Ты чего? не верила своим собственным мыслям Лена. Олег, не надо! Ну, я прошу тебя, Олег!
Я тебе покажу! Сучка! прохрипел отчим, расстегивая старые засаленные джинсы.
* * *
Зинаида Петровна, как всегда спускаясь во двор, не преминула позвонить в дверь соседке, что жила этажом ниже. И, как всегда, поводом было пригласить старушку провести очередное тёплое утро на лавочке, хотя та, как правило, отказывалась, ссылаясь на плохое самочувствие. И, тем не менее, остановки на лестничной клетке всегда затягивалась минут на двадцать, пока пенсионерки не обсудят самые животрепещущие новости, а так же драмы героев из их любимых сериалов.
Кто там? проскрипело с внутренней стороны старой деревянной двери.
Я это, Петровна, отозвалась соседка сверху.
Привет Петровна, соблюла этикет соседка снизу, отворив три засова, которые, по её мнению, хранили весь нажитый трудовым потом скарб в неприкосновенности.
Пойдёшь? кивнула Петровна на окно, через которое струился тёплый свет.
Не. Ты же знаешьсуставы, жалобно проговорила старушка. А у тебя как? Спину отпустило?
Да, слава Богу, махнула рукой Петровна. Сын вчера мазь привёз какую-то новую. Хорошая!
Ну, слава Богу, кивнула соседка снизу. Ты слышала, что в Думе говорили?
Да ну их! отмахнулась Петровна. Уже не знают, как народ обобрать! Вот при
С мысли Зинаиду Петровну сбил приглушённый девичьей крик. Старушки переглянулись.
Ты слышишь? поинтересовалась соседка у Петровны, та в ответ кивнула. Это, похоже, из двенадцатой.
От Юсуповых?
Ну, а от кого?
А, чего это?
Похоже, Олег Ленку воспитывает.
Эту, что ли?
Ну да, проститутка!
Ну и правильно делает. Молодёжь сейчасоторви и выброси! По ночам шляется, не работает! со злобой выпалила Петровна. И это будущее России?! Правильно делает! Может человеком вырастет!
Да, правильно! поддакнула соседка.
Ну, ладно, пойду я, начала прощаться Петровна. Там Ефимыч подойти обещал, да рыбки принести свежей. Тебе занести парочку?
Занеси. Будь любезна. Привет ему!
Ага, ага. Ну, давай, не болей! искренне пожелала Петровна, и медленно переступая со ступеньки на ступеньку, направилась вниз, где на лавочке её уже ждал Ефимыч, с которым она непременно поделится свежими новостями о том, как отчим, наконец, взялся учить уму-разуму свою непутёвую падчерицу.
* * *
Толик сидел на корточках напротив обнажённой, монотонно раскачивающейся взад-вперёд на стуле, девушки, с сигаретой меж тонких пальчиков, на одном из которых не хватало ногтявидно сорвала. Верхняя губа была разбита, на плечах чернели синяки от грубых мужских пальцев. Девушка сделала последнюю глубокую затяжку и затушила окурок прямо о дерево кухонного стола. Она, не стесняясь своей наготы, встала, посмотрела в окно. На улице улыбалось солнце. Люди спешили по своим делам. Во дворе играли в мяч двое мальчишек, лет по семь-восемь. На лавочке сидели старичок с удочкой, сачком и небольшим ведёрком, и старушка, что живёт двумя этажами выше. Девушка усмехнулась сама себе, отвернулась от бьющего в лицо света, небрежно втиснула ноющее тельце в старый измятый сарафанчик, и больно стиснула в тонких пальцах стальную грубость кухонных ножниц. Через полминуты провод от холодильника был перерезан. Это оказалось не так просто, но вполне по силам для слабых девичьих рук. Полутораметровый кусок обернулся вокруг шеи и с трудом сплёлся в двойной, грубый узел.
Не надо, почти проскулил Толик. Я пытался, но не смог. У меня не всегда получается. Прости, прости меня! молил призрак.
Девушка прошла в свою комнату, достала из выданного похитителями конверта фотографию, перевернула её и написала на обратной стороне несколько слов.
Ну, хоть что-то я сделала правильно одними губами прошептала Лена и шаркая босыми ногами, медленно побрела в ванную, где её уже ждал шаткий старый табурет.
Нет, нет! кричал Толик. Я убью его, убью! Не делай этого!
Призрак почти завывал, громко, истерично, но Лена не слышала. Пока не слышала Она взобралась на импровизированный эшафот и, на удивление ловко, привязала плохо гнущийся, толстый провод к массивному крюку, рассчитанному на тяжёлый, под стать ему, светильник. Такие бывают только в старых домах, потому Лене повезло, если это можно назвать везением. Она устало закрыла глаза, вздохнула и оттолкнула табурет, однако тот лишь шатнулся и вернулся в исходное положение.
Пожалуйста, я всё исправлю! умолял призрак, стоя на коленях, уперевшись худыми руками в сидение табуретки. Я успею. В следующий разобязательно. Нет! Я не буду ждать! Я приду за ним сегодня же! Только не надо! Ты не знаешь, куда ты попадёшь!
Лена вздохнула ещё, на этот раз, в последний. С силой оттолкнула сидение обеими ногами и призрачные руки уже не смогли удержать материю живого мира. Девушка повисла на проводе. Последние мгновения яростно боролась за жизнь. Руки и ноги искали опору, но не могли найти. Она рассчитывала, что всё будет быстро, как в кино. Но для быстрой смерти нужна высотатогда человек просто ломает шею. Лена же умирала мучительно медленно, тщетно стараясь пропихнуть воздух в передавленное горло. Между тем, как она сделала свой последний вздох и тем, как мягкая тьма поглотила её, она успела передумать. А ещё успела увидеть юношу, может, года на три-четыре младше её самой. Он стоял на коленях и, кажется, истово молился
Глава 10. Стражи закона
Сергей сидел на корточках в коридоре городского полицейского главка и наблюдал, как старушка-мать уже второй час терпеливо ждёт следователя, по делу об его исчезновении. Вера Кузминишна нетерпеливо теребила сухими пальцами бело-голубой платочек, но никуда уходить не собиралась. Сергей, то и дело, повторял: «Мам, всё нормально. Иди домой, отдыхай», в надежде, что старушка его всё-таки услышит. Однако, на этот раз, голос мёртвых был недосягаем до ушей живых. Промеж матерью и сыном прошел молодой брюнет, настороженно обернулся, пристально посмотрел на старушку, даже остановившись на мгновение. Но, уже через секунду, парень двинул дальше по коридору и скрылся за поворотом. Он поднялся по лестнице на второй этаж, свернул направо и без стука вошёл в приёмную начальника управления.
У себя? вместо приветствия спросил Архипов у секретарши.
У себя, отозвалась девушка.
Один?
Да. Спросить?
Он ждёт, небрежно бросил Архипов и, после формального стука, вошёл в кабинет начальника.
Вадим Артёмович, как обычно, сидел за своим столом и, почти как всегда, был не в лучшем расположении духа.
Ну, есть новости? вместо приветствия спросил начальник.
По «нашему делу»пока нет. Работаю. А по «вашему»сейчас за девчонкой поеду, доложил капитан. И ещётам мать Булавина сидит, Игнатова ждёт.
Да, ну? заинтересовался Горбин. Думаешь о том же, о чём и я?
Я не знаю, о чём вы думаете, но, мне кажется, вы бы могли с ней сыграть. Это ж, всё-таки, мать!
Пожалуй, ты прав, кивнул начальник. Слушай, а пригласи-ка её ко мне. Ты знаешь, что сказать
Окей.
Капитан улыбнулся и, уже через мгновение, в кабинете не осталось никого кроме его хозяина.
Сергей сидел рядом с матерью на жёсткой скамье и поглаживал её по плечу. То ли от этого, то ли от простой человеческой усталости, женщина погрузилась в сон. Ей снилось, что они всей семьёй на даче, как в то время, когда дача у них ещё была. Мужещё молод, детисовсем мальчишки. Сознание не фантазировало, а просто воспроизводило самые тёплые воспоминания. Будто киноленту, которую давно знаешь наизусть, но готов смотреть и в сотый и в сто первый раз, и при этом, неизменно, получать удовольствие. Она полола клубнику, которую, всё равно, потом, по большей части, съедали вороны. Супруг, привычно, пытался навести порядок в подвале, чертыхаясь и, то и дело, вопрошая, криком через весь участок, нужна или не нужна та или иная вещь. Ответа он, как правило, не получал и просто оставлял ненужный хлам на месте. В это время, Сережа, по обыкновению, сидел на черешне и, вопреки всем наказам не есть немытое, поглощал плоды. Коля же предпочитал сливу. Но, не потому, что она ему нравились больше, а из-за того, что на этом дереве жила колония муравьев. Наблюдать за ними казалось прелюбопытным занятием.