Секунда тишины, затем:
Да, но он далеко!
Артем поднялся до уровня потолка и взглянул на внутренние стенки колодцаих покрывала слизьи она шевелилась. Утробные звуки из глубин катакомб усиливались, казалось, их издают сами стены.
Быстрее! торопил диггер.
Из колодца раздался приглушенный вопль боли.
Не трогай меня! Отвали, мразь! А-а-а!!!
Саня!
Крики захлебнулись, Артем вглядывался в черноту лаза, силясь разглядеть Сашу, но там мелькали только смутные тени. Что-то капнуло ему на лицо; проведя по щекам пальцами, он увидел на них кровь. Камнем полетел вниз и вдребезги разбился фотоаппарат. Вдруг кто-то с силой пихнул студента под зад. Это был диггер:
Полезай же! взвыл он. Его надо кормить!
Ах ты
Но тут Артем увидел прямо перед собой трепещущую склизкую мембрану, готовую вцепиться ему в лицо, и прыгнул вниз. Упав на бок, несмотря на вспышку боли, он посмотрел назадкак раз, чтобы успеть увидеть удивленного, застывшего в воздухе Синяка, которого за плечи и шею медленно втягивает в колодец что-то скользкое и темно-зеленое. Диггер дрыгал ногами, упрямо цеплялся за скобы, но чудовище было во сто крат сильнее. Артем смотрел на это, не в силах отвести глаза.
Нет! вопил СинякНет! Думаешь, все? Не уйдешь! Оно везде! Всюду! Оно
Диггеру залепило рот, спеленало его туловище, оплело ноги и с урчанием втянуло в дыру, которая тут же затянулась мутноватой пленкой. Артем оглянулся и увидел, как пол пошел бурунами, стал вздуваться метровыми пузырями, а стены выпустили псевдоподии, которые потянулись в его направлении. Рокот превратился в рев. У Артема возникло дурацкое ощущение, будто он находится в желудке у гигантского слизня, и у того несварение. Превозмогая слабость, он скатился с мостика и зашлепал по ожившему болоту к спасительному туннелю. Казалось, двигается даже пол, а может, это Артема шатало от головокружения. Сжав остатки воли в кулак, он бросился по туннелю с максимальной скоростью, на какую был способен, и очутился на знакомом перекрестке. Сзади бурлило и ревело, но в какой-то момент все звуки исчезли, их отрезало, как ножом.
Артем стоял на маленькой площадке и смотрел в туннели. Из всех трех ходов сочился мягкий люминесцентный свет, который касался не только глаз, а словно бы проникал в мозг. Артем почувствовал, как его накрывает волной и несет куда-то, за пределы физической оболочки, как перед ним раскрывается вся Система, со всеми ее нервными магистралями, перегонами и ходами, опутавшими город, точно спрут. И совершенно четко, предельно ясно он увидел маршрут наверхдолгожданный выход.
Но Система выпустит его только при одном условии: если он обязуется ее кормить.
Внутри что-то щелкнуло. Артем понял, что хочет стать диггером.
Оплата
Вадим быстро шел по тротуару в направлении кольцевой. Придорожные фонарные столбы замерли караульными, отмечая его путь. Светили через один, подмигивали, изливали душем жиденький свет. Некоторые загадочно тлели лиловым.
Дул пронизывающий осенний ветер. Вадим поднял ворот и глубже утопил руки в карманах плаща. Забытые перчатки весьма некстати остались дома, на тумбочке. Разносортный мусор лениво перекатывался по асфальту, путался под ногами, налипал на ботинки. В воздухе замерла водяная взвесь, но дождя не было: на сегодня небеса исчерпали суточный запас слез.
Метро в этот поздний час уже не работает. Большинство маршруток тоже. Жаль, что нет своих колес, с досадой подумал Вадим и вспомнил о предложенном прошлым летом за полцены японском мотоцикле. До ближайшей остановки идти где-то квартал. Вадим старательно переставлял ноги, ловко огибая лужи. Прохожих почти не было; в основном пьяные компании и собачники. Изредка, где-то на грани слышимости, цокали женские каблучки. Мегаполис всегда бодрствует, просто пульс его то ускоряется, то замедляется. Но почему-то именно сейчас Вадиму казалось, что город впал в самопроизвольную кому. Дойдя до остановки, он встал у обочины. Улица была идеально пуста. Кто-то говорит о проблеме пробок? Пусть понаблюдает столицу и пригороды ночью. Где-то в недрах остановки, на скамейке ворочалось и издавало мычащие звуки тело, спазматически хватаясь распухшими руками за воздух. Вадим равнодушно сплюнул и уставился на темный силуэт высотки, что принадлежала РГБ. Рядом строительные краны наращивали две жилых башни, гораздо выше старшего соседа.
Прошло с десять минут. Наконец, из-за угла вывернул микроавтобус. На ветровом стекле весело светился нужный маршрут. У Вадима аж дыхание перехватило от такой удачи. Транспорт флегматично подрулил к остановке, дверца отъехала в сторону.
Я в гараж! гаркнул водитель. Только через МКАД перекину и до Дмитровки.
Сойдет, Вадим юркнул внутрь. Это, конечно, несколько отличалось от желаемого, но на безрыбье и ракщука. Стоять часы напролет на той остановке ему очень не хотелось. Главное, добраться до города, а там уж можно поймать что-нибудь. Передав плату, он обнаружил, что денег практически не осталось. Ладно, потом разберемся. В салоне сидело трое: насквозь проспиртованный мужичок и парень с девушкой. Серые, уставшие лица. Вадим отвернулся к окну.
Маршрутка перепрыгнула через кольцевую, стремительно пронеслась по эстакаде и влилась в жиденький транспортный поток. Выныривали и окунались в темень остановки: Речной вокзал, Ховрино, Водный стадион, Сельхозакадемия. Спустя полчаса Вадим услышал «Приехали». Автобус выпустил его в объятия ночи на перекрестке неподалеку от станции Тимирязевской. Успевший слегка пригреться, он ежился от морозного воздуха. Еще раз проверил кредитоспособность, обшарил все карманы. Жалкие копейки. А думал, будет достаточно. Всегда что-нибудь случается, когда торопишься. На еще одну маршрутку точно не хватит. Но можно хотя бы попытаться уломать водилу.
Дмитровское шоссеоживленное место. Здесь круглые сутки сновали автомобили. Довольно долго Вадим проторчал на остановке, тщетно высматривая нужный автобус. Те редкие маршрутки, что еще курсировали в столь поздний час, направлялись совершенно не туда, куда нужно было. Эдак он здесь до утра проторчит.
Чертыхаясь, Вадим побрел вниз по Дмитровскому шоссе. Где-то слева маячил, пульсировал багровыми огнями Останкинский шприц. Может, удастся уехать из центра, с Садового? Но до него еще шлепать и шлепать. Тоже мне столица, возмущался он. Долбанный муравейник. Даже транспорт нормальный найти нельзя. Как будто ночью люди не ездят по делам.
Вадим прошел три квартала и ноги начинали ныть, когда со стороны дороги послышался автомобильный сигнал. Он повернулся. К краю проезжей части прижалось такси. Старенькая серая «Волга» с полустертыми шашечками. За рулемсубъект в кепке и очках. Субъект сделал движение головой: «Подойди». Вальяжно, стараясь сохранить достоинство, Вадим подошел и открыл дверцу.
Подкинуть, брат?
Нет, спасибо.
Да брось. Довезу за так. Все равно не уедешь.
Вадим колебался. Таксист был славянской наружности, глядел вроде бы дружелюбно. На вид ему можно было дать полтинник; зрелый такой, солидный дядька. Панель была в идеальной чистоте, на лобовом стекле, как и полагается, налип талончик техосмотра. Лицензия, все дела. С печатями и подписями. Глупо упускать возможность.
Мне на Волгоградку надо.
Ну и отлично. Мне почти туда же, заявил таксист. Смотри сам, дело твое.
Было крайне мучительно признаться, но все же Вадим заставил себя:
Я бы заплатил, но не сейчас. Я отдам, когда довезете. Дождетесь меня, а я сбегаю и отдам.
Договоримся. Ныряй.
Вадим помялся еще секунду, какое-то смутно-тревожное чувство удерживало его, но рассудок возобладал над эмоциями, и он уселся рядом с водителем. Автомобиль тут же тронулся. Вадим пристегнулся и, стараясь как можно незаметнее, еще раз оглядел таксиста. Обычный мужик. Из-под клетчатой кепки пробивалась седина, кожа рыхлая, в щербинах, во рту поблескивает золото. Очки слегка затемнены. На правой руке наколка: «Вася» и альбатрос над морем.
На Волгоградку, а точнее, куда?
Кузьминки.
Понял, доставим.
Соблюдая негласный этикет, они обменялись малозначительными фразами. Таксист вел аккуратно, размеренно. Сразу видно было: у человека серьезный водительский стаж. Шоссе надвинулось на Вадима, замелькали дома-стены с пестрым соцветием реклам, которые сливались в одну продолговатую полосу. Вот так удача, осмелился он оформить мысль. Редкостное везение. Таксист негромко включил радио, по салону разнеслась мурлыкающая мелодия из советского прошлого, с едва различимыми словами. Вадим постепенно согревался. Кресло мягко и удобно прогибалось под телом, и Вадим ощутил себя жутко уставшимфизически и морально. Пережитое недавно потрясение налетело с новой силой, заставляя сердце чаще стучать. Он постарался отогнать эти мысли и думать о чем-нибудь другом. К тому же сказывалось напряжение от вчерашнего дня. А между тем организм погружался в негу спокойствия и комфорта. Тихо урчал мотор. Песни чередовались нескончаемой вереницей и все, как на подбор, эхо из его собственного детства. Родители тоже очень любили их слушать. Водитель помалкивал, изредка подпевая и, казалось, совсем забыл о своем пассажире.