На хрустальном подносе для компота лежали только что свернутые сигары. Партридж взял одну и удивился, насколько они гладкие. Деньги и положение, несомненно, имели свои преимущества.
- Давай кое-что проясним, Анна, - сказал он, выпуская из ноздрей густой и приятный дым. - Если кто-нибудь решит прийти к тебе на помощь, я убью его. Если кто-нибудь из твоих парней вломится в эту дверь, я пристрелю их к чертовой матери. А, может быть, и тебя заодно. Это ясно?
Она сглотнула.
- Предельно.
И начала говорить.
- Нелегко было быть женой Нейтана Партриджа. Это было чертовски трудно, понимаешь? Куда бы я ни пошла в этом городе, я чувствовала, что все смотрят на меня и показывают пальцем. Жена преступника. Жена убийцы. Но, несмотря на все это, я любила тебя и хранила верность. Однако потом стало слишком тяжело...
За год их брака, пока он был свободным человеком, она видела его очень редко. Она просто застряла на ферме в городе, где никого не знала. У самого Нейтана друзей не было, и у нее тоже.
После того, как его отправили в тюрьму, она осталась в горах совсем одна. Но она оставалась верной и любила его, писала ему письма и даже дважды навещала его.
Да, это было немного, но ровно столько она могла вынести.
Но время шло, а она оставалась одна. Совсем одна. Десять лет в тюрьме казались неисчислимым количество времени. Но после первых трех лет она убедила себя, что это не так уж и долго. Если бы у нее были друзья, все было бы проще. Но она была женой преступника, и мало кто хотел иметь с ней дело. Точнее, вообще никто.
Ее мать умерла, а на востоке жила тетка, которую она не знала, а кроме нее у Анны был только дядя Джон. Но Джон Пеппер был в ее представлении жестким и пустым человеком. Бесстрастным и холодным, как деревянная статуэтка. Он проповедовал высокую мораль и свою драгоценную этику, но, похоже, не применял их к своей собственной жизни, которая состояла из охоты на людей и убийств. Он не нравился Анне сейчас и не нравился никогда.
В семье все знали, что у него где-то есть сын, которого он бросил во время войны; так кто он такой, чтобы проповедовать добродетель?! Кроме того, он никогда не интересовался ее образом жизни и выбором мужа.
- В общем, я осталась одна, а ты ушёл, и я сходила с ума. Это правда. И вот однажды я проснулась в подавленном настроении и начала строить планы. Деньги не были проблемой. Кроме зарытой добычи у нас было больше пяти тысяч в банке. Именно тогда я поехала в Дед-крик. Я сказала соседям, что у меня там семья, но правда была в том, что мне там понравилось. Это был процветающий город, и правильные инвестиции в нужные места могли принести много денег. Поэтому...
- Поэтому ты купила это место, отстроила его, а потом сожгла ферму, - закончил за неё Партридж.
- Да, именно так. Я потратила около десяти тысяч из денег, оставшихся после ограбления, не больше.
- И теперь ты - преуспевающая деловая леди, - Партридж затянулся сигарой. - А я? Разыскиваемый преступник. Где мои деньги?
- У меня. Я всё сохранила, и даже вернула те десять тысяч, которые одолжила. Всё у меня, в целости и сохранности.
Партридж кивнул. Уже кое-что. По крайней мере, у него остались деньги.
- Я понимаю правильно: ты построила это местечко для нас? Чтобы мы смогли жить вдвоём припеваючи, когда я вышел бы из тюрьмы?
Она слегка покраснела, и Партридж сразу понял, что это неправда. Но Анна продолжила свои сладкоречивые сказки:
- Конечно. Я всем сердцем надеялась, что ты отсидишь срок и станешь свободным человеком. Но сейчас... Я не знаю...
- Но ты была верна мне?
- Да, конечно!
- Чушь собачья, - сказал он. - А кем тогда был тот скользкий кусок дерьма, с которым я тебя видел?
- Лорд Джонни Макс Сильвер. Он - мой деловой партнёр. Не больше.
Партридж затушил сигарету, встал и подошел к ней. Она напряглась от беспокойства и, возможно, от страха. В зеркале он видел своё отражение, приближающееся к ней с другой стороны. Он также видел, что она больше не любит его. А может, никогда и не любила.
- Как твой муж, я имею определенные неотъемлемые права, не так ли?
Он подошел ближе, схватил ее за кружевной корсаж и, прежде чем она успела ахнуть, разорвал его прямо на плоском животе. Великолепная грудь, о которой он мечтал в тюрьме, оказалась выставленной на всеобщее обозрение. Молочно-белая, налитая, полная обещаний. Они вздымались вверх-вниз в такт дыханию. Партридж наклонился, обхватил губами один из сосков и начал посасывать его, пока тот не стал твердым, как наперсток.
Он не оставил без внимания и вторую грудь. Анна-Мария его не останавливала. Он сорвал с нее оставшуюся часть платья, затем - кружевное бельё. Его язык плавал в горячем океане ее рта. Он расстегнул молнию на штанах и скользнул вглубь неё. Он начал врезаться в нее мощными толчками. Комнату заполнили звуки соприкасающихся тел и прерывистое дыхание Анны-Марии.
А потом они кончили практически одновременно... к удивлению обоих.
* * *
Развалившись на диванчике, они курили, пили вино и говорили о старых временах, но все это было пустым звуком.
Однако они продолжали в том же духе, сидя по обе стороны дивана и стараясь друг друга не касаться. Они были друг для друга чужими, воспоминаниями прошлых лет.
Наконец наступила тишина.
- Я запер твоего охранника в чулане в коридоре, - нарушил молчание Партридж.
- Ты же его не...
- Нет, просто вырубил. С ним всё будет в порядке.
Она облегчённо вздохнула. Она, как и он, насладилась сексом, но это была чистая физиология. Может быть, она тоже мечтала и фантазировала о том, как это произойдёт снова. И теперь оба знали.
Анна-Мария взяла себя в руки.
- Ты порвал моё платье, - с усмешкой протянула она.
- Уверен, у тебя есть куча других.
- Что ты собираешься делать дальше?
Партридж ненадолго задумался.
- Я не могу здесь оставаться. Я нигде не могу оставаться. Мне нужно куда-то ехать. Может, в Мексику. Может, в Центральную Америку. Я слышал, там тепло и можно собирать бананы прямо с деревьев. - Он замолчал и застегнул молнию. - Полагаю, с моей стороны было бы чертовски глупо просить тебя продать это заведение и поехать со мной?
Ответом ему было молчание.
- Где мои деньги, Анна?
- У меня.
- Это ты уже говорила. Где именно?
- Мы с тем мужчинойлордом Джонни Максомявляемся партнерами по серебряному руднику в горах Суеверий.
Он бросил на нее угрожающий взгляд.
- А в чем еще он для тебя партнёр?
- Ты несправедлив. - Анна отшатнулась, словно ей дали пощечину, но быстро пришла в себя. - Шахтерский лагерь называется «Дюрант». Его легко найти. Дорога там размечена, фургоны с рудой приходят и уходят весь день в направлении Дед-крика. Деньги находятся в сейфе шахтерского управления в черном чемодане. Я пошлю человека предупредить, что за деньгами придет человек, и они отдадут этот чемодан тебе.
- А сама не хочешь со мной туда съездить?
Она покачала головой, и ее каштановые волосы рассыпались по золотистым плечам.
- Нет. Нельзя, чтобы меня видели с тобой.
Партридж взял себя в руки и надел шляпу.
- Не пытайся обмануть меня, Анна-Мария. Если я нарвусь на ожидающий меня отряд, то вернусь сюда, за тобой. - Он взял еще одну сигарету. - В тюрьме я стал жестоким. Жестким и подлым, и я думаю, что такой образ жизни вытравил из меня все хорошее и порядочное, что у меня когда-либо было. Мне больше нечего терять. Но скажи мне - какое бы сердце у меня ни осталось, - скажи мне правду. В то время... ты меня любила? Ты действительно меня любила?
Ее лицо озарило странное сияние.
- Да, - ответила она. - Я очень тебя любила.
Она говорила правду, и Партридж это видел. Этого было достаточно.
- Предупреди своих людей, что сегодня я заеду за деньгами.
- Хорошо.
Он повернулся, чтобы уйти, и уже взялся за ручку двери.
- Я тоже любил тебя, Анна-Мария, и часть меня до сих пор любит.
Глаза женщины наполнились слезами.
- Забирай свои деньги, Нейтан, и когда они будут у тебя... пожалуйста, не приходи сюда больше.
* * *
Партридж вернулся в свою комнату в пансионе.
Он не стал проверять, нет ли поблизости Гиббонса. Если этому сумасшедшему старику повезло, то он снова переживал свою молодость в ванне, полной женщин. Партридж не хотел его видеть. Он никого не хотел видеть.
Он побродил по улицам и зашёл в конюшню. Посмотрел, что за его лошадью хорошо ухаживают, и остался доволен. Затем зашел в салун, названия которого потом даже не вспомнил, и выпил виски.