Сейчас, пап, ответила Алиса.
Я услышал за своей спиной чье-то быстрое дыхание. Я оглянулся. В дверях стоял очень толстый человек в черном кожаном костюме. У него были пухлые губы и несколько подбородков, которые лежали на воротнике.
Вам кто нужен? спросил он очень высоким, нежным, детским голосом.
Мы ищем своего знакомого, ответил я.
Извините, я живу в соседнем номере, сказал толстяк, и я услышал, как пять минут назад человек, который здесь живет, ушел. Вот я и решил вас предупредить.
А куда он пошел, не знаете?
Толстяк почесал свои подбородки, подумал немного и сказал:
Я думаю, на базар. Куда бы ему еще пойти?
Мы покинули гостиницу и отправились к базару. «Странный человек доктор Верховцев», думал я.
Мы миновали гостиницу, сделанную в виде аквариума, в ней жили обитатели планет, покрытых водой, и гостиницу, похожую на чайник. Из носика чайника вырывался партам жили куксы с Параселя. У них на планете жарко, вода кипит, и планета окутана горячим паром.
Из гостиниц выходили их постояльцы. Многие шли в скафандрах, и скафандры были самые разные. Кое-кто полз по земле, кое-кто летел над нашими головами. Под ногами мелькали коллекционеры ростом чуть побольше муравья, а рядом с ними шествовали коллекционеры ростом чуть пониже слона.
Чем ближе мы подходили к базару, тем гуще становилась толпа, и я взял Алису за руку, чтобы она невзначай на кого-нибудь не наступила или кто-нибудь нечаянно не наступил бы на нее.
Базар раскинулся на много километров. Он был разделен на несколько секций. Сначала мы миновали секцию собирателей раковин. Потом прошли сквозь секцию коллекционеров книг, с трудом пробились сквозь заполненную народом секцию собирателей минералов и драгоценных камней. Через цветочные ряды мы прошли довольно свободно, только в одном месте мне пришлось взять Алису на руки, потому что ей чуть не стало дурно от запаха фиксианских роз.
Но когда мы очутились в секции филателистов, Алиса попросила меня:
Погоди.
Километровая площадка была уставлена складными столиками. Столиков было, как сказал мне один старожил, четырнадцать тысяч триста. За столиками сидели филателистыпо двое, а где и по четверо. И они менялись марками. Те, кому не досталось места за столиками, обменивались стоя или просто гуляли вокруг. Алиса купила серию объемных движущихся марок с изображением сирианских птиц, черногорскую марку 1896 года, альбом для фиксианских марок, который сам устанавливал марку на нужное место, только поднеси к нему. Потом она поменяла черногорскую марку на две марки с планеты Шешинеру.
Это специально для тебя, пап, сказала она.
Одна марка была совсем белая, на второй виднелась лишь надпись маленькими буквами: «Молодой склисс на пастбище».
Ты, пап, хотел узнать про склисса.
Но где же склисс?
А склисс будет завтра, сказал давешний толстяк, которого мы встретили в гостинице. Он нас догнал.
Как такзавтра?
На этих марках изображение появляется не каждый день, а только по четным числам, сказал толстяк.
А что будет на второй марке?
На второй? На второй ничего не будет. Она истрачена.
Так зачем же она? удивился я.
Это очень редкая марка. Жители Шешинеру не любят писать письма, и потому почти все марки с их планеты попадаются неиспользованные. А пустые марки очень редкие. Ваша дочка правильно сделала, что приобрела такую редкую марку.
Сказав это, толстяк помахал рукой и заспешил, подпрыгивая, дальше.
Мы чуть было не заблудились в секциях, подсекциях и отделениях рынка. Но тут впереди послышались птичьи крики, рычание зверей и писк насекомых. Мы вышли на площадь, уставленную клетками, аквариумами, садками, загонами. Это и был отдел космической живности.
Даже мне, опытному космобиологу, было очень трудно разобраться в том, что мы увидели. Звери и птицы были настолько разнообразные, а владельцы их были порой и того разнообразнее, что я начал свое путешествие с грубой ошибки. Я подошел к темно-синей птице на трех двухметровых желтых ногах. От ее ноги тянулась цепочка к ее хозяинунеизвестному мне инопланетчику, составленному из разноцветных шаров. Я спросил у него, сколько стоит эта прекрасная птица. И тут птица ответила мне на хорошем космическом языке:
Я не продаюсь. Но если желаете, могу продать вам шаровика разнокрапчатого. И попрошу меня не оскорблять.
Оказывается, я перепутал, кто кого держит на цепочке. Стоявшие вокруг коллекционеры и торговцы рассмеялись, а птица тогда обиделась и стукнула меня по голове длинным клювом.
Я поспешил уйти, потому что птицу охватил гнев и она начала примериваться для следующего удара.
Папа, сказала вдруг Алиса, иди сюда. Смотри, как интересно.
Я оторвался от разглядывания кристаллических жуков, которых мы давно хотели заполучить для зоопарка, и обернулся к ней.
Алиса остановилась перед большим пустым аквариумом. Рядом стоял стульчик, и на нем сидел карлик.
Посмотри, папа, каких интересных зверей продает этот человек.
Ничего не вижу, признался я. Аквариум пустой.
Человечек грустно вздохнул и смахнул слезу.
Вы не первый, сказал он, вы не первый.
А что у вас в аквариуме? вежливо спросил я. Микроорганизмы?
Нет, это ужасно! сказал карлик. Я уйду. Совсем уйду.
Папа, прошептала Алиса так громко, что слышно было за десять метров, у него там невидимые воздушные рыбы. Он мне сам сказал.
Невидимые?
Девочка права, сказал карлик. Это самые обыкновенные невидимые рыбы.
Очень интересно, сказал я. А как же вы их ловите?
Сетями, сказал карлик. Невидимыми сетями. Рыбы летят-летят, попадают в невидимые сети, и я их везу домой.
А можно одну подержать? спросил я.
Подержать? Карлик очень удивился. А как же вы ее будете держать?
Руками.
Но вы же ее не удержите.
Почему?
Потому что эти воздушные рыбы очень скользкие. Они ускользают, как только до них дотронешься. Вы мне не верите?
Я не ответил. Тогда карлик взмахнул ручками и воскликнул:
Пожалуйста! Смотрите, хватайте, выпускайте на волю! Делайте что хотите! Унижайте меня! Оскорбляйте!
Карлик стащил с аквариума большую тряпку, цепко схватил меня за руку и заставил залезть рукой в аквариум.
Ну? кричал он. Ну? Поймали? Ничего вам не поймать!
Рука моя ощущала только пустоту. Никаких рыб в аквариуме не было.
Здесь ничего нет, сказал я.
Ну, вот видите? обратился карлик, заливаясь слезами, к окружавшим нас любопытным. Он убедился, что рыбы такие скользкие, что их нельзя поймать, но не хочет признаться.
Я поболтал рукой в пустом аквариуме и только вытащил руку наружу, как карлик закричал снова:
Он выпустил всех моих рыб! Он их распугал! Разве я не предупреждал, что нельзя болтать рукой в аквариуме? Теперь я нищий! Я разорен!
Зрители недовольно роптали на двадцати языках и глядели на меня с осуждением.
Даже Алиса сказала:
Ну зачем же ты так, папа?
Но неужели вы не понимаете, обратился я к окружающим, что в аквариуме ничего не было?
Откуда нам знать? ответил мне вопросом полосатый, как тигр, с белыми усами житель планеты Икес. А если он прав? Если рыбы невидимые, и их нельзя поймать? Как мы можем проверить, что он говорит неправду?
Правильно, поддержал его ушан. Зачем ему лететь с другой планеты и везти пустой аквариум?
Чтобы каждый день продавать его снова, сказал я.
Но никто меня не слушал.
Пришлось заплатить печальному карлику за десять редких рыб. Карлик, видно, не ждал, что я так быстро сдамся, и был растроган, благодарил и обещал, если поймает невидимую рыбу, обязательно принесет ее мне. А когда мы уже собирались уходить, он сказал:
Девочка, разреши, я сделаю тебе маленький подарок.
Пожалуйста, сказала Алиса. Я буду очень рада.
Возьми.
Карлик покопался в кармане и вынул оттуда пустую руку. Сложил ладонь лодочкой, как будто в ней что-то было, и протянул Алисе.
Это, сказал он, шапка-невидимка. Бери, не стесняйся. Я люблю делать хорошим людям бесценные подарки. Только осторожно. Шапка соткана из такой тонкой ткани, что она ничего не весит и ее нельзя почувствовать.