- Как ты и просил!он бросил к моим ногам обугленную голову Франца Ландгрима.Пора начинать?его глаза сияли холодными, жестокими звездами. Не дождавшись моего ответа, Номрес вскричал:ПОРА НАЧИНАТЬ!
Мой старый друг схватил заготовленное ранее ведро и окатил ледяной водой обоих бессознательных братьев. Виго и Хаго ошалело пришли в себя, непонимающе вращая глазами. Более смышленый из Хеймраттеров молча оценивал состояние дел, понимая, вероятно, что к чему. Но Хаго, тупой свин, начал орать.
- Что за дерьмо?!низкий голос оглашал двор.А ну, сука, развяжи меня! Я тебе, сука, задам!тщетно орал он.
Рэс жутко захохотал. Он склонился над связанным врагом и прошипел ему прямо в лицо, сопровождая слова страшной улыбкой.
- Это я тебе, сука, задам. Глух!Номрес кричал, не поднимая головы.Отруби выродку руку!
Огромный палач продолжал равнодушно работать точилом.
- Проклятье!вскричал Рэс и вновь пугающе рассмеялся.Всегда забываю, что этот парень глухой. Эй, Глух!он замахал руками, привлекая внимание наемника. Добившись желаемого, Кэрар произнес:Отруби этому куску дерьма
- Нет,я прервал Рэса на полуслове и стойко встретил его дикий взгляд, изо всех сил подавляя внутренний трепет.Не так.Номрес смотрел на меня, как на предателя, будто бы готовый в любой момент кинуться на меня и вцепиться мне в горло. Я жалел, что Вирринг не со мной.Начнем с этого.
Я указал пальцем на второго брата.
- Виго Хеймраттер. С этой твари все и началось тогда, он отрубил руку отцу,я видел наполненный ужасом взгляд обрюзгшего ландскнехта. Я чувствовал, как страх Виго наполняет меня силами, как мое лицо непроизвольно расплывается в улыбке. В такой же улыбке, какая была на физиономии Рэса.Глух! Отруби ему руку.
Палач изумительно читал по губам. После моих слов он коротко кивнул, закинул топор на плечо и направился к привязанным братьям. Виго начал истерично дергаться в тугих путах, пытаясь освободить накрепко привязанные руки, а Хаго неуклонно орал, сопровождая бесполезную борьбу брата такими же бессмысленными, но старательно-истошными угрозами.
- НЕ ТРОНЬ ЕГО, УРОД!брызгал слюной обездвиженный Хеймраттер.ЕСЛИ ТЫ ЕГО ТРОНЕШЬ!
Рэс жестко пнул кричащего в челюсть.
- Что? Ты нам задашь?! Ох, приятель, ну и тупой же ты
Номрес театрально покачал головой, наклонился над поверженным врагом и начал хлестко шлепать его по лицу пропитанным кровью мешком, в котором еще несколько минут назад покоилась отрубленная голова мастера-кузнеца.
- Смотри,удар.В этой сумке,еще удар.Я привез голову Франца Ландгрима,два удара.Все твои друзья,Рэс осекся и задумчиво уставился в сторону.Если они, конечно, были твоими друзьями,удар.Мертвы!череда быстрых ударов.Понимаешь? Ты, тупой боров, понимаешь?Номрес отбросил сумку вбок и схватил Хаго за голову.Тебе конец. Коне-е-е-е-ец. Может выколоть ему глаза?
- Нет. Я хочу, чтобы он все видел.
- Э-э-э-х-х-х,Рэс в упор уставился в округлившиеся глаза пленника.А было бы так здоровоон нежно гладил щетинистое лицо Хеймраттера, словно это было лицо самой прекрасной на свете женщины
Так я гладил милую Эмлюбуясь формой бровей и носа, изгибом губ и мягкостью щек, аристократичной остротой подбородка. Эти воспоминания накатились ужасной волной боли, сметающей все на своей пути. Казалось, что все происходящее не имеет никакого смысла, что этого всего нет, и не было. Да и не могло быть вовсе! Ведь как так? Эм мертва? Бред! Если Эм мертва, то как объяснить, что я сам все еще жив?
- Очень жаль!возглас Рэса вернул меня к реальности. Я вновь увидел ночной двор Вакернхайма, частично заваленный черными от копоти камнями, я поднял голову вверх, чтобы еще раз убедиться в том, что Башня, наша с Эм Башня Искусств разрушена наполовину. Я увидел связанных братьев Хеймраттер в последние часы их жизни И почувствовал, как ненависть густым потоком льется в мой разум, ощутил, как темная злоба наполняет меня неестественной силой и бодростью.
- Глух,огромный наемник, подошедший вплотную к Виго, замер и удивленно обернулся в мою сторону. Он слышал меня. Я не кричал и не махал ему руками, но каким-то образом он меня слышал.Правую руку. В локте.
Громила медленно кивнул, пытаясь понять, каким образом незнакомый голос звучит в его голове.
- Глух!Рэс выскочил перед ним, размахивая руками, словно пародируя деревенскую мельницу.Ты Э-э-э Понял приказ нашего Милорда Художника? Давай! Руби!
Воитель, не мигая, смотрел на меня, удивленно раскрыв рот, будто и не замечая высокую фигуру Номреса перед собой; затем он медленно кивнул, повернулся к Виго и высоко поднял топор. Я видел, как секира Глуха достигла зенита, замерла на месте, зловеще поблескивая заточенным острием, и решительно направилась вниз, к своей цели.
«Это безумие. Чистое безумие. Надо было просто убить этих людей, отравить или заколоть во сне. Кровавая казньявный перебор. Как я до этого дошел?»
Голос сомнения звучал очень глубоко. Мысли копошились в голове, когда огромный топор палача превратился в размытую полосу холодного металла. Я сделал резкий вдох, наблюдая, как движение секиры замедляет свой стремительный ход, все еще оставаясь смазанной волной, олицетворяющей мое неизбежное возмездие. Секунды растянулись на часы, будто бы давая мне последний шанс прервать этот кошмар. Я вытянул руку, собираясь остановить глухонемого наемника в самый последний момент
Заточенный боевой топор легко отрубил руку Виго Хеймраттера в локтевом суставе. Словно это была и вовсе не рука, а сухая ветка давно умершего дерева, сохранявшая свою форму благодаря тонкому слою древесной коры. Я видел, как яростно брызнула его кровь, слышал, как противный хруст разрубленной кости утонул в истошном вопле страданий. И мне было хорошо. О да, мне было прекрасно! Все сомнения исчезли, как утренний туман, пришло осознание правильности и несомненной праведности моих действий, даже не осознание, а принятие неоспоримого фактая твердо следую заветам моего отца. Я все делаю правильно. Только агония может быть расплатой за агонию, больсправедливой ценой за боль.
«Кричи, урод! Кричи! Эм творила музыку на клавишах чембало. Я буду творить музыку на тебе, твои вопли станут моими нотами, а продолжительные стонымоей тональностью».
- Вторую руку, Глух!неожиданно я услышал свой спокойный голос.
Второй замах, второй удар, второй вопль накладывается и перекрывает первый. Виго рыдал и орал во все горло, округлившимися глазами ошарашено пялясь на то, что еще несколько секунд назад было его руками. Я видел, как слезы боли и отчаяния льются по его морщинистому лицу, и как точно такие же слезы бегут по лицу его близнеца, связанного полутора метрами правее. Хаго что-то кричал, пытаясь переорать вопли изувеченного братца, кричал, пока Рэс не заткнул его мощным ударом в челюсть. Я подошел к Виго и посмотрел в его широко раскрытые глаза.
- Чтоб ты сдох, Фронсберг!скрипя зубами, прохрипел ландскнехт.Давай! Убей меня! Убей!
- Убить? И лишить тебя мучений? Ну уж нет! Глух,громила смотрел на меня ничего не выражающим взглядом.Теперь ноги. До колен,я провел ладонью, указывая линию удара.
- Ч-что?губы Виго неестественно дрожали.Нет, нет, нет,он вновь начал извиваться в путах, но уже вяло и обессилено.Нет
Последнее слово он жалобно прохныкал, чем вызвал неимоверный взрыв истеричного смеха. Хохотал, конечно же, Номрес. Но и я поймал себя на том, что едва сдерживаю улыбку.
- Давай, Глух.
Я отошел в сторону, чтобы избежать кровавых пятен на чистой одежде, заправил руки за пояс и стал расслабленно следить взглядом за размеренными движениями палача. Эту картину я уже виделвзмах, удар, вопль, взмах, удар, вопль.
Теперь уже передо мной лежал человеческий обрубок, лишенный рук и ног, обильно истекающий кровью.
- Прекрасное зрелище!ликовал Рэс.Твой враг повержен, лежит у твоих ног, а жизнь медленно покидает его тело, продираясь сквозь пелену страданий.
- Да,я улыбнулся старому другу.И это только
- Ты жа это жаплатишь,рыдая, промычал Хаго. Кажется, Номрес сломал ему челюсть.Жаплатишь!
Я хотел заткнуть стонущего уродца, занес ногу для удара Но вдруг я почувствовал запахрезко и неожиданно, так яркое солнце в чистый летний день закрывает черная грозовая туча. Воняло кровью и дерьмом. Пахло настолько сильно и тошнотворно, что меня едва не вырвало. Близнецы обделались от ужаса, по-братски синхронно, или же нетразницы не было. Огонь потусторонней злобы, пылающий в груди, моментально превратился в холодную золу. Стало противно и невыносимо грустно.