Ты зря психуешь, снисходительно произнёс Вайнштейн. Здесь незнание не порок. Просто данность. Вот, что ты знал о смерти и том, что там, стрельнул он взглядом в потолок, после неё?
То же, что и все, откровенно ответил Сергей. Что есть рай, есть ад. Не верил особо, конечно А такя даже и не задумывался серьезно.
Никто не задумывается. Ну, почти никто, исправился старик. Я сам, до поры до времени, думал о том, что «после» ничего нет. Просто не стало тебя, и всё тут. Потом уверовал, в старости. А потом, усмехнулся он, понял, что всё это придумали люди. Живые люди! Откуда им знать-то?
Так, где мы? воззрился на старика инженер. Это ад? Или, может, рай? Или царство мёртвых, какое-нибудь?
Откровенноя толком не знаю. Знаю только, что сюда попадают люди, которые умерли как-то неправильно.
Неправильно? выпучил глаза Сергей. Это как, в твоем понимании?
Это каждый раз по-разному, признался пенсионер. Были здесь те, кто по глупости, были те, кого убили, были, кто сам покончил с собой. Но, так или иначе, умудрённо поднял он вверх указательный палец, что-то людей держит рядом с живыми.
И что же держит тебя? после некоторых раздумий спросил Булавин.
Вайнштейн только пожал плечами.
Старый ты дурак! промолвил Сергей, причем, не со злобы, не для того, чтобы обидеть или выпустить пар, просто такпотому, что это оказалось первым пришедшим на ум.
Вайнштейн в ответ, лишь по-доброму улыбнулся.
А твой отец говорил «старый еврей», весело, но с какой-то грустинкой, напомнил Вайнштейн.
И это тоже, согласился Сергей. И дурак и еврей Странная комбинация, не находишь?
Нахожу, Вайнштейн посерьезнел. Ты, я вижу, успокоился?
Да, вроде предположил Булавин.
Это очень хорошо! резюмировал старик. Более тогоэто редкость.
Почему? не понял инженер.
Ты помнишь, каким прибежал в эту квартиру?
Ну, кивнул Сергей, перепуганным, наверное
Нет. Это был больше, чем испуг, поверь мне. Я такого навидался здесь, Вайнштейн, как-то резко погрустнел. Большинство тех, кто сюда попадаетсходят с ума, причем в первый же день, точнее сутки. Ночью здесь жутко
И где же это «большинство»? поинтересовался Булавин.
Ты скоро всё увидишь сам. Главноебудь спокоен и ничему не удивляйся. Помни! старик взял Булавина за руку, с тобой уже ничего не случится! Понял? Ни-че-го! Тымёртв. Единственное, чего ты можешь лишитьсяэто своего рассудка. И вот тогда ты найдешь ответ на вопрос, где находишься. Поверь, это место станет твоим персональным адом
Глава 4. Местные
Управление городской полиции услужливо делило здание с почтамтом. То, что трехэтажный куб белого кирпича имеет отношение к связи, было понятно с первого взгляда. На фасаде, вот уже несколько десятилетий, красовалась инсталляция в виде глобуса, перетянутого лентой с надписью «Телеграф». Телеграф, как таковой, уже давно исчерпал свою функцию, тем не менее, менять внешний вид постройки никто не спешил, поскольку он уже давным-давно стал визитной карточкой не только здания, но и целого квартала. Когда, ещё не было сотовых телефонов, чтобы не искать друг друга по улицам, очень часто встречи назначали «на глобусе», то естьу здания почты. Расположение, постройки было весьма выгодным. Двести метров влевоглавная площадь, с неизменным «дедушкой Лениным» и администрацией. Пятьсот вправорынок, где в «базарный день» можно найти, почти всё, что душе угодно, правда, если это душа не слишком изощренного человека.
Вера Кузминишна ходила сюда, как правило, оплачивать коммуналку. Но в этот раз, женщина зашла не в левую, а в правую дверь.
Здравствуйте! неуверенно изрекла она с самого порога и направилась к небольшому зарешеченному окошку. Заявление написать можно?
Долговязый молодой человек по ту сторону решетки, тяжело вздохнул и полез в ящик искать чистый лист бумаги.
А на что жалуетесь-то, бабуля? спросил он, ища глазами, куда-то вечно пропадающую из поля зрения ручку.
Человек пропал. Сергей Владимирович Булавин. Тысяча девятьсот
Подождите, подождите! остановил её сержант. Сейчас, всё подробненько напишите: где пропал, когда, кто, при каких обстоятельствах и так далее.
Пропал вчера, затараторила Вера Кузминишна. Где и при каких обстоятельствахне знаем! Ушел и
Стоп! перебил пожилую женщину долговязый. Что значит «вчера»?
То и значит. Ушел от брата и домой не вернулся ночью. Вот, до сих пор нет.
Же-е-е-нщина! устало протянул молодой полицейский. Пропалэто когда три дня человека нет. А, если вчера ушёлэто загулял, или у бабы какой остался! Вот, пройдет три днятогда приходите!
Ну, сынок! взмолилась старушка и попыталась просунуть под решётку мятую тысячную купюру. Может сейчас заявление, а?
Женщина! прикрикнул на неё сержант. Уберите это! кивнул на деньги. Я вас, между прочим, арестовать за это могу!
Арестовывай! проскулила старуха. Только заявление прими!
Сдурела бабка! прошипел он себе под нос. Так, разговор окончен! отрезал и закрыл окошко изнутри.
Старушка сжала в морщинистый кулачёк зеленоватый прямоугольник тысячной купюры, вздохнула, и пошла прочь, с надеждой, что вернувшись домой обнаружит там старшего сына. Тихонько поплачет, закрывшись в ванной, а потом надает ему таких тумаков, чтобы на всю жизнь запомнил! Хотя, конечно, материнское сердце подсказывало, что её самой заветной, в тот момент, мечтесбыться не суждено.
* * *
Дядя Груша, а ты как давно здесь оказался? Сергей, старался не использовать формулировку «умер». Его это пугало. К тому же, он пока не смирился с мыслью о смерти. Потому, комфортнее было именно «оказался».
Не знаю даже Какой сейчас год? поинтересовался Вайнштейн.
Две тысячи пятнадцатый.
Значит, уже три года так.
Долго
Да нет, признался старик. Есть те, кто гораздо дольше.
Например?
НапримерТолик, без промедления ответил Вайнштейн.
Какой еще Толик? попытался уточнить Сергей.
О-о-о-о! протянул пенсионер. Толик здесь долго! И мне рассказал многое. Пойдем, познакомлю.
А далеко идти? поинтересовался инженер.
А ты куда-то спешишь? усмехнулся старик. Пошли!
Он кивнул в сторону второй школы, что уже много лет гнездилась на главной улице, как раз, между «глобусом» и рынком, только по другую сторону проезжей части. Двое мужчин не спеша пересекли площадь Ленина и вышли на сам проспект. Впереди виднелся почтамт, ещё дальшеперекресток, от которого до школы пройти, буквально, два шага.
А кто он, этот Толик? как бы, невзначай, поинтересовался Булавин.
Толик? Да, обычный паренек, пожал худыми плечами старик. Просто, долго он здесь
А как долго? не унимался инженер.
Вот придём и сам всё спросишь!
Опять! чуть ли не вскрикнул Сергей, вытянув вперед руку и указывая куда-то в пустоту.
Что «опять»? поднял правую бровь сосед.
Ты видишь это? всё так же устремив перст пространство перед собой, пролепетал Булавин.
Янет. Достаточно того, что ты это видишь! философски заметил Вайнштейн. А что именно ты мне хочешь показать?
Фантом! Или, он замялся, я не знаю что это! Но я это уже видел!
Опиши подробно, попросил пенсионер, деловито прокрутив в сухих пальцах набалдашник своей трости.
Воздухон как плавится! И цвета! не отрывая глаз от проплывающего мимо фантома, продолжал Сергей. Он, будто, раскрашен, но не полностью. Будто краски очень сильно развели водой и попытались кого-то нарисовать! А ещё призрак проплыл между мужчинами и Сергей инстинктивно вцепился в рукав Вайнштейна. Ты почувствовал? начал он теребить старика.
Что почувствовал? деловито спросил тот, убирая от манжета цепкие пальцы и поправляя сползшую набок шляпу.
Тепло! От него шёл жар!
Ты узнал его? продолжил расспрос Вайнштейн.
Нет. Я не смог различить очертания. Но это похоже на человека! закончил своё описание инженер, самым невероятным, на его взгляд, открытием.