Черный Джейк был среди налетчиков, которые отчаянно пытались вернуть тело предводителя, но это оказалось безнадежно. Некоторые даже говорили, что Кровавый Билл вовсе не был убит.
Но это была просто чушь.
Очаровательная сказка, которая помогала успокоить сочувствующих Конфедерации, все еще страдающих из-за потерь от рук Союза. В ней было не больше реальности, чем в сказках о Спящей красавице или Зубной фее.
Черный Джейк видел, как Кровавый Билл получил пулю в прямо голову. Его убили, это точно. И теперь он не менее мертв, чем туша, полная личинок.
О том, что произошло после этого, Черный Джейк узнал от очевидцев.
Тело Кровавого Билла было обезглавлено, а голова насажена на заострённый телеграфный столб. Изуродованное тело протащили по улицам Ричмонда, где, как слышал Черный Джейк, на него плевали и выливали ночные горшки.
Унизительный конец для унижавшего человека...
Сам Черный Джейк был типичным представителем тех, кто ездил с Кровавым Биллом. Хотя он в той или иной степени поддерживал лояльность Конфедерации, его истинный интерес заключался не в том, чтобы отплатить войскам Союза и сочувствующим им, а в том, чтобы грабить и убивать мирных жителей.
На любой войне можно было заработать деньги. И клятва в верности той или иной стороне давала идеальный способ набить карманы.
Когда Черный Джейк думал о войне, его не волновал её исход, и он был только раздосадован, когда всё закончилось.
Но не для него.
Он вернулся мыслями к сыну. Но были они не тёплыми и отеческими.
- Держу пари, - произнёс он, - что сейчас Нейтан бродит по городу, думая о своей возлюбленной. Уверен в этом.
С каждым днём он становился всё ближе и ближе к деньгам.
ГЛАВА 12
Через два дня после убийства Джоша Крегера Джон Пеппер выехал из Чимни-Флэтс.
На обратном пути он миновал развалины фермы Партриджа. Может быть, он искал вдохновения, а может, ответы на все вопросы, которые вертелись у него в голове. Но ответов не было; были одни загадки.
Пеппер спрашивал себя, хватит ли ему сил справится с этим делом и довести его до конца. Потому что теперь он точно знал, что со здоровьем у него беда. Проблемы с головой не уменьшились, а только усугубились. Но вёл ли он спокойный образ жизни? Отдыхал, как было нужно?
Черт, конечно, нет! Он отправился на очередную охоту за Нейтаном Партриджем и, может быть, за его отцом, Чёрным Джейком.
«Я не сдамся, - думал он, идя по тропе через сосновые леса и каменистые холмы, торчащие из земли, как обломки скелета. - Я не сдамся, и не брошу это дело. Я умру, как мужчина, с пистолетом в руке. Всё остальное - неприемлемо».
Он думал о Черном Джейке, уверенный теперь, что этот сукин сын все еще жив. Пеппер не знал, как он всё это провернул, но уже ни в чём не сомневался.
На данный момент его больше интересовала поимка Чёрного Джейка, нежели его сына. Если Нейтана он просто хотел найти, то старшего Партриджа - жаждал.
«Если я не смогу сделать ничего другого, - подумал Пеппер, - то хотя бы закопаю этого монстра в землю, и тогда смогу спокойно умереть».
Он продолжал идти по тропе, пока справа от него не открылся луг: широкий, плоский и поросший травой. Сосны напирали со всех сторон. Вдалеке виднелись остатки лагеря. Но что притягивало его, как голодную собаку к куску мяса, так это вонь в воздухе. Пеппер знала этот запах - запах смерти. Он висел в воздухе, сладкий и отвратительный запах гниющей плоти. Конечно, это могло быть и животное, но...
Но он знал. Знал.
Он привязал своего чалого к упавшему дереву и спустился вниз; голова начала слегка пульсировать. Но на это не было времени. Не сейчас. Он двинулся сквозь спутанный пырей. Над лугом, как бледные трепещущие листья, порхали бабочки, а из под ног выскакивали кузнечики.
Пеппер осмотрел лагерь.
Ему совсем не понравилось то, что он нашел.
Ужас, густой и ледяной, как смола, скрутился внутри Пеппера. Он слышал, как кровь стучит у него в висках, а сердце глухо колотится. Он нашел разбросанные повсюду остатки поленницы. Трава была примята копытами лошадей и колесами повозки. Пеппер почувствовал, как его начинает тошнить.
Он подошел к кострищу. Пепел. Обугленные бревна. Но в воздухе ещё присутствовал странный запахзапах горелого мяса. Взяв палку, он порылся там и...
Господь милосердный.
Пеппер молча смотрел на то, что обнаружил. Смотрел и не мог отвести взгляд, пока гудящая тьма не накрыла его с головой.
В яме лежали человеческие останкиребро, подвздошная кость, что-то похожее на раздробленную бедренную... И всё - обугленное от пламени.
Он копнул глубже и, - да, Боже, вот онопоследнее проклятое доказательство. Череп без челюсти, затылочная кость которого была разбита вдребезги. Он просунул кончик палки в одну из обугленных глазниц и выудил его оттуда.
Пеппер положил череп на бревно, и он уставился на маршала с непостижимым равнодушием. У него были тайны, он видел ужасы, но не хотел говорить о них.
«Кто-то пытался сжечь улики, - подумал Пеппер. - Но зачем? В чём причина?»
Он поднялся на ноги, разогнув спину, скрипевшую сильнее, чем старая крыша в бурю, и ещё раз оглядел лагерь.
«Думай, думай, Пеппер!»
Запах разложения привел его в лес.
Пеппер знал, что он здесь один - знал с того самого момента, как ступил на луг... и все же, чувствуя, как по коже бегут мурашки от страха и дурных предчувствий, он отстегнул один из своих кольтов. Затем решительно облизнул губы и протиснулся между сосновыми ветвями.
То, что он чувствовал, то, что он ощущал, превратило его кровь в лед и скрутило внутренности в узел. Ему не нравились мысли, которые бурлили в его голове. Они были темными, неописуемыми, но, тем не менее, от них было никуда не деться.
На толстой сосновой ветке болталось тело.
Его с ног до головы облепили мухи. Труп был связан за запястья длинной пеньковой веревкой и подвешен над землей.
Он покачивался там, поджариваясь на жаре, уже несколько дней. Раздутая, гниющая плоть стала мягкой, как разросшаяся плесень.
Ноги трупа уже отвалились, а бедренные кости выпали из вертлужных впадин и остались валяться под телом, изъеденные животными и покрытые ковром из муравьев.
Пеппер с трудом сглотнул и отогнал мух от тела. Оно медленно и лениво покачивалось на лёгком ветерке. Внутри всё, до самых костей, кишело личинками. Перед маршалом висел просто окровавленный скелет, изъеденный до самого черепа. Челюсти распахнулись, словно в крике.
Превозмогая тошноту, Пеппер заставил себя рассмотреть тело поближе.
Покрасневшие кости были усеяны отметинами. Пеппер знал, что ни одно животное не оставило бы таких следов: это были зазубрины от ножа. Он видел такие знаки и раньше... но никогда они не были нанесены так методично.
Этот человек и останки того, другого, в яме для костра, подверглись пыткам. Но было ли это ради садистского удовольствия или чего-то гораздо худшего?
Пеппер разрезал верёвку, удерживавшую тело, и оставил его под деревом. Забравшись обратно на чалого, он подумал о Кое и Джоне Лайле Фарренах. И то, о чем он думал, было действительно ужасно.
* * *
- Очень трудно сказать наверняка, - сказал доктор Паккард Пепперу в то утро. - Видите ли, я не невропатолог и не специалист в таких вопросах. Но я практикую уже тридцать с лишним лет. Вряд ли осталось много болезней, которых я не встречал.
Пеппер почувствовал лёгкое беспокойство, но не подал виду, а просто слушал Паккарда, пока тот ходил вокруг да около.
Пеппер решил навестить его этим утром, полагая, что и так слишком долго оттягивал неизбежное. Паккард тщательно осмотрел его, но больше всего заинтересовался глазами Пеппера.
- Выкладывайте, доктор, - сказал он наконец. - Я уже не молодой человек. Я прожил полную жизнь. Я понимаю, что это не будет продолжаться вечно.
Паккард провел тонкими пальцами по редким седым волосам.
- Я вижу проблемы, маршал. Смотрите: левый зрачок расширен, а правый - нет. Это признак черепно-мозговой травмы. Но вы утверждаете, что не получали травмы головы, и это в сочетании с вашими симптомами...
- Ну же, доктор. - Пеппер почувствовала себя червяком на крючке, болтающимся перед щелкающими челюстями большой щуки. - Говорите прямо.
- Да. Да, конечно. - Паккард откашлялся и оглядел свою смотровуюкниги, медицинские карты, полки с химикатами и инструментами. Казалось, он смотрел куда угодно, но только не на своего пациента. - Я полагаю, у вас одно из двух: либо эмболия сосудов головного мозга, либо опухоль.