Безумие.
Я кладу карту в карман, и отправляюсь назад, в школу. Давай, мышонок, убеди себя в том, что человек обезумел просто потому, что решил потрогать твою грудь. Я начинаю смеяться, потому что и вправду, как же глупо.
И в то же время все кажется мне очень серьезным. Может быть, я обратилась к луне по неправильной причине, но получила правильный ответ.
В гостиной вечеринка. Кэй и Моргана отплясывают под песню из далеких, возможно, шестидесятых, и Кэй поет о том, что если хочешь быть счастливым в этой жизни, никогда не стоит жениться на красивой женщине. У Кэя прекрасный голос, и он отлично танцует. Кэй кружит Моргану, и она смеется. Ниветта и Гарет пьют сидя на диване, и Ниветта говорит:
- Не думай, что мы пригласили тебя, потому что ты нам нравишься. Ты - замена мышонку на случай, если она мертва.
Ниветта протягивает руку в мою сторону, указывает на меня пальцем, мучительно-медленным движением, говорит:
- Извини, но вечеринка должна продолжаться.
Кэй и Моргана не обращают на меня внимания, продолжая петь и танцевать. Они раскрасневшиеся, пьяные и очень красивые. Я сажусь между Ниветтой и Гаретом, Ниветта мне подмигивает.
- Как твои дела?
- Нормально.
Тогда она снова мне подмигивает, потом отбирает у Гарета стаканчик с чем-то остро пахнущим спиртом и передает мне.
- Ты уверена, что это можно пить? - спрашиваю я.
- Нет, но я это пью. Где ты была?
- Гуляла.
- Опять провал на дополнительном занятии?
Кэй распевает:
- Ты будешь счастлив до конца своей жизни, если женишься на уродливой девчонке!
- Довольно иронично, правда? - спрашивает Ниветта. - Что они под это танцуют. Эй, Гарет, что ты здесь все еще делаешь? Вивиана вернулась. Ты свободен!
- Но мне хочется остаться.
- Я знаю.
Ниветта иногда может быть очень жесткой. В такие моменты я ее даже побаиваюсь.
Моргана притягивает Кэя к себе, и они целуются. Мы с Ниветтой смотрим. Они вместе ужасно красивые, почти волшебным образом. Моргана гладит Кэя по волосам, а он подхватывает ее на руки. Пьяные и прекрасные, они кружатся, а мы с Ниветтой пьяные и не очень прекрасные, смотрим.
- Ну же, - смеется Моргана. - Не завидуйте, девочки, тут есть такой же.
Мы смотрим на Гарета и одновременно мотаем головами.
Моя самооценка ныряет поглубже, и я вздыхаю. Я умная, но ничего особенного. Талантливая, но куда менее талантливая, чем Гвиневра. Красотой я похвастаться тоже не могу, разве что тем, на что сегодня обратил внимание Мордред. Рациональная часть меня понимает, что магическое пойло, созданное Морганой слишком быстро пьянит, а мои тринадцать лет, когда я была безнадежно влюблена в Кея давно канули в прошлое.
Я смотрю на Ниветту, и она пожимает плечами, будто я что-то ей сказала. Может, она что-то и услышала. С Ниветтой никогда не скажешь наверняка.
Некоторое время мы сидим молча и поглощаем пойло. Я чувствую, что щеки у меня раскраснелись, а музыка кажется громче.
- И как эта вечеринка может стать еще лучше? - вопит Кэй.
- М, - говорит Ниветта. - Стать хорошей?
Я смеюсь, а лицо Ниветты сохраняет прежнее выражение. Что плохо на наших вечеринках, мы всегда точно знаем состав гостей. Впрочем, это и хорошо тоже. Ниветта шепчет мне:
- Вообще-то они не любят громкую музыку.
- Да кто такие эти они? - спрашиваю я, чувствуя, что за меня скорее говорит алкоголь. Ниветта никогда не отвечает на этот вопрос. Впрочем, сейчас за нее, видимо, тоже говорит алкоголь, потому что она тянет:
- Это такие штуки. Они не люди, но и не животные. В них что-то есть.
- Например что?
- Например, - говорит Ниветта. - Большие глаза.
И без паузы шепчет, наклоняясь ко мне:
- Хочешь сделать хоть что-нибудь лучше?
Я смеюсь:
- Предлагаешь мне выйти?
Ниветта пожимает плечами:
- Тогда уж лучше Гарету.
- Эй!
- Заткнись, Гарет, мы тебя и так сюда пригласили. Будь благодарен.
Мы с Ниветтой смеемся, и я чувствую себя жестокой. Гарет смотрит на свой стаканчик, оказавшийся волею судьбы и Ниветты у меня, и вид у него становится мрачный. В один момент Гарет вдруг теряет всякое сходство с Кэем. Ниветта шепчет мне на ухо, и я делаю еще глоток дурацкого напитка, запускаю руку в карман и нащупываю карту.
Луна. Безумие. Ловушки. Кто попался во все ловушки?
- Раз уж ребятки упоролись в шестидесятые, почему бы не сделать хиппи-вечеринку?
Иллюзии, это очень просто. Нас учили их создавать, когда нам было по двенадцать лет, и, допустив эту тактическую ошибку, взрослые долго страдали от иллюзорных зверей, героев комиксов и эльфов. А потом Гарет создал иллюзорную саламандру постели у Ланселота, и на том развлечения с иллюзиями были закончены на долгие и долгие годы.
Вдвоем их делать проще, нужно лишь сосредоточиться на одном и том же. Еще один плюс вечеринки вроде этой: возьми любого человека рядом, и окажется, что ты знаешь его так хорошо, что вы легко можете синхронизировать свое воображение.
Мы беремся за руки и закрываем глаза. Я представляю эти смешные дискотечные сферы, переливающиеся под потолком, наивную цветомузыку, разноцветные подушки, раскиданные по углам, огромные миски, наполненные пуншем с Блю Кюрасао, искусственые цветы на полу и запах благовоний. Если уж мы в иллюзии, то придумываем друг другу одежду, чтобы было веселее. Я представляю на Ниветте легкое, ситцевое платье и ковбойские кожаные сапоги, и мысленно дорисовываю ей татуировки на руках, сердца, пронзенные кинжалами, якоря, увитые цветами. Кэя я представляю патлатым и усатым, в расклешенных брюках, в которые заправлена рубашка в цветочек. Может, я все еще не в силах преодолеть свою трехгодичную влюбленность. Гарету я, из жалости, дорисовываю бороду и самый убогий джинсовый комбинезон из тех, что могу воспроизвести. Моргана хотела бы обтягивающее платье такого красного цвета, чтобы глаза заслезились, и высокие каблуки, и чтобы туфли были лакированные. Самое классное в этом развлечении, что я знаю, Ниветта рисует сама, и там где наши мысли встречаются, происходит искра, и рождается магия.
Почувствовав, что картина готова, как будто последний белый кусочек исчез в раскраске, я открываю глаза. Той силы, что мы использовали хватит на час или чуть больше. Все вокруг будто из кино про наркоманов.
- У каждого в голове сидит полицейский, - говорит Ниветта. - Которого нужно уничтожить.
Лозунг студенческих забастовок в Америке, как иронично, думаю я, и улыбаюсь. Разноцветные пятна плывут по стенам, я вижу вулканическую лампу, которую точно не придумывала, красноватые сгустки воска плывут в светящейся жидкости. На Моргане платье, как я и задумывала, но никакой обуви. А у Кэя две пары усов. Моргана начинает смеяться, а Кэй недоумевает.
- Кто из вас не знает, где растут усы? - спрашивает Моргана.
- Усы?! У меня усы?!
- Они воображаемые, - говорю я. Моргана берет нас за руки и тянет в круг. Она ставит новую пластинку, и теперь играет песня "Велвет Андеграунд" про все завтрашние вечеринки. Мы беремся за руки, и кружимся, и невероятные цвета комнаты летают передо мной, ведь я очень пьяна. Мои друзья, наша вечеринка.
- Эй, можно к вам?
- Фу, ты похож на кузена "Оно", - говорит Моргана брезгливо.
- Ага! Можно к вам?
- Это она сказала нет, дурачок, - говорит Ниветта терпеливо.
- А мне всегда нравилась "Семейка Адамс", - говорю я неожиданно. И вправду, из всех разбросанных на чердаке кассет, ее я любила больше всего. Я вырываю руку из хватки двуусого Кэя и протягиваю Гарету.
- Иди сюда. Но только один раз.
- Почему один?
- Потому что ты мерзкий, - говорит Моргана. Одуряющие пахнет пачули, усы Кэя продолжают двоится, и он ощупывает их, и не может нащупать. В камине все еще горит огонь, но для нас камина нет, а есть путешествующий по потолку, как луна, дискотечный шар. Мне очень хорошо, и я чувствую себя так близко к остальным. Забавно: у меня нет ощущения дома. Я, строго говоря, не знаю, что такое дом, потому что я всегда в нем. Мы кружимся, сначала взявшись за руки, а потом и просто рядом, все блестит. Я смотрю на себя. На мне канареечно-желтое платье, как у Твигги. Ниветта, конечно, слегка перестаралась, мне не особенно идет, но в то же время - нравится. Наконец, мы валимся на пол. Я оказываюсь между Ниветтой и Кеем. Хорошо, что Гарет свалился с какой-то другой стороны.