Что там у вас?
Да не знаю я Какая-то у нас похлёбка вышла, эта Ирландское рагу, короче. Да бес с ней, главноевот харюзей взяли под пиво, смотри, какие лапти! Просто изумительные, во рту тают!
Ладно, ладно, переодеться хоть нужно
Пока Лена приводила себя в домашний вид, они слегка прибрали со стола рыбьи хвосты и кости, Лёха разлил похлёбку по тарелкам.
Минут через пять Лена заключила:
Выглядит по-солдатски, но очень даже ничего. Хоть что-то хорошо! А то сегодня на работе
Тимофей насторожился:
Что на работе?
Завтра если не наладитсячрезвычайное положение объявят. Связи нет даже у военных. В АТП до сих пор разобраться не могутчто произошло: то ли катаклизм какой-то, то ли нарушения при строительстве Представляете, весь гараж в землю провалился на полтора метра, и что делать теперь? Одни кричат: давайте скорей разбирать стену, крышу, рампу насыпать, автобусы на линию выводить, а другиеничего трогать нельзя, пока комиссия причины не определит Сегодня утром поезд не пришёл! Что-то немыслимое Дозвониться никуда невозможно. А тут ещё кошмары эти!
Что за кошмары?
За прошлую ночьЛена понизила голос, больше сорока тяжких преступлений и несчастных случаев со смертельными Семнадцать пожаров! На Левом у вас, представляешь, прямо возле отдела полиции, в соседнем дворечетыре трупа! Причём Лёш, налей мне пива Ага. Четыре трупавсе Чёрт! Говорятпо ним как будто трактором ездили, месиво сплошноеЛена выпила залпом полбокала, уткнулась в тарелку.
При упоминании о трупах Тимофея словно продрало морозом вдоль спины. А ведь ночью он там совсем рядом был!
Ты этоЛёха неуверенно погладил жену по плечу. Ты ж в комитете по градостроительству, откуда этих страстей набралась?
Девчонки-то болтают У главногосовещания с самого утра, к обеду думу собрали
Ну Болтают. Мало ли Не, не! Давайте без ужасов, у наспиво, у нас чудесный хариус, не сидели сто лет! Помните, как на Смородиновую ездили? Сколько лет-то прошло уже Семь?
Глава 3. Погружение
Хлопоты
Несмотря на количество выпитого, тяжкого похмелья с утра не наступило. Видимо, сказалось так же и количество съеденного. Хариус, «ирландское рагу», какой-то капустно-кукурузный салат Вроде, поздно ночью ещё и картошку с грибами жарили
Лена, как стойкий оловянный солдатик, с утра упылила на работу, а Тимофей с Лёхой оклемались только часам к одиннадцати.
По маленькой, для поправки?
Не, не. Кофейку покрепче, Тимофей прислушался к внутреннему мироощущению: некая слабость и приторможенность, но в принципепочти порядок. Даже голова не болит.
Ты прав, пожалуйЛёха долил воды в чайник, включил. На промзону меня закинешь? Надо с мужиками потрещать насчёт стоянки на зиму. Чего-то лень за своей в гараж тащиться.
Не вопрос. А что у тебя с Полоховым? Ты же у него сколько лет ставился?
Цену с ноября поднимает. Говоритраньше-то, пока я на аренде был, он типа как своему скидку делал, а теперь, мол, я сам по себе, так что платить должен по полной До чего жадный хмырь всё-таки!
Обжигающий кофе понемногу сделал своё дело: мозги обрели ясность, кровь по жилам побежала шустрее. Вместе с тем вернулось и тягостное ощущение неясности ситуации. Новости, поведанные вчера Леной, спокойствия не добавили.
Лёх, слушай Что-то не по себе мне. А если сегодня и в самом деле чрезвычайное объявят? Тимофей достал телефон, с отвращением глянул на сообщение об отсутствии сети.
Ну, объявят. И что? Патрули, может, усилят по ночам Что такого-то?
Да Фиг знает! У тебя канистры под бензин есть лишние? Залиться бы под завязку на всякий пожарный. А то вдруг перебои какие Работать-то как потом?
Лёха покачал головой:
Что-то ты, Тим, на пустом месте кипеш затеваешь. Ладно, заскочим тогда ещё в гараж. Двадцатилитровка где-то лежала со старых времён.
Наконец они вышли на улицу. Холодно не было, но низкие серые тучи полностью скрывали небо: и не поймёшь, в какой стороне солнце.
Отчётливо пахло гарью, и запах был отвратный, не лесной. Чуть ли не каждое лето где-то в районе горела тайга, и когда ветер дул в сторону города, всё затягивало сизой дымкой, от которой першило в горле и щипало глаза. Но тот дым всё-таки пах костром, смолистой сосной А тут явно вонь от залитых водой горелых тряпок
У нас вчера днём что-то горело, местах в семи сразу И у вас тут началось, что ли? Столько пожаров подрядв жизни не видел. Поджоги, может?
Лёха лишь как-то недовольно пожал плечами.
Собачий галдёж слышно было ещё за квартал. Тимофей не придал этому особого значения, но мысль мелькнула: «Со стоянки, что ли?» Минут через пять они подошли к воротам.
Капец!
Шлагбаум из толстой двухдюймовой трубы был загнут в дугу и выворочен вместе с мощной забетонированной опорой. По углам парковки стояли собачьи будки, и ошалевшие животные рвались с цепей, заходясь в жутком лае. Здоровенная лохматая кавказская овчарка не переставая выла, вынимая душу; хотелось пристрелить её, чтобы не мучилась.
Дальний проезд выглядел так, словно по нему проехал бульдозер с клыком, да ещё с пьяным танкистом за рычагами. Морды некоторых машин были свёрнуты и расплющены; вдоль дороги извивалась глубокаяв полметраизвилистая канава. Укатанная за многие годы тысячами шин глина вместе с подсыпанным гравием была словно вспахана; справа, за сторожкой одна из машин лежала вверх колёсами, оборвав сетку забора. Не считая собак, вокруг не видно было ни души.
Тимофей едва ли не в панике бросился к своей хонде. К счастью, все оказалось в порядке.
Его слегка потряхивало, пока он заводил двигатель и выруливал за ворота. Стоянка вызывала желание убраться подальше и как можно скорее. Сразу за снесённым шлагбаумом он остановился, поджидая Лёху, поднявшегося наверх, в дежурку. Тот почему-то не торопился спускаться обратно.
Лёх, что там?
Иди глянь-ка.
Тимофей секунду поколебался; не стал глушить машину, а дверь оставил распахнутой. Ещё раз оглянулся вокруг.
По небу ползла всё та же низкая, почти зимняя хмарь. В ста метрах за бело-золотой берёзовой полосой по проспекту сновали машины, с ветвей, потревоженных лёгким ветерком, медленно и красиво опадали жёлтые листья. Никого
Он поморщился от невыносимого загробного воя и осторожно поднялся по крутой деревянной лестнице. Лёха стоял у двери и разглядывал что-то внутри. Тимофей заглянул ему через плечо.
Небольшая комнатушка, два на два с половиной: маленький стол в ближнем углу, рядоммягкое кресло из бордового кожзама. У правой стенытопчан, укрытый красно-чёрным клетчатым шерстяным одеялом. Крохотный телевизор на полке. С креславид в окна на две стороны: за ворота и на стоянку.
Каморка была вся усеяна мелким хламомразодранными журналами, рваными тряпками, какими-то проводами, обломками карандашей и шариковых ручек, осколками вдребезги разбитого старинного, ещё дискового, телефона.
На столике от края до края был нацарапан огромный крест. «Нацарапан», впрочем, слабо сказано: глубокие, чуть не на треть продравшие столешницу, неровные борозды повергали в недоумение: каким образом можно было такое сотворить?!
На топчане валялась половинка регистрационной книги, оторванный край выглядел более чем странно, какими-то полукружьями, словно его откусывали; такие же следы покрывали верхний край спинки кресла; вырванные куски поролона и красного дерматина лежали тут же, на полу.
Что за хрень тут произошла? голос Лёхи выдавал искреннее недоумение. Что делать-то? В ментовку звонить? И сторожа нет
Что скажем? Кто-то, мол, кресло погрыз и машины распинал? Кстати, да: а как ты звонить-то собрался?
Блин! Я и забыл, что
Вот что я тебе скажу Давай-ка валить отсюда. Ты думай как хочешь, но в городе явно происходит что-то Не знаю что! Но с каждым днём всё хлеще. Так что сейчас прыгаем в машину, летим к тебе в гараж, хватаем все ёмкости, какие естьи на заправку. Ты свою тоже заводи, на всякий случай залей под крышечку. Знаешь, бенз никогда лишним не будет
Подъехав к ближней заправке, Тимофей присвистнул: очередь стояла машин в двадцать; такого он не видел уже давненько. Лёха на своём «Хай-Эйс» пристроился позади.