Он любит тебя настолько, что охотно поменялся бы местами с мамой, но на все воля Божья, а мы ничего не можем с этим поделать.
Заткнись!
Он не любил никого, кроме твоей мамы. Он и сейчас ее любит, стоя на коленях у иконостаса, он просит Бога только об одном. Чтобы его сын
Заткнись, заткнись, заткнись! заорал 991.Я ненавижу его, ненавижу! Он должен был спасти ее!
Нить, соединявшая его с Ильей, задергалась, как линия пульса на кардиомониторе. 991 зарыдал. Слезы сочились из него, как сок из перезрелого, уже подгнивающего плода.
Подождите-ка, встрял Козлов, о ком речь?
Церковь Богородицы у Елисейского кладбища.
Отец Афанасий? Он лучший священник, каких я знаю. Я у него постоянно исповедуюсь, и служит он хорошо, и говорит проникновенно. Так ты, выходит, его сын?
Раскрасневшийся 991 тер глаза, злобно поглядывая то на депутата, то на Илью:
Ну и что? Мне какое до вас всех дело?
Он дернулся, всклокоченный, разгневанный, со сжатыми зубами.
Пошли вы все! Катитесь все к чертям собачьим! он попытался разорвать нить, но та была крепка.
От людей не убежишь, Костя.
991 удивленно уставился на Илью.
Откуда ты знаешь? Я никогда не говорил тебе своего имени.
Разве ты до сих пор не понял, что от людей не спрячешься, даже за самый толстый слой брони? Ты думаешь, что живешь на необитаемом острове? Все мыпесчинки на этом пляже, и волны перекатывают нас по прихоти случая.
Я не понимаю, 991, он же Костя, болезненно хмурился, как маленький ребенок, которого потчуют гадким, горьким лекарством.
Вспоминай второй курс, свой курсовой проект.
Костя в замешательстве почесал затылок.
Методика интервью общение с респондентами или что-то такое. Зачем тебе это?
Ты взял интервью у нескольких людей. Среди них были не только твои друзья, но и случайные люди с улицы. Вспоминай.
Костя сделал мучительное лицо.
Ты стоял на улице в компании оператора и обращался к каждому, кто проходил мимо. Большинство не обращали на тебя внимания. Люди проявляют удивительное равнодушие ко всему, что не касается их напрямую. Но пара-тройка человек все же остановились.
Да, наконец подтвердил парень. Девушка, какой-то мужичок.
И старушка, лет семидесяти.
Точно.
Ты задал ей три вопроса, которые заложил в свой курсовой проект. Три простых вопроса, ты их прекрасно помнишь, не правда ли?
Да, тихо сказал Костя.
И на третьем вопросе, что произошло на третьем вопросе?
Костя стоял ни живой, ни мертвый. Со стиснутыми в кулаки ладонями. С зажмуренными глазами, на его щеках уже подсыхала влага.
Ей стало плохо, и я побежал в аптеку, пока друг усаживал ее на скамейку. Я принес лекарство, мы немного посидели, чтобы убедиться, что ей стало лучше. Потом мы проводили ее до автобуса.
Ничто не так не сближает людей, как боль.
Наверно.
Ты не отразил в курсовой ее ответы на вопросы.
Я Господи, как ты это делаешь?
Не тот вопрос. Ты должен задать другой.
Кто была та женщина, вставила Настя.
Правильно. Илья обратился к стоявшей сбоку от Насти девочке. Это твоя бабушка, зайка.
Так это ты ее спас? девочка Алена посмотрела на Костю. Она мне про тебя рассказывала. Я думала, ты выше.
Она хихикнула:
Какой интересный сон мне снится!
Все переглядывались, осознавая себя в новом качестве.
Что же это получается? сказал депутат. Костя, Павел, Настя растерянно смотрели на Илью.
А вот что, улыбнулся Илья.
Ниточка! Алена захлопала в ладоши и указала на вытянувшуюся между ними белую нитьтонкая линия возникла прямо в пространстве, словно проявилась на пленке. Сначала между Козловым и Павлом, потом потянулась от Павла к Насте, от Кости к девочке и к депутату
А вы? Кто вы такой? спросила Настя связанного нитью мужчину.
Никто, процедил Зеро с лицом, казалось, натянутым на болванку. Он с ненавистью смотрел на Илью. Не знаю, как тебе удалось украсть мое тело, но я его верну. А тебя закопаю, заживо.
Уже поздно, сказал Илья.
Зеро презрительно молчал. Его каменное непроницаемое лицо было обращено к Илье: казалось, никого другого он в этой комнате не замечает. Спокойное, бесстрастное выражение лица было обманкой. Его глаза пылали, а руки тряслись от напряжения.
Может, разъясните нам ситуацию с этим товарищем? спросил Козлов.
Охотно.
Что ты разъяснишь? взорвался Зеро. Ты же ни черта не знаешь! Ты ничего не понял. Ты все испортил! Все было продумано, все! Досконально. Это был план по спасению целого народа! Прыжок в лучший мир. А ты взял и все сломал. Ты вообще понимаешь, что ты наделал? Мы могли бы решить все проблемы и наконец-то зажить нормальной человеческой жизнью. Этот план был задуман с минимальными жертвами, все должно было пройти аккуратно и быстро.
Повисла тишина.
И ради этого ты оставил своего сына умирать от лейкоза в одиночестве?
Зеро осекся. Его зубы клацнули, тело дергалось под плотным коконом нити, тщетно стараясь разорвать ее.
Так было нужно! вскричал он. Только боль делает сильным. Я бы все исправил, когда мы закончили. Я бы искупил вину, полностью, клянусь!
Илья в облике мальчика Саши, сына Зеро по имени Влад, повернулся к остальным присутствующим.
Все, что творится сейчас в стране, произошло по вине этого человека. Посмотрите на него.
Нечего на меня смотреть! ревел Влад-Зеро. Но они смотрели.
Этому человеку было очень больно. И он решил, что больно должно быть всем. Посчитал, что так будет справедливо. Сначала он сделал больно своему сыну, а потом сын ответил ему взаимностью и принялся играть в эти кошмарные игры. В эти дикие флэшмобы, Возвышения, в протесты. А этот человек спрятался за маской исполнителя и наблюдал. Решил, что возвысился над остальными. Решил, что право имеет. Думал, его не зацепит. Но он связан с вами так же, как и все. Он ничем не лучше вас. И не хуже.
Мальчик совсем не по-детски улыбнулся и сказал:
Ты вспомнишь сам, Владик, или мне сделать это за тебя?
Верхняя губа Влада вздернулась, обнажая зубы в грозном оскале.
Нет.
Мальчик Илья вздохнул. Казалось, он очень разочарован нежеланием говорить.
Ладно. Этого человека, Влада, бросила жена. Сбежала с другим, оставила на руках годовалого сына Сашу и исчезла без следа. Банальная история. Ни записки, ни звонка, ничего. Сначала Влад пил. Потом, когда ребенок потребовал внимания, он решил сдать его родственникам. Ребенок превратился в реальную обузу, ведь уже тогда Влад обдумывал свой план по переустройству мира.
Замолчи, прошипел Зеро.
Но и родственники отказались от малыша. Это так типично для современных семей. Маленькая жилплощадь, маленькие зарплаты. Лишние рты. В этом нет твоей вины, Влад. Не переживай так. Люди не плохие и не хорошие. Они такие, какими их сделал мир.
Зеро зажмурился, со скрипом сжал зубы и уронил голову на грудь.
Тогда Влад принял решение отдать ребенка в детский дом. В самый последний момент он нашел в себе силы отказаться. Он понял, что есть другой выход. И нашел мальчику приемную матьодинокую женщину, которая посвятила бы всю себя воспитанию Саши. После нескольких собеседований подходящая женщина была найдена. Влад условился, что будет навещать ребенка и заберет его через десять лет. Женщина не возражала. Сделка состоялась. Все верно?
Влад, он же Зеро, не отвечал. Он повис на нитях, их хватка ослабла и у него появилась возможность опуститься на колени.
Женщина, которая нянчила Сашу, была моей теткой, сказал Илья. Сестрой моей матери. Его взгляд заскользил мимо Козлова и Кости, мимо Насти и девочки, еще дальше, и остановился на самом темном углу комнаты. Там стояла невысокая белобрысая женщина. Остальные словно бы только сейчас обратили на нее внимание. Женщина приблизилась к столу, и все увидели, что она имеет бледный, бесцветный вид, словно кто-то забыл раскрасить ее одежду, руки, волосы и глаза в нужные цвета. От ее груди к мальчику Илье тянулась розовая нить.
Здравствуй, Илюша.
Я скучал по тебе, сказал Илья. Хотя и знал, что ты где-то рядом.