Заврю и бррата могли побить, вставил свое веское слово Вова.
Ивасик молчал.
Спор продолжался, правильно или неправильно поступила Лиля, с ходу налетев на хулиганов. Ивасик долго молчал, а потом сказал:
Надо идти к дяде Сергееву. Пусть лучше Завря будет в цирке, чем каждый пристает.
Так вот получилось, что Ивасик сам согласился. Но никто не крикнул «ура». Теперь, когда ничто им не мешало пойти в цирк и поговорить с Сергеевым, каждый сомневался. Ну, даже не сомневался, но как-то грустно быловедь это значило начать новую жизнь, а им и так неплохо было, никто не вмешивался в их дела с Заврей, он был только их и больше ничей. Даже Лиля сказала:
Может, подождать?
Нет уж, со вздохом, но непреклонно сказал Ивасик. Я не хочу, чтобы каждый хулиган или какая-нибудь сумасшедшая тетка могли оскорблять Заврю. А то и хуже!
М-может, просто попросим у родителей денег и посмотрим для начала цирк?даже Вова сомневался.
Заврю, по-твоему, пропустят без билета?покачал головой Глеб. Нет уж, надо решать окончательно: либо мы идем к Сергееву, либо не идем.
Нуу, подождем несколько дней, попросила Лиля, которая до этого была всех решительнее и вообще ничего не боялась, а теперь вроде испугаласьда ведь и в самом деле, именно ей, если Сергеев их возьмет, предстояло работать с Заврей на арене цирка. Когда исполнение мечты близко, всегда хочется немного помедлить.
Ну что ж, можно и подождать, согласился Глеб, на которого все смотрели.
Но именно Ивасик опять со вздохом и тихо, но уверенно возразил:
И нечего ждать. Завтра же и пойдем. Сразу и посмотрим, и договоримся.
Завря участия в споре не принимал, но живо оглядывал всех, и складки его быстро-быстро шевелились.
В цирке Завря притих. Он то отвлекался на звуки настраиваемого оркестра, но даже не порывался туда, потому что тут же переключался на детишек, которых было в цирке сотнив шортиках и в юбочках, в бантиках и в очках, в платьицах и брючках, с сумочками и с шариками, с булочками и с мороженым, тихих и шумных, веселых и капризных. Завря и вслушивался, и вглядывался, и даже внюхивался. В цирке и в самом деле пахло необычно: духами, опилками, зверями, кожей, железом, резиной.
Но вот вспыхнул новый цветной свет, оркестр заиграл громко и слаженно, и на арену двинулись циркачи и циркачкив блестящих одеждах, улыбающиеся. Каждый приветствовал зрителей, как умел, одни кувыркались, другие строили пирамиды, которые тут же распадались, третьи посылали воздушные поцелуи.
Началось и само представление. Завря то сидел совсем тихо, то начинал свистеть и щелкать так быстро, что даже Ивасик не понимал его. Ах, представление было замечательное! Но с ближних рядов смотрели больше на Заврю, чем на арену цирка. Смотрели пока молча. Только перешептывались.
Но вот стали готовиться к выступлению дрессировщик и звери. Подвезли к проходу решетки и быстро скрепили их между собой, так что получился железный коридор. И железными решетками огородили арену. По арене ходил Сергеев, пробуя прочность ограды. Между тем в железный коридор впускали зверей, разгораживая их друг от друга. Завря не знал, куда и смотреть. На что, на кого именно смотрел Завря, можно было угадать по его движениям. Медведь в клетке потягивался и, выгибаясь, перебирая лапами по решетке, как физкультурник по шведской стенке, тянулся все выше. И Завря тоже перебирал ручками по воздуху и выгибался на своем стуле. Львица, набок высовывая язык и прихватив стенку клетки большою мягкой лапой, лизала железо. И Завря, тем же мягким движением как-то сбоку обхватив Ивасика, принялся сосать железную пуговицу на его курточке. Кто-то из детей тыкал в него пальцем:
Смотрите! Смотрите! Он тоже лев?
А взрослые солидно говорили:
Он развлекает публику, пока готовят арену.
Но Завря уж слишком отвлекал. Началась программа Сергеева, а зрители всё больше смотрели не на арену, а на Зав- рю. И звери на арене тоже были рассеянныони тоже смотрели на Заврю, и Сергееву по нескольку раз приходилось повторять приказание. А главное, в публике всё громче разговаривали, указывая на Заврю:
Это из группы Сергеева. Он сейчас выйдет. Это нарочно так сделано. Эти, что с ним, тоже из группы Сергеева. Да вы чтоклоун! Это тоже дрессированное животное. Сейчас будет его номер? Видели афишу: «Новый аттракцион дрессировщика Сергеева». Вот этот и есть новый аттракцион!
Слышал ли эти разговоры Завря, неизвестно. Он сидел, вцепившись ручками в спинку кресла, стоявшего перед ним. На всякий случай Ивасик и Лиля придерживали Заврюон ведь был такой эмоциональный, в любую минуту, казалось им, мог сорваться с места.
Но нет. Завря так и просидел, уставившись на арену, только весь передергивался и шевелил складкаминаверное, мысленно повторял движения артистов.
Программа закончилась. Глеб, Ивасик, Лиля, Вова и Завря продолжали сидетьони ведь ждали Сергеева, который обещал подойти после представления. Почти все проходившие мимо задерживались возле них и спрашивали:
Это у вас кто? Как он называется?
Глебу нравились эти вопросы. Если сейчас задают их дети и не знающие зоологии взрослые, то рано или поздно задастся таким же вопросом какой-нибудь ученый!
В зале было уже полутемно, когда появился Сергеев.
Простите, что заставил вас ждать. Нужно было распорядиться относительно моих артистов. Как вам понравилась программа? Как она понравилась Завре? Что же, пройдем в служебные помещения? А там, смотришь, попробуем и репетировать. Прикинем, что можно сделать.
ПРОГРАММУ ПОДГОНЯЮТ ПОД ЗАВРЮ
С Заврей что оказалось трудно?он хотел представлять всё и всех.
Он хотел, как пудели, прыгать сквозь горящие обручи, крутиться в вальсе по арене. Он хотел, как лошади, так идти на задних ногах, чтобы едва-едва не падать передними. Он хотел закручиваться и раскручиваться на канате. Он хотел расхаживать по проволоке, удерживая равновесие взмахами огромного веера. Ему хотелось, чтобы именно через него прыгали тяжелые львы, едва не задевая его животом. Ему нравилось не просто скакать на яках, но прыгать при этом с одного кончика острого рога на другой. Сколько раз замирали ребята от страха за него, а ему хоть бы что. Их Завря оказывался на редкость ловким циркачом. Даже очередные номера норовил объявлять Завря и убирать арену вместе со вспомогательными рабочими.
Сергеев долго присматривался к нему. Нет, животные его не боялись, и он не боялся их. Можно было бы его взять в группу дрессированных животных, но так забавно было смотреть, когда Завря нарочно раскачивался на проволоке и падал, но тут же хватался за нее и уморительно взбирался обратно.
Быть вашему Завре клоуном-комиком, сказал наконец Сергеев и, видя удивленные и даже разочарованные лица ре-
бят, пояснил:Комикэто универсал. Он должен уметь работать на любом снаряде виртуозно, он должен уметь буквально все.
И начал снова приглядываться к тому, что и как делает Завря.
А потом принялся отрабатывать программу.
Это было невероятновсю программу подгоняли под Зав- рю. Побаивались только недисциплинированности Заври, помня, как он ворвался в оркестр, потрясенный звуком трубы.
Неукротимый, я скажу вам, нрав у вашего питомца, говорил в таких случаях Сергеев.
Ивасик страдал, как страдают родители, о детях которых говорят, что они избалованы и невоспитаны.
А вдруг, наоборот, сробеет перед публикой?сомневались циркачи.
В том-то и дело, что он непредсказуем, отзывались другие.
Глеб, они говорят, Завря непредсказуем, что это такое?тихо спрашивал Ивасик.
А ихние звери предсказуемы?отвечал вместо Глеба обиженный Вова.
Звери предсказуемы, объяснял Глеб. Потому что их программа построена на выработке рефлексов. Но чем выше развит мозг, тем сложнее поведение и труднее точное предсказание.
Если бы их животные были бы уж так точно предсказуемы, для них, наверно, не делали бы таких оград, ворчал Вова. А циркачи! Почему они так уж в своих циркачах уверены? Они что, тоже на рефлексах, как звери, что ли?
У артистов цирка, отвечал Глеб, дисциплина и кол- ле-кти-визм. Нужно быть сумасшедшим, безумным, чтобы нарушить программу.