С надеждой в сердце, что Андрей выжил и сейчас движется к библиотеке, я тяжело вздохнул, и двинулся вперед. Когда-то давно, в далеком-далеком детстве я бывал на этих улицах и смутно припоминал дорогу.
Смутно.
Глава шестая. Моховая
Не ясно было день ли сейчас, или вечер, небо по прежнему было затянуто серыми тучами, из которых шел бесконечный дождь и страшная гроза. В любом случае силы мои были на исходе, а дорога обещала быть длинной и очень сложной. Неплохо было бы найти какое-нибудь укрытие и остаться там на ночь. Не знаю сколько сейчас время, но интуиция и внутренное чутье твердило о скором приближении ночи, так что самой разумной мыслью было, как можно скорее найти пустующую квартиру и отдохнуть там.
Перебирая ногами из последних сил, я внимательно оглядывал попадающие по дороге подъезды Моховой. Это улица отталкивала от себя непревычной, звенящей тишиной и завыванием легкого ветра, дующего прямиком в спину. В темных закаулках изредка встречались одиночные мутанты, копающиеся в мусоре и гнилых остатках не то человека, не то вывернутой наизнанку собаки. Внимания на меня никто не обращал, однако при каждом появлении какой-нибудь твари, ладонь сама цеплялясь за рукоять обреза, а пальцы угрожали вот-вот спустить курки. Выбрав наиболее целый, не забрызганный кровью или чем-то другим подъезд, я несмело шагнул внутрь.
По полу передо мной, пробежала крыса с неестественно красными глазами. Что-то пропищав она скрылась из виду, а я, подняв кверху дробовик, начал подниматься по ступеням. Двери первого этажа оказались закрыты, а стены исписаны грязными ругательствами. Оказавшись на втором, я увидел застреленного мужчину в коридоре собственной квартиры. Самоубийца использовал револьвер, патронов к которому я так и не нашел. На третьем все двери были выбиты, а внутри, помимо привычного беспорядка лежало несколько мертвых тел прошлых хозяев. Миновав четвертый этаж, который полностью повторял картину предыдущего, я оказался на пятом. Здесь две из трех квартир оказались в более менее пригодном для временного убежища состоянии, и выбрав наиболее подходящую для меня, я проник внутрь, закрыв дверь за собой на рабочий шпингалет.
В квартире этой мебель хоть и была разломана, а вещи изорваны и разбросаны, места тут было куда больше чем в остальных домах, да и чувствовал я себя здесь по уютнее, что ли Немного осмотревшись, на полу я нашел скомканную фотографию с изображением трех человек: отца, матери и маленького, наверное пятилетнего мальчика. Скорее всего ее собирались выбросить, так как с большей вероятностью квартиру эту наверное продавали, и от вещей прошлых хозяев, новые решительно избавлялись. Фотография была размытой, нечеткой, и разглядеть хотя бы лица этих людей мне не удавалось.
Да и не хотелось-то особо! Зачем мне семью чужую разглядывать? Своей хватает! Еще немного побродив по квартире, я краем глаза заметил кончик темного хвоста. Что за черт?! Рука схватила дробовик, пальцы встали на исходную позицию. Приблизившись, я расслышал чавканье и неразборчивые звуки, доносящиеся из зловещей кухни. Нацелев обрез в дверной проем, я с трепещущем сердцем начал идти к мутанту
Приоткрыв дверь, я тут же был готов выстрелить, но тварь, которая предстала передо мной, была явно не из тех, кто вот так с порога бросается на незванных гостей. Облизывая консерву и виляя хвостом, на кухне стояла немецкая овчарка с большими, на удивление добрыми глазами и мягкой шерстью. Судя по ее окрасу, когтям и клыкам, у собаки этой, в точности, как и у немногих людей имелся врожденный иммунитет от Вируса-22, а потому изменениям ее тело и поведение не подверглось.
Ну ты меня и напугалвыдохнул я, опуская обрез.
Собака, полностью переключив свое внимание на меня, тотчас же подбежала и начала обнюхивать сначала кроссовки, потом рванные штаны, а когда добралась и до рук, то начала их радостно облизывать.
Эй, эй, эйотпрянул я назад, но собака, высунув язык, попыталась облизать мне и лицо.
Счастью на ее игривой мордочке не было предела.
И, как же ты тут оказался?спросил я у собаки, но та, увлеченная попыткой облизать мне лицо, и не удосужилась ответитьТебя, что, Барон зовут?увидел я брелок на ошейнике с кличкой собаки. Услышав свое имя, Барон разыгрался еще сильнееА меня Антон И, что же мне с тобой делать? Сам-то ты небось консерв наелся, а я вот хожу тут и голодаюпочесав пса за ухом, я глянул в окно. Потемнело еще сильнееНужно закрыть все окна, Барон, и желательно соорудить, что-нибудь у двери. Не знаю, как ты, а я не очень жажду встретить здесь гостей-мутантов.
Мама, а ты купишь мне мороженное?
Конечно, ведь сегодня твой день рождения. Кстати, вечером приедут твои тетя и дядя. Мы накроем праздничный стол
А торт будет?!!
Будет! Очень большой и вкусный! Ты задуешь свечи на нем и загадешь желание. Ты уже придумал, что будешь загадывать?
Я Я хочу
Тихо! Свои желания нельзя говорить вслух, а иначе они не сбудутся. Ну ладно, мы уже пришли, какое мороженное ты хочешь?
Я проснулся. Первое, что бросилось в глаза, так это добродушная морда Барона, облизывающая мое лицо. Интересно сколько сейчас время? Отталкивая игривого пса назад, я зевнул, потянулся, и задумался. Странный мне приснился сон. Опять я в теле чужого мальчика с его мамой. Чтобы это могло значит, и почему эти видения настигают меня уже во второй раз? Поднявшись со старого, но удобного дивана, я подошел к входной двери, убедившись, что поставленная здесь мебель, выполняющая роль баррикады не сдвинулась, а значит, если даже мутанты и пытались пробиться сюда, ничего у них не вышло. Отодвигая тумбочки и маленькие столики, я протиснулся к двери, и открыв ее, аккуратно высунулся.
Этаж был чист.
Абсолютно. Все было в точности, как и при моем первом появлении здесь. Не успел я даже выйти, как внезапно наружу выскочил Барон, усердно обнюхивающий каждый уголок стен. Проверив заряжен ли обрез, я вышел следом.
Ты, что, хочешь пойти со мной?удивился я, когда заметил, что пес за мной следует буквально по пятамУчти, кормить мне тебя нечем. Сам себе будешь еду добывать.
Но кажется Барону на это было все равно. Побыстрее покинув мрачный подъезд, он ринулся на улицу, словно бы не был здесь долгие годы. Осмотревшись, и убедившись, что в округе кроме нас двоих больше никого нет, я угрюмо продолжил свой путь в сторону библиотеки.
Прохладный ветер привычно обдувал мне спину, солнце скрылось за налетевшими облаками, а время, в компании моего нового, очень неожиданного спутника проходило куда быстрее и веселее, нежели в гордом одиночестве. Интересно, как там Гордиенко? Жив ли он, цел ли? Надеюсь, что с ним все в порядке, и в библиотеке, или же на подходах к ней, мы обязательно встретимся. Ступая меж брошенных машин и их бедных владельцев внутри, от которых остались лишь пугающие скелеты, мы с Бароном услышали протяжный, до боли знакомый женский крик.
Очень знакомый.
Я дернулся, пес навострил уши, и гавкая, кинулся вперед. Я за ним, на ходу выцеливая потенциального врага. За перевернутым грузовиком, разыгралось настоящее сражение. Две мутированные, изуродованные собаки свалили какого-то блондина в кожанной куртке. Парень кричал, вопил от боли, дергал ногами, но когти и клыки уже впились ему в плоть. Третий мутант медленно, предвкушая хруст костей и вкус сочного мяса, приближался к лежащей неподалеку девушке, чья нога истекала кровью. Она пыталась зажать рану, остановить этот бурный поток, высасывающий ее жизнь, и одновременно с этим, дотянутся до пистолета.
Да уж, недалеко эти мародеры ушли
Барон, ожесточенно рыча, бесстрашно кинулся сразу на двух мутантов. Завязалась схватка, послышался вой и лай. Я подскочил, выстрелил в брюхо первой попавшейся твари. Та обмякла, упала на асфальт. Тварь, которая хотела вот-вот накинуться на мародершу, переключилась на меня, видимо решив для начала разобраться с самой главной угрозой. Собака-мутант прыгнула, ощерив ужасающие клыки. Я вскинул обрез, нажал на курок. Прогрохотал второй выстрел, и тварь замертво рухнула на землю. Так-то лучше Глянув в сторону, я увидел победоносного Барона, прокусившего глотку своего противника. Из передней лапы убитого мутанта зияла кровавая дыра. Видимо кто-то из мародеров все-таки успел задеть незванных гостей. Блондин, лежащий совсем близко тихо постанывал. Вся его куртка была изорвана, чудовищные раны уродовали тело, кровь стремительно выходила наружу. Бедняга все еще держал в руке свой пистолет, воспользоваться которым, как следует, он так не успел.