Я услышал, как Чарльз стремительно бежит по коридору второго этажа, глухо стуча мокрыми каблуками по деревянному полу. Секундой позже он резко отворил дверь, остановившись за моей спиной. Старик тяжело дышал.
- Что думаешь? Как по мне, все прошло безупре
Я повернулся и увидел мертвенно-бледное лицо МакУэйда. Его глаза и щеки впали, а в волосах будто бы прибавилось седины. И я точно знал, что произошло. До того, как он начал говорить, я знал, что он увидел прошедшей ночью.
Ему приснился сон.
- Я-я Я виделзаикаясь, начал старик.
Я напряженно взмахнул рукой.
- Что? Присядь, Чарли, ты бледен, как мел. Того и гляди упадешь в обморок.
Хранитель мешком рухнул в соседнее кресло.
- Давай по порядку. Что случилось? И когда?
- Я с-спал на полу. В комнате этого врача,он интенсивно завертел головой.На отдельном этаже, у него там что-то типа лаборатории,старик поморщился.Там дико воняет тимьяном и ванилью, будто он не лекарь, а пекарь.
- Продолжай.
- И, и м-мне приснились они,последнее слово он прошептал, сжавшись от ужаса.
- Они?
- Да, Господин. Эта семья, которую мы придумали
- Тебе приснился кошмар.
Старик молниеносно вскочил с кресла и уставился на меня, дико выпучив глаза.
- Нет, Господин Рональд!
- Раймонд. Теперь я Раймонд, не забывай.
- Боже, да какая разница! Я видел этот сон также четко, как вижу сейчас вас. И это был не
- Просто кошмар!я едва сдерживался. С одной стороныменя раздражало поведение Чарльза, но с другойэта маска ужаса на его лице выглядела и правда пугающе. Он был похож на путника, который хотел перейти мелкую горную речку, но на середине пути осознал, что поток гораздо сильнее, чем он предполагал, вода ледяная, как касание зимы, а дно глубоко, как недра ада.
- Нет-нет-нет! Мне пятьдесят восемь лет! Я вырос в Денби, черт возьми! Я знаю, что такое кошмары и знаю, какими они бывают!
- Ты слишком впечатлителен!я не хотел говорить ему, что прекрасно его понимаю. Но в тоже время, я испытывал безмерное облегчение от того, что я не единственный, кто стал жертвой этого кошмара.
- Впечатлителен?!старик начал быстро ходить по комнате, пересказывая историю своего сна, то и дело отрывисто жестикулируя.Я был здесь, в этом доме, стоял у лестницы и сжимал в руках салфетку, с которой светящаяся кровь несуществующей девочки мощно капала на пол. Тук-Тук-Тук. И-и-и, там был выдуманный юноша. Он надрывался от смеха и шел на меня. А затемот страшных воспоминаний на глазах старика появились слезы.Затем, я услышал
- Войпрошептал я,Дикий, безумный, ошеломляющий своей реальностью вой.
Чарльз онемел, он смотрел на меня, беззвучно открывая и закрывая рот.
- В-вы З-знаете? Как? Откуда?!он затряс головой, зажмурив глаза и закрыв лицо руками.Должно быть вы шутите. Этакая веселая шутка над наивным стариком в стиле загадочного Фронсберга. Но знаете, что,МакУэйд уставился на меня блестящими от слез глазами,мистер Эр
Я вскочил с кресла и отвесил ему звонкую пощечину.
- У тебя нет права называть меня так, старик,процедил я сквозь зубы.Как и нет права разговаривать со мной в подобном тоне,я схватил его за подбородок и развернул к себе. Наши лица практически соприкасались, я видел, как трепещут обветренные губы Чарльза и как испуганно бегают его глаза.Не забывай, кто стоит перед тобой. Никогда не забывай.
Я рывком освободил голову старика от своей хватки, сел обратно в кресло и сделал глубокий вдох.
- Я тоже видел этот сон. Прошлой ночью. В точности так, как ты рассказалкоридор, салфетка, громкий смех и сковывающий ужасом вопль
- И что это значит?
- По-твоему, я знаю?
Старик вновь начал бродить по комнате, оживленно размахивая руками. Чарльз будто и вовсе не заметил моей пощечины. Он продолжал разглагольствовать по поводу сна, забыв про все на свете, абсолютно не придавая значения моей вспышке гнева.
- Это невероятно! Как такое может быть, даже не представляю. Наверняка это как-то связано с вашим Долголетием. Я практически уверен в этом.
- С чего бы вдруг?
- У вас есть иное объяснение этого сна?
«Есть. И оно тебе не понравится».
- Мы увлеклись этой историей, жили ей на протяжении долгого времени. И увидели, так сказать, олицетворение созданных нами призраков
- В одну и ту же ночь?Чарльз дрожал всем телом.Одной и той же картиной?
- Я не знаю, что это старик! Не знаю! Я создал целые поколения призраков и населил ими десятки домов, и ничего подобного никогда не происходило.
- Но вы раньше не создавали подобные истории, не так ли?
- Нет.
- Мы совершили ошибку?
- Возможно. Но назад дороги нет, и ты сам это знаешь. Мы должны довести историю до конца, и доведем ее. Создадим легенду, которую ты хотел. Наше общее наследие.
Старик задумчиво поиграл желваками и решительно кивнул.
- Надеюсь, что я не сойду с ума в процессе.
«Главноене ешь галерину».
* * * * *
В последующие годы наша история развивалась и крепла. Зерно идеи, которое мы посеяли в умах Шертона и Блэкстоуна, выросло впечатляющим деревом страшилок и слухов. Простой и довольно глупый народ Честера сделал за нас большую часть дела«ужас» Гренсфорда, увиденный Стивеном осенью 1745-го, передавался из уст в уста, обрастая до жути мрачными подробностями. Люди говорили друг другу, что вдова Фронсберг сама убила своего мужа и нередко подвергала истязаниями собственных детей, которых она заточила в древнем доме. В свете трактирных факелов или домашних лучин простолюдины заворожено перешептывались о смертельном проклятии богатой семьиведь только в проклятом месте невинное и чистое дитя может заболеть ужасной чахоткой.
Чарльз был доволен тем, как продвигается наш план. Я наблюдал за хранителем, видел, как он постепенно старел у меня на глазах, его шевелюра становилась белее и реже день ото дня, зрение начинало подводить, а боль в суставах становилась трудно скрываемой. Но он настойчиво продолжал посещать «Дэрристер», гулять по городу, проникаясь его звуками и запахами, бок о бок с хромоногим Генри. Меня не удивляло, что в итоге старик сдружился с Блэкстоуном, хоть последний и знал лишь тщательно выдуманную историю жизни МакУэйда. Старина Чарли же перестал подвергать сомнениям мое таинственное долголетиеза прошедшие годы я совершенно не постарел и, если раньше со стороны нас можно было принять за ровесников или, скажем, братьев, то теперь картина была совершенно инойпо внешнему виду Чарльз годился мне в отцы.
Удовлетворение проделанной работой для старика ничем не омрачалось. Кошмар, увиденный им в доме Шертона, был единственным. В первые месяцы после пережитого Чарльзом ночного ужаса, я серьезно переживал о немот каждого шороха и завывания ветра МакУэйд вздрагивал, как напуганное дитя, а поднимаясь на второй этаж особняка, он мрачнел и бледнел. Но через какое-то время старик начал постепенно приходить в норму, полуночные страхи неминуемо забывались, оставаясь в памяти выцветшим темным пятном, и к началу весны 1746 года Чарли окончательно освободился от тяжелых последствий реалистичного, алого сна.
Но меня ждала иная участь.
Сон приходил вновь и вновь, обретая с каждым разом дополнительные кровавые подробности. Впоследствии я с горечью осознал, что октябрьский кошмар, поразивший меня и Чарльза своей четкостью и яркостью, был лишь крепким скелетом, которому только предстояло обрасти тугими мышцами и жесткими сухожилиями. Весь 1746 и половина 1747 превратились для меня в бесконечную череду высасывающих волю ночных ужасов. Я просыпался в холодном поту, надрываясь от крика, и в каждом своем вопле я слышал пронзительный вой Кровавой Матери.
Мне снилось, как я стоял в темном коридоре этого проклятого дома, а из открытой двери ближайшей ко мне комнаты доносился стон, плач или смех безумной женщины. Снилось, как я заходил в одну из спален и встречал там юного мальчика со знакомым мне лицом, изрезанным в лоскуты. Я пытался сказать ему, что все это выдумка, а в ответ бледный Джонатан, лишенный уха, щеки, носа и верхней губы, печально теребил свисающий мокрый лоскут волос и кожи и тихо спрашивал: «За что?» А глаза мальчика, которые во сне были цвета отполированной стали, сухо смотрели на меня холодным взглядом. И вновь кошмар обрывался воплем сумасшедшей вдовы, но в этот раз она кричала прямо под дверью холодной спальни.