Маааа! хрипло вырвалось она, и она плюхнулась на лавку, подобрав под себя ноги в туфельках из тонкой кожи с загнутыми на восточный манер вверх носками.
Не кричи! строго приказала Катя. Но девочка только еще громче заверещала.
Ты кто? спросила ее Катя, чтобы как-то поддержать беседу и заставить замолчать.
ЯЯрушка, Ярослава то есть, поправилась девочка, все еще во все глаза разглядывая Катю. Она, конечно, старалась быть вежливой, хотя испуг и не прошел. А ты кто будешь?
ЯКатя, отозвалась она, вставая. И повторила вопрос: Я, что, из сундука этого выскочила?
Ярослава, медленно переведя взгляд на перевернутый сундук, медленно кивнула.
Странно, Катя нахмурилась.
Она присела на корточки в поисках своей шкатулки, и нашла ее под столом. Чтобы ее достать, ей пришлось встать на четвереньки, и дотянуться до вещицы. Ярослава на своей лавке подалась назад, еще выше подобрав подол платья.
Да не бойся ты, не кусаюсь, проворчала Катя, усиленно соображая, что делать.
Ты как в бабушкин сундук забралась?
«В самом деле, как?» мелькнуло в голове.
Катя повернулась, приподняла угол сундука. Тот оказался тяжелый, с кованным железом углами и пухлыми пуговками-набойками. Крякнув, перевернула его, поставила на место.
Здоровый, то ли себе, то ли своей новой знакомой, пробормотала она.
Ярослава, между тем, освоилась. Слезла со своей лавки, пересела ближе, к столу. Теперь их с Катей разделяла только его широкая темно-коричневая поверхность с выставленным рядком Ярославиным рукоделием: льняной салфеткой на квадратном подрамнике, мотки разноцветных ниток, колким ежик подушки для иголок.
Так ты как в бабушкин сундук забралась-то? Ты кто?!
Катя, зажав в руках шкатулку, перешагнула через приставленную к столу лавку и села за стол, тяжело вздохнув и уставившись на Ярославу.
На подоконнике деловито склевывая хлебные крошки и кусочек яблока, подпрыгивал воробей. Катя с ужасом уставилась на открытое окно, через которое врывалось в комнату ослепительно яркое лето.
«Декабрь же на дворе, с сомнением мелькнуло в ее голове. Это куда ж меня занесло?»
Через голову воробья, едва не задев трогательные серо-коричневые перья, перелетел камушек и с шорохом прокатился по столу.
Со двора, через распахнутое настежь окно, донесся громкий шепот:
Яру-уша-а!
Ярослава нахмурилась, закатила глаза к потолку. Подобрав подол, забралась на лавку, высунулась наружу:
Чего тебе? сердито спросила кого-то невидимого Кате. Девочка пока осмотрелась.
Комната, в которой она оказаласьдовольно большая, светлая, с большим, украшенным разноцветными стеклышками, окном. Почти посреди комнаты, у окнастол, по краямпростые деревенские лавки. Рядом с сундуком, из которого вывалилась Катя, пристроился еще один, поменьше, с плоской крышкой. На нем лежала толстая, явно старинная книга. В самом углу, загороженная тонкой кисейной занавеской, была кровать с выложенными горкой подушками. Вот и все убранство.
Ничего общего с городской квартирой Кати.
Яруш, за окном голос мальчишеский, томно-взволнованный, влюбленный, завтра на ярмарку жаб привезут, якутских Помнишь ли?
С Ярушкиной ноги слетел туфель, со стуком ударился об пол:
Ясно дело, помню. И что с того?
Сопение за окном.
Аким! Не томи: чего явился-то? Матушка говорила, что голову тебе оторвет, коли ошиваться под моим окном будешь?
Снова сопение:
Яруш, на речку придешь ввечеру? Все идут
Ярослава нетерпеливо повела плечом:
Некогда мне.
Не придешь?
Не приду. Матушка не пустит все одно
Так не ждать тебя?
Ярослава всплеснула руками:
Так не жди, говорю ж тебе! Ступай уже! Вон, всю траву повытоптал!
И захлопнула окошко с разноцветными стеклами.
Это кто был? любопытство победило здравый смысл, скомкав чувство такта и выбросив его вслед за испуганным воробьем, лишившимся своих крошек.
Ярослава исподлобья глянула на Катю, передвинула подушку для иголок:
Да никто, сердито поправила ленту в косе, Аким, кузнеца сын.
Гулять зовет?
Ярослава стрельнула в Катю синими глазами, словно молнию метнула:
Зовет! руки с вызовом сложила на груди. И замуж зовет!
Катя ошалело моргнула:
Как «замуж»? Ты ж маленькая еще
Что значит «маленькая». Пятнадцать годков уже. Да он и не сейчас зовет А, она неопределенно крутанула пальцами над головой, когда-нибудь.
А ты что?
Ярослава вспылила, схватила свое рукоделие, сгребла в охапку, да запустила в шкатулку для рукоделия, косо примостившуюся рядом с ней на лавке:
А то не твое дело!
Прости.
Катя покраснела. И далось ей это, лезть не в свои дела «Мне бы со своими проблемами разобраться», сердце съежилось от тоски и понимания, что случилось что-то, непредусмотренное мамой: грифона-то она не нашла. И кошкаМогиня куда-то исчезла.
Она шмыгнула носом. Колючий комок страха и обида подкрался к горлу, перехватил изнутри. Глотать стало нестерпимо больно. И страшно.
Катя подняла голову к потолку, уставилась в гладко струганные доски. А слезы никак не желали закатываться назад.
Ярослава подсела рядом, дотронулась до плеча:
Эй, ты чего? Обиделась, никак? теплая ладошка вытерла Катины слезы. Так я не со зла
Катя с силой шмыгнула носом:
А я не из-за этого! Ты все правильно сказалане мое это дело. Мое делоразобраться, где я оказалась.
Ярушка всплеснула руками, примирительно улыбнулась:
А чего ж тут разбираться! То я тебе и так скажу, и пряника с тебя не возьму. Ты в светелке моей. А светелка моя в доме у бабушки моей, в Тавде-граде.
Катя нахмурилась. Ее познания в географии не помогали ей сообразить, где эта Тавда-град находится:
А где это?
Ярушка удивленно уставилась на нее. В синих глазах мелькнуло недоверие:
Шутишь? На Руси, три дня пути до Тюмени-града.
А день какой сегодня?
18 июня 6915 года от сотворения мира, пояснила Ярослава, увидев, как округлились глаза собеседницы. Ты чего?
К-как 18 июня? Катя икнула от неожиданности. Какого года, повтори?
18 июня 6915 года от сотворения мира, медленно, четко выделяя слова, повторила та. Заглянула в Катины изумленные глаза: Да в чем дело-то?! Ты сама-то откуда? Как в сундук забралась? Как в горнице моей оказалась?!
Колючий комок вновь подкатился к горлу, да так стремительно, что Катя не сумела его остановить, смягчить его давление. Горло жгло, как каленым железом. Она открывала по-рыбьи рот, не в силах вздохнуть. Слезы брызнули из глаз, заставив Ярославу растерянно отскочить в сторону:
Эй, ты чего?! Не реви!!! Мы беду исправим! Ты хоть что-то скажи, чего молчишь, как немая!
Я ушла из дома примерно час назад, думая, что сейчас 18 декабря 2016 года, или 7344 года, если по-вашему. У меня пропала мама, прям растаяла на глазах Сказала, что все продумано, опасности нет. Дала карту, Катя кивнула на шкатулку, но я ее не смогла прочитать. А потом на меня напали три придурка, которые ворвались к нам в квартиру и хотели найти какой-то посох. А когда не нашли, то решили меня убить. А я прыгнула в шкатулку. А там зверюга, я бежать. Там эта дверь, я в нее, а тут тыыыы! и Катя заревела в голос, Ярушке только и оставалось, что похлопывать ей по плечу в утешение да сочувственно вздыхать:
Ничего-ничего. Что-нибудь, да придумаем
Глава 5. ИРМИНА
В это время Шкода маялся в апартаментах, снятых бабкой в центре Красноярска.
Внутрь она его не пустила, оставив ждать в тесной клетушке с многочисленными коврами на стенах, полу, пушистых пледах в восточном стиле, на диванах и низких креслах.
Парня слегка подташнивало от приторно-сладкого аромата благовоний. Так и хотелось встать и открыть окно.
«Хоть бы иногда проветривала, старая карга», про себя ругался Шкода. Сейчас он был одет в стильные джинсы светло-серого цвета, модную футболку с ярким принтом, на рукахгрубые браслеты из толстой кожи с металлическим бляшками в виде черепов, перекрещенных костей, крестов и свастики. Вид у него был скучающий. Он откровенно зевал. Карга дала ему какой-то противный отвар, который она назвала «чаем по рецепту дорогой бабушки», но по вкусу он походил на дешевый аптечный сбор от кашля.