Можешь или мне самой искать этого во всех смыслах загадочного господина?! надавила Лаура.
Он странный, и нелюдимый. Он ни с кем не разговаривает Не ходи к нему, пожалуйста! попыталась отговорить её девочка.
Ничего, со мной поговорит! заверила её мисс Клабан. Так ты меня отведёшь? Или?
***
Мари подобно маленькой беленькой козочке проворно поднималась по ступеням широкой лестницы, и Лаура, как никогда до этого ощущая во всех мышцах последствия ночного злоключения, едва за ней поспевала.
Конечно, попутно она успевала осматриваться, но ничего нового для себя не открывала. Единственное, что особо бросалось в глаза в свете дня, это достаточная ветхость помпезного строения, внутри которого они сейчас находились. Вечером, в сумерках, холл поместья Уэйнрайт представлялся более загадочным, мистическим. Сейчас он напоминал Лауре музей, до стен которого нельзя было просто так дотронуться.
Наконец добравшись до верха лестницы, девушка остановилась, окинув взглядом возможные пути их дальнейшего перемещения, стараясь запомнить как можно большетак, на всякий случай.
Широкие, украшенные снизу доверху старинными портретами, коридоры, разветвлялись по мере их отхождения от главного входа. Арочные двери были украшены старомодными, но добротными и когда-то стоившими наверняка целое состояние портьерами. Гипсовые фрески, украшенные золотой росписью, на стенах и потолке, тоже были неотъемлемой частью местного интерьера.
Поместье Уэйнрайт воистину было огромным и пустым. Не было даже шорохов, обычно сопровождавших эту всепоглощающую тишину, только шагиеё и Мари, но настолько неслышные, что, казалось, они и сами плывут по воздуху.
Лауре не хватало голосов людейздесь же была прислуга? Та же миссис Фэнрли. Мать девочки, сейчас сопровождавшей её. Ещё кто-то. Местные обитателикуда все они подевались?
В их наличии девушка даже не сомневалась. Невозможно было содержать такую махину в чистоте и порядке, не имея в своём распоряжении целого штата прислуги. А ведь поместье не заканчивалось стенами дома. За их пределами раскинулся, к примеру, великолепный розовый сад! И не только он. Всё это требовало ухода, каждодневной работы, необъятного труда.
Так, блуждая не только по коридорам, но и в собственных мыслях, Лаура всё же запуталась, сколько поворотов направо и налево они миновали. Похоже, это было бесполезным занятиемпытаться запомнить всё и сразу. И она охотно оставила это занятие, продолжая идти за девочкой, ведущей её к предполагаемому виновнику всех её бед, и просто глазеть по сторонам.
В голове её уже созрела целая обвинительная речь, и девушка готова была обрушить её на несчастную голову хозяина поместья, но внезапная остановка перед высокой двухстворчатой дверью, выполненной в чопорном английском стиле, немного охладила её пыл.
Мы на месте. сообщила Мари, беспрестанно теребя подол своего белого воздушного платьица. Но дальше я не пойду.
Почему? пожала плечами Лаура. Хозяин поместья обижает тебя или маму?
Он предпочитает нас не замечать. почти равнодушно ответила девочка. И шёпотом добавила. Он очень странный, увидишь сама.
Лаура кивнула, занеся кулак, чтобы постучать в дверь. А потом спохватилась, что не поблагодарила свою маленькую провожатую:
Спасибо, Мари
Но той уже как будто и не было. И как у обитателей поместья это получается? Исчезать в долю секунды
Но думать было некогда. Она постучала, но, не получив ответа, настойчиво толкнула дверь и оказалась в огромной комнате с большими панорамными окнами, выходящими как раз в розовый сад.
Мебели почти не было, широкая кровать, несколько раззолочённых на старинный манер мягких кресел, несколько гардеробных шкафов. Рассматривать было некогда.
Ведь всё внимание Лауры сейчас занял молодой мужчина в старомодном замшевом камзоле и брюках, застывший каменной статуей у одного из окон. В руке он держал высокий хрустальный бокал, наполненный красным вином, к которому даже не прикоснулся.
Живой ли?
Он совершенно не шевелился, будто восковая фигура, поставленная сюда для наглядности. И только синие выразительные глаза выдавали в нём настоящего человека, смотрящего на неё одновременно со страхом, живым интересом и нереальным мистическим блеском, таким притягательным и одновременно пугающим!
Лаура раскрыла рот, мигом забыв всю ту тираду обвинений, что сочинила, идя сюда, и не удивительно: она вдруг осознала, что мужчины красивее видеть ей не доводилось. И дело тут было не только во внешности, хотя природа и здесь не обделила это своё создание. Тёмно-русые волосы касались мужественных широких плеч, синие невероятно печальные омуты глаз зазывали утонуть в них всякую, кто осмелится туда заглянуть, ровная, без каких-бы то ни было изъянов кожа, манила своей бархатной матовостью, а скульптурно правильные черты лица словно просили к ним прикоснуться.
Мужчина был высок, и хорошо сложен, без лишней худобы, в абсолютно гармоничных пропорциях тела. Такого бы только на обложку какого-нибудь модельного издания!
Лаура тряхнула головой, отгоняя наваждение, но не в силах была отвести взгляд от столь притягательного лица хозяина поместья.
А он ли это?
Лаура не успела спросить.
Раздался хруст стекла, бокал в руках прекрасного незнакомца лопнул под воздействием слишком сильно сжимавшей его ладони, осколки безжалостно впились в пусть и жёсткую, но всё же живую кожу. И густые красные капли вина вперемешку с кровью побежали вниз по тонкой хрустальной ножке, каплями ударяясь об светлый паркетный пол.
Девушка и сама застыла на месте, не зная, что и предпринять. А предмет её созерцания, не обращая внимания ни на боль, ни на раздавленный бокал в своей руке, ни на кровь, что продолжала тонкой змейкой сползать на пол, вдруг произнёс:
Ты вернулась. Ты наконец-то вернулась
Глава шестнадцатая. В яме
Хейден уже перестал зажмуривать глаза и чертыхаться каждый раз, когда взор его падал на кости под ногами, хорошенько вросшие в землю. Солнце давно взошло, и теперь он мог «любоваться» этим зрелищем, не напрягая глаз. И в голове его всё это время вертелся лишь один вопрос: какого чёрта здесь случилось?
Человеческие останки были явно не муляжом. Неужели в этом лесу орудовал какой-то маньяк-садист, который не удосужился даже как следует прикопать следы своего преступления? Наверняка этих людей искали, так почему же до сих пор не нашли?
Внезапно, оттесняя находчивость и здравый смысл, в голове Хейда замаячила мысль, что и его не найдут здесь. Никто. Никогда Разве что, через много десятков лет, такой же неудачник, как он, случайно провалится в эту яму. И столь же брезгливо будет разглядывать его бренные останки, пытаясь понять, что здесь всё-таки произошло.
Но приступ жалости к себе прошел довольно быстро. Ведь где-то там, наверху, ещё бродила Лаура, и никто, кроме него, не смог бы ей помочь.
Надо было выбираться. Но как?
Стены ямы явно не были рассчитаны для побега. Конечно, не просто же так сюда угодили и не смогли выбраться все эти несчастные, чьи кости сейчас догнивали на дне этой ужасной ямы! У всего случившегося была своя цель. Вернее, у того, кто вырыл эту ловушку, ибо она никак не могла быть просто ямой природного происхождения.
Попытка ухватиться пальцами за выступавшие кое-где в стенах камни, не увенчалась успехом. Камни были слишком мелкими, чтобы удержать вес взрослого мужчины, и легко выпадали из мягких земляных стен.
И, как назло, с собой в рюкзаке ни веревки, ничего такого, что могло бы помочь. Хотя, от веревки сейчас тоже было не много толка.
Парень не был дохляком, проводя свободное время, которого, к сожалению, было не так уж и много, в тренажёрном зале. Он мог бы подтянуться на руках, но осечка была в том, что здесь не было опоры.
Хейд пытался ползти наверх по прямой стене ямы, но каждый раз срывался, получая новые удары при падении на своё многострадальное тело. Кажется, это было бесполезно.
Промаявшись так с полдня, Хейден, одолеваемый голодом, жаждой и невеселыми мыслями, задрал голову кверху, словно ожидая, что кто-то придёт и поможет ему выбраться отсюда.
Пить хотелось просто адски, и отчаяние готово было захлестнуть парня с головой. И только осознание того, что сдайся он сейчас, и Лаура останется здесь один на один с судьбой, не давало ему впасть в отрешенное отчаяние.