Вот радость-то! Ненавижу, когда учёные не сходятся во мнениях.
Но насколько далеко на юг заплывали скандинавы, точных сведений нет. Добирались ли они до современной территории Соединённых Штатов? Эта статуя Лейфа Эрикссона Любимое детище одного местного археолога-любителя. Он жил в девятнадцатом веке, и звали его Ибен Хорсфорд. Он истово верил в то, что Бостонэто затерянный край Норумбеги, южный рубеж проникновения скандинавов на наш континент. У Хорсфорда был инстинкт, нутряное чутьё, но реальных доказательств не было. Многие историки решили, что он просто с приветом. Дядя смерил меня многозначительным взглядом.
Дайте-ка угадаю А ведь вам не кажется, что он с приветом. Я с трудом сдержался, чтобы не прибавить «дурак дурака видит издалека».
Карты на моем столе, сказал Рэндольф, вот они и есть доказательство. Мои коллеги полагают, что это фальшивки. Но это не фальшивки. Утверждая это, я рисковал репутацией!
«Ага, вот почему его попёрли из Гарварда», догадался я.
Скандинавские первооткрыватели добрались до этих мест, продолжал дядя. Они что-то искали И нашли это здесь. Один из их кораблей затонул неподалёку. Долгие годы я считал, что это произошло в Массачусетском заливе, и пожертвовал всем, чтобы разыскать останки затонувшего судна. Я купил яхту и брал жену и детей в походы под парусом. А в последний раз Голос его пресёкся. Этот шторм разыгрался ни с того ни с сего, и пламя Тут он умолк, но суть я уловил: его семья погибла на море во время шторма. Выходит, он не только репутацией рискнул, а вообще всем ради своей безумной теории о викингах в Бостоне.
Честно, мне было его очень жалко. Но оказаться в роли очередной дядюшкиной промашки тоже как-то не улыбалось.
Мы остановились на углу Бойлстон-стрит и Чарльз-стрит.
Мне, наверное, лучше выйти сейчас. И я подёргал ручку. Дверца автомобиля оказалась заперта на центральный замок, кнопка которого находилась у водителя.
Магнус, выслушай меня. Ты не случайно родился именно в Бостоне. Твой отец хотел, чтобы ты отыскал то, что он утратил две тысячи лет назад.
Я так и подскочил:
Как-как, вы сказали?! Две тысячи лет назад?!
Ну да, плюс-минус сколько-то.
Так, кажется, пора что-то делать. Может, заорать и начать колотить по стеклу? Кинется ли кто-нибудь мне на выручку? Если удастся выбраться из машины, попробую разыскать дядю Фредерика и Аннабетони-то наверняка не такие психи, как Рэндольф.
Мы повернули на Чарльз-стрит, направляясь к северу, между Общественным садом и Бостон Коммон. Этак Рэндольф завезёт меня куда угодно: в Кембридж, в Норт-Энд, в какую-нибудь заброшенную придорожную канаву
Я старался держать себя в руках:
Две тысячи лет Среднестатистические отцы так долго не живут.
Рэндольф напоминал мне Луну из старых черно-белых мультиков: бледное одутловатое лицо, изрытое оспинами и шрамами, и потаённая улыбочка, не предвещающая ничего хорошего.
Магнус, что ты знаешь о скандинавской мифологии?
«Ну все, приехали», обречённо подумал я, а вслух сказал:
Да, в общем, немного. У нас была книжка с картинками, мама мне её читала, когда я был маленький. И ещё вроде была парочка фильмов про Тора?
Рэндольф брезгливо покачал головой:
Эти фильмы Они до нелепости неправдоподобны. Настоящие боги АсгардаТор, Локи, Одинкуда более могущественны, куда более грозны, чем любая голливудская поделка.
Но они же из мифов. Их как бы не существует.
Рэндольф воззрился на меня чуть ли не с сочувствием:
Мифыэто история, которую мы позабыли.
Ой, знаете, я тут вспомнил: у меня же встреча назначена вон на той улице
Тысячу лет назад скандинавские первооткрыватели пришли на эту землю. Рэндольф вёз нас мимо бара «Будем!» на Бикон-стрит, где туристы делали селфи на фоне вывески. Посреди тротуара валялся скомканный флаер с надписью «ПРОПАЛ ЧЕЛОВЕК» и моей старой фотографией, по которому как раз в этот момент протопал какой-то турист.
Предводитель скандинавов, вещал Рэндольф, был сыном бога Скирнира.
Ну, ясно: сыном бога. Нет, правда, высадите меня, я пешочком пройдусь.
И этот человек принёс с собой некий особый предмет, сообщил Рэндольф. Нечто, принадлежащее твоему отцу. Когда корабль потерпел крушение в шторм, этот предмет был утрачен. Но ты ты способен найти его.
Я снова подёргал дверь. По-прежнему заперто.
А знаете, в чём весь ужас? Чем дольше разглагольствовал дядюшка, тем меньше он казался мне психом. Моё сознание впитывало его рассказ как губкавсе эти штормы, а также волков, богов и Асгард. Слова становились на свои места точно кусочки пазла, который я до сих пор никак не решался закончить. Я начинал верить дяде Рэндольфу, и от этого у меня тряслись поджилки.
Рэндольф вильнул вокруг въезда на Сторроу-драйв и припарковался возле счётчика на Кембридж-стрит. К северу от нас возносились рельсы открытого метро, ведущие к станции «Массачусетская многопрофильная клиника», а за ними высились каменные башни моста Лонгфелло.
Так нам сюда? спросил я.
Рэндольф порылся в подстаканнике в поисках четвертаков.
Все эти годы он был ближе, чем я мог подумать. Мне всего-навсего нужен был ты!
Вот оно, истинное чувство.
Сегодня тебе исполняется шестнадцать. Дядины глаза возбуждённо бегали. И это идеальный день для того, чтобы ты мог востребовать своё наследие. Но этого дня ждали и твои враги. Поэтому мы должны найти его первыми.
Но
Доверься мне ещё в самой малости, Магнус. Как только мы отыщем оружие
Оружие? Так моё наследиеэто оружие?
как только ты завладеешь имты спасён. Я всё тебе объясню. Я научу тебя, как быть с тем, что грядёт. Он открыл водительскую дверцу и собрался вылезать. Но я вцепился в его запястье.
Обычно я избегаю прикосновений. Не люблю физический контакт. Но сейчас мне требовалось дядино вниманиецеликом и без остатка.
Ответьте мне на один вопрос, сказал я. Но ясно и чётко, без увёрток, без лекций по истории. Вы сказали, что знали моего папу. Кто он?
Рэндольф накрыл мою руку своей, отчего меня перекосило. Для преподавателя истории ладонь у него была слишком шершавая и мозолистая.
Магнус, клянусь тебе всей своей жизньюэто правда. Твой отецскандинавский бог. А теперь поторопимся. У нас парковка на двадцать минут.
Глава 5. Всегда мечтал взорвать мост
Нет, так не пойдёт! возмущённо взвыл я вслед удаляющемуся Рэндольфу. Заложить такую бомбуи свалить!
Несмотря на трость и негнущееся колено, дядюшка хромал довольно резво. На чемпионате по скоростному ковылянию он бы взял золотую медаль. Прохромав к мосту Лонгфелло, Рэндольф взобрался на тротуар, а я скакал следом, и ветер свистел у меня в ушах. Мимо нас со стороны Кембриджа тянулся утренний поток автомобилей. Машины ползли еле-еле, чуть ли не впритык друг к другу. Вы наверняка решили, что мы с Рэндольфом тут были единственными пешеходамипо-хорошему, кому придёт в голову шастать по мосту в минусовую температуру! Но это же Бостонпоэтому бок о бок с нами пыхтело с полдюжины бегунов, в своих лайкровых костюмах похожих на изнурённых тюленей. Вдоль противоположного тротуара шла мамашка с двумя карапузами, загруженными в коляску. Судя по лицам детишек, чувствовали они себя примерно как ято есть беспробудно несчастными.
Дядюшка, хромая, опережал меня футов на пятнадцать.
Дядя Рэндольф! воззвал я. Я вообще-то с вами разговариваю!
Медленное течение реки, бормотал он. Мусор на берегах Допустим, на протяжении тысячи лет характер прилива менялся
Эй! Я наконец догнал дядю и ухватил его за рукав кашемирового пальто. Вернёмся к вопросу о моём скандинавско-божественном папочке.
Рэндольф внимательно обозревал окрестности. Мы стояли на одной из главных башен мостагранитный конус вздымался над нашей головой на полсотни футов. Башни обычно сравнивают с гигантскими солонкой и перечницей. Ну, не знаю мне-то всегда казалось, что они как да́леки из сериала «Доктор Кто». (Да, я фанат. Закидайте меня гнилыми помидорами. И да: беспризорные тинейджеры тоже иногда смотрят телевизорв ночлежных комнатах отдыха, на библиотечных компьютерах Короче, у нас свои каналы.)