, не плакала. Куклы не плачут.
Куклы? А, ну да, она хорошенькая, как куколка. А я переживалазадержали на процедурах. Тебя как зовут? Меня Марина.
Людмила Павловна, быстро ответила я, но тут же спохватилась: Можно просто Мила.
Соседка взяла куклу на руки, заговорила с ней, улыбаясь и сюсюкая, сняла ползунки, поменяла совершенно сухой подгузник на новый, взятый из упаковки в тумбочке. Я следила за происходящим во все глаза.
Ты не переживай, она у меня спокойная, лишний раз и не пискнет, подняла голову Марина. Сейчас я её покормлю!
Она привычным движением задрала майку, высвободила из бюстгальтера грудь и сунула сосок в резиновый ротик куклы.
Это уже слишком! Мне захотелось сказать что-нибудь резкое и обидное. Что время игр с пупсами давно прошло, чтобы прекращала этот дешёвый театр, убрала куклу в пакет и родила себе настоящего ребёнка для усмирения материнского инстинкта. Хотела, но вовремя прикусила язык: кто я такая, чтобы судить? Здесь, в нейротравме, не просто так оказываются Приди мне в голову охота рассказать свою историю с чужим телом, то через пару недель окажусь я в областной психиатрической больнице с диагнозом шизофрения
Марина «покормила» реборна и осторожно, поддерживая кукольную головку, уложила на подушку:
Как хорошо, что Сонечка на грудном вскармливании, с бутылочками здесь возиться некогда, стерилизовать негде. А у тебя есть дети?
Да, у меня дочь.
Маленькая? Сколько ей?
Для меня она всегда будет малышкой, отшутилась я. Как вам разрешили пронести ребёнка в отделение?
Говори мне «ты», улыбнулась Марина. Понимаешь, они все здесь такие доверчивые. Я говорю, что это кукла, и они, представь, верят!.. Нет, конечно, они не сумасшедшие, просто наивные, глуповатые
Это врачи-то? рассмеялась я, но Марина, кажется, не поняла иронии и стала рассказывать, как она сюда попала.
Ей жутко ей не повезло: неудачно упала во время катания с велосипеда, сильно ушиблась, в том числе и головой. В итогесотрясение мозга. Ребёнка девать было некуда, поэтому пришлось взять с собой.
Повисла пауза, и по выжидательному взгляду я поняла, что соседка ждёт моей истории.
Меня сбила машина.
У Марины округлились глаза. Она быстро окинула мою фигуру и, не заметив переломанных рук, ног, вывихнутой челюсти и ран, удивлённо протянула:
Ты легко отделалась, в рубашке родилась. Знаешь, каких сюда привозят после аварий?
Я опустила глаза, вспомнив своё несчастное тело с дыхательной трубкой во рту, и вздохнула. А эту истеричку Милу автомобиль, скорее всего, совсем не задел.
В палату заглянула медсестра:
Чурбанова, на анализ. Пешком сможете? Голова не кружится?
Голова не кружилась, я пошла в процедурную. Сестра натянула тонкие резиновые перчатки, аккуратно и ловко взяла анализ крови, попав в вену с первого раза, а потом проводила меня в кабинет врача, женщины средних лет с холёным лицом и красивой стрижкой. Я присела в предложенное кресло, по привычке опираясь руками о подлокотники, оберегая суставы.
Чурбанова?
Нет то есть да. Как тяжело привыкнуть к чужой фамилии!
Состояние ваше в целом удовлетворительное, повреждений костей черепа нет, сказала врач, бегло листая историю болезни и просматривая снимки. МРТ вам делали?.. А, вижу, делали Место работы не записалиувидела пустую графу и нацелилась ручкой. Где и кем работаете?
Я замешкалась всего на секунду:
Не работаю, домохозяйка.
Работающая женщина вряд ли окажется на улицах города в дневное время, да ещё и с ребёнком, поэтому рискнула предположить. Хронические болезни и операции отмела сразу, из детских болезней назвала ветрянку, ребёнка оставила одного, поскольку он один и был вписан в паспорте в графе «дети».
В палате я застала умилительную картину: Марина играла с «дочкой», воркуя и тряся над головой маленькой погремушкой.
У тебя телефон звонил, она оторвалась от куклы, покосилась в мою сторону, Сонечку разбудил.
Телефон разразился громкой трелью, едва я протянула руку. На светящимся маленьком экранчике была лаконичная надпись«Муж».
А кто у нас муж? Вот и он объявился, знакомься, Люся. Несколько секунд я таращилась на экран, не решаясь ответить, пока Марина не начала шипеть, что Сонечка пугается громких звуков.
Да.
Привет Как ты? Голос «моего» супруга был глуховатым, как будто натужным и сдавленным. Я попыталась вообразить, как мог выглядеть обладатель такого голоса.
Привет. Нормально.
Мне сказали, что тебя перевели из реанимации. Скоро выпишут?
Не знаю. Меня тяготил этот разговор с незнакомым человеком, хотелось быстрее отделаться от него.
Мы со Стёпкой собираемся к тебе в больницу. Что-нибудь привезти?
Вот тут я разволновалась до потных ладошек. Подскочив с постели и забегав взад-вперёд по узкому пространству между койками, я стала уверять «мужа», что ни в чём не нуждаюсь, что у меня постельный режим, который нельзя нарушать, приезжать не надо.
Как же я не приеду? удивился тот.
Нет-нет, не сегодня, в другой раз.
Он запнулся, обескураженный отказом, скомканно попрощался и сбросил звонок.
Я перевела дух. Как бы сейчас не посыпались звонки от родни и подруг! Отключила телефон и сунула в тумбочку.
Извини
Что?
Мила, извини, дело это не моё, конечно но здесь разрешены посещения. Почему ты не позволила мужу приехать? Это ведь муж звонил, да? Марина уложила куклу на подушку и внимательно наблюдала за мной.
Я промолчала, разглядывая свои ногти.
Вы поссорились?