Он любовался ей. Даже не скрывая своего взора мужских синих восторженных и удовлетворенных жарким ночным сексом глаз. Любовался ее той грудью и голыми в золотых браслетах руками, плечами и ногами, задницей и красивыми овалами шикарных женских бедер. А волосы просто вились по ее тем любовью пышущим грудям, плечам, и гибкой в ее узкой талии спине, словно живые змеи. Шевелящимися длинными завивающимися кольцами локонами. А ее взгляд черных практически карих глаз, просто поглощал его всего целиком.
Это была женщина всем женщинам женщинаговорил он мнеЯ в эту ночь побывал, словно с ней в Небесном Раю.
Я могла бы убить тебяона произнесла емуЗа эту ночь со мной. Но дарую тебе жизнь и этот амулет. Придет время, и я заберу тебя из этого мира в свой мир. Но пока он будет с тобой, ты будешь защищен мною от любой беды. И она просто исчезла из его палатки, как будто ее и не было вовсе. Словно не было между ними этого секса.
Ни до свидания, ни тебе прощайЛеня произнес мне.
А амулет остался. И вот он теперь в моих женских руках и в Америке в моем доме. Амулет Богини Чогори. Это то, что осталось от моего Леонида Волкова как дар и память о нем от нее своей сопернице и женщине.
Она явилась ко мне, когда наступила ночь. Там в горах на той горной второй по величине Вершине Мира. Уже после гибели любимого Лени Волкова. Из той же пропасти, в которую он упал. Просто я увидела ее поднявшуюся оттуда с той затянутой облаками бездны. С двухкило метровой глубины. Она шла прямо по самому воздуху и прямо ко мне.
Эта безжалостная и роковая ведьма гор была в белоснежной развевающейся на всех горных ветрах похожей на восточную длинную чадру накидке. И в белоснежном длинном, расшитом красивыми узорами, развевающемся внизу у ног ее платье. С длинными полностью закрывающим ее руки рукавами. С красивой короной на голове из сверкающего золота и сверкающих в этой ночной темноте от снега и луны золотых больших серьгах. Она вся была просто в том сверкающем красноватым оттенком крови золоте. Даже пальцы на руках были в каких-то плетеных больших сказочного вида перстнях.
Ее черные, вьющиеся по груди плечам и гибкой узкой в талии спине волосы шевелились как живые змеи.
Богиня гор подошла и протянула ко мне руку. Нет, она не собиралась помогать мне или спасать меня. Она просто протянула правую свою руку. И мой горный альпинисткий желтого цвета анорак сам расстегнулся. Замок сам пошел вниз. И он распахнулся перед ее той правой женской с утонченными красивыми в тех золотых перстнях пальцами рукой, как и все, что было под ним до самого моего голого тела шеи и груди. И оттуда, будто ожив сам по себе, в ее сторону выскочил тот убранный в кожу дикого горного яка металлический с какими-то колдовскими письменами амулет Леонида. Он, повиснув в самом воздухе и не снимаясь с моей женской шеи своим кожаным ремешком, лег в ее ту правую руку, и рука засветилась ярким белым светом.
Я забрала его себе. Теперь он мойпроизнесла она мнеА ты живи с этим Соперница.
Эта Богиня гор раскрыла свою правую руку, разомкнув те, в золотых плетеных больших перстнях пальцы. И амулет просто завис в воздухе перед ней и мной на том кожаном все еще одетом на моей шее ремешке.
Она убрала свою вниз руку глядя мне в мои запыленные и запорошенные снегом на ресницах женские синие глаза своим практически черными как ночь злыми и ненавидящими меня глазами.
А тот Лени Волкова колдовской амулет, и его оберег снова вернулся ко мне.
Вдруг она, дико и громко рассмеялась и, развернувшись прямо передо мной в самом воздухе, отлетев над самой бездонной горной пропастью, превратилась в ледяной снежный вихрь. Чогори понеслась куда-то вниз, сметая лежащий снег с отвесных черных скал, где и исчезла навсегда. Потом разразилась та ледяная с пургой буря, и мне пришлось забиться от обжигающего мне лицо ветра под сами скалы и зарыться в сам снег, как научил меня мой погибший Леня. Я всю ночь не снимала кислородной маски. И боялась даже уснуть и закрыть свои глаза. Я знала, что она эта красивая ведьма ледяных пакистанских гор уже не вернется. Но было важно не заснуть в этом ледяном ветреном хаосе бури. Это было важно на такой высоте в зоне смерти.
Потом, когда буря утихла, я звала по рации о помощи в базовый лагерь и вероятно меня услышали. Я приняла в себя из спасательный и аварийной личной аптечки таблетки, две капсулы Гипоксена. И сделала сама себе укол Дексаметазона от шока и дополнительной выработке адреналина, прямо в свою ногу, через одежду, чтобы продлить свою дальнейшую борьбу за свою жизнь на такой огромной высоте, где не летали даже птицы. Так учил меня мой Леня на случай выживания в горах и высокогорья. Там были еще разные какие-то таблетки, и еще три шприца Дексаметазона, но я их оставила на потом. Кислород был видимо уже на исходе и был единственный у меня с собой баллон. Сама я спуститься с вершины не смогла бы ни за что. Не помню, сколько было уже в баллоне кислородной смеси да и времени, когда за мной пришли. И было уже утро. Снова ясное и солнечное. Точно такое же, в какое мы начинали свой тогда утром подъем.
Их высадил на Юго-Восточное ребро вершины, плечо Абруции вертолет под сераки ледника Годвин Остин. И они смогли дойти до лагеря С3 на высоте 7350 метров в районе Черной пирамиды до меня и того места, где я, спасаясь от бури и пурги, забилась среди торчащих из льда и снега больших камней.
Они думали, я умерла, но я была жива. И спасибо моему Леониду за все, что он сделал тогда ради меня. Единственной выжившей из той альпинисткой интернациональной горной туристической связки.
Горные вершины Пакистана
25 января 1998 года. Хребет Балторо-Муздаг. Горная система Каракорум. Северо-Запад Гималаев. Плато Конкордия и ледник Балторо. 11:27 утра.
Я вас тут всех собрал, как ведущий специалист по горам и по данному горному району. Для того чтобы провести некоторые разъяснения и первоначальные важные некоторые коррективы и инструкции по поводу нашего будущего зимнего восхождения на К-2произнес восьмерым новоиспеченным горовосходителям и заплатившим по пятьдесят тысяч баксов его очередным клиентам Леонид Волков.
Не густопроизнесла его коллега по восхождению Линда Трауэ.
Да, не густоон, повернул свою русоволосую голову, сорокалетнего мужчины в сторону рядом стоящей с ним черноволосой молодой приблизительно таких же лет женщины, и произнес ейПервое зимнее восхождение. Но что есть, то есть.
Мы нарушаем установленные правилапроизнесла молодая ему высокая лет тридцати черноглазая женщинаЭто опасно.
Любое восхождение опасно. Но, не нам судить теперь уже об этом, Линдаон произнес ей и назвал ее по имени.
Он окинул долгим пристальным своим взглядом синих глаз русского ветерана альпиниста всех тут собравшихся, чтобы вселить уверенность в каждого из присутствовавших. Дабы те свято уверовали, что их инвестиции и вложения в эту их собственную горную экспедицию будут не напрасны.
Тут были разные по возрасту люди, но уже прошедшие осмотр, как медиков, так и чисто физический отбор. Кое-кто уже имел опыт восхождения в прошлом. Например, японка Юко Таконако, врач из Токио, который, будет не заменим в горах при восхождении и которую себе пристроил в связку уже гарантировано сам Леонид Волков. Там на высоте свыше восьми тысяч врач будет незаменим. Юко к тому же имела дело с горами уже, и это было то, что надо.
Каждый инструктор сам выбирает себе людей для восхождения. Его коллега Линда Трауэ опытный мастер восхождений, как в Европейских Альпах, так и у себя на родине в Америке в Штате Колорадо, уже набрала давно себе людей в отличие от Леонида Волкова. Он еще выбирал, когда у нее уже сформировалась своя горно-туристическая бравая команда из двух Скандинавов и двух Европейцев. Крепких на вид и здоровых ребят. Все мужчины ни одной женщины.
Они быстрей всех прошли горную подготовку и акклиматизацию после заброски сюда на плато Конкордия под Чогори с вертолета из самой столицы Пакистана Исламабад. Перелет был долгий, но эти упитанные на вид и крепкие богатенькие молотчики уже рвались в горы как ненормальные. И это было не то, что нужно для Леонида. Такого не должно быть ни на Эвересте, ни на К-2. Это опасно. Горы не прощают ошибок. Тут надо подходить более рационально и не только по деньгам, но и по другим параметрам подбора восходителей.