Ну же, Завренька, сложи сам!
Ни в какую.
А отошли, измучившись, вернулисьу Заври человечек из кубиков-букв выстроен. Не сразу разглядели-сообразили, что человечком-то из шести кубиков выстроено имя Ивасик, только справа налево и снизу вверх;
К
ИСА
ВИ
Ну чего, пусть так и пишет , сказал Вова,справа
налево и снизу вверх.
Не знаю,усомнился Глеб,конечно, арабы пишут справа налево, но мы же его не арабскому письму учим. И ведь у них строчки все же, как и у нас, читаются сверху вниз. А тут снизу вверх.
Если книжку с конца писать, так и будет,заступился за друга Ивасик.
Пусть писатьмы бы его читали и переводили на правильное письмо. Но читать-то как же он будет?
Наоборот!
Возник спормнения разошлись.
Рразберемся!твердил свое Вова.
Но разобраться было совсем не просто. Почему, например, Завря, когда писал на бумаге, все буквы сливал между собой черточками или верхушками, а «Р» писал непременно отдельно? Почему он то, поддаваясь уговорам, писал слева направо, как это положено, а то, упрямясь, опять справа налево, но при этом строчки неизменно начинал снизу страницы и вел вверх? Десятки «почему»! А то, что Завря кубики-буквы никогда не выстраивал в линию, но всегда громоздил их один на другой в фигуры-слова, но и тут сохраняя порядок снизу вверх и справа налево? Из собственного имени он вообще такую фигуру сделал, что как она только не рассыпаласьдля этого, правда, ему пришлось нагромоздить после «В» три буквы «Р» вместо одной, а в самом верху, изображая, видимо, его голову, красовался последний кубик с буквой «Я». Иногда в своей «школьной» тетрадида что там иногда, очень частоЗавря писал только согласные, из гласных же признавал лишь «И», «Ы» и «Я».
И ничего особенного,удивлялся непонятливости
братьев и сестры Ивасик. Что говорит, то и пишет. А вы, что ли, по-другому? Что ли, вы у кабардинцев услышите их восемьдесят согласных?
У кабардинцевмне все равно. А Заврины звуки я должна различать, твердо сказала Лиля.
Сначала научись их говорить,посоветовал Вова.
И Лиля тренировалась, и тренировался Завря, и тренировался Глеб.
А потом как-то принес Глеб в дом кубик Рубика. Все вдоволь повертели его, пытаясь разбросанные по разным сторонам цвета собрать каждый на одну сторону. У Глеба получалось, у Вовынет. Ивасик и Лиля почему-то вообще мало заинтересовались игрушкой. А часа через два кубик забросили и забыли про него. Но не забыл Завря. На каждом малом цветном квадратике он написал буквувсе согласные, некоторые и по два раза, и три свои гласные: «Ы», «И», «Я»как на азбучных кубиках. А потом подбежал к Глебу с кубиком, повертел-повертел его туда-сюда и с тихим свистом-сме- хом протянул. Глеб занят был какой-то книжкой и отмахнулся от Заври:
Ну, намазюкал! Зачем испортил кубики? Чем Рубика вертеть, учился бы писать лучше. А то только и знаешь: играть.
Иногда на Глеба нападало такое ворчливо-назидательное настроение.
Но Лиля вгляделась и сказала:
По-моему, здесь что-то написано. Ивасик, правда же?
Ивасик подошел, смотрел минуты две, а потом прочел:
«ЗВРЯГВИЛЗ». Постойте, где здесь продолжение? Ага: «ВЗКМНЯ». Понятно? Он же подряд пишет и без гласных почти. Получается: «Завря Гвилизов из Камня».
Врешь!от неожиданности грубо воскликнул Глеб.
Если я вру, читай сам: тут еще на четырех сторонах чего-то написано.
Все бросились читать и расшифровыватьнасилу расшифровали: «Завря Гвилизов из Камня, читает, пишет, очень умный человек, Завря милый, солнышко».
Ничего себе,сказал Глеб,написать такое послание на кубике Рубикатакое дело изобретателю Рубику не придумать! Завря, а напиши: «Глеб великий ученый».
И «Лиля циркачка и фокусница»!
Мигтрун, трун, трак-трак, прк-прк, и Завря навертел. Прочли, расшифровалиточно.
А ведь ему еще и года нет, сказала Лиля. Он просто гениален.
Трик-трак, трик-трак, и Завря навертел и это.
Жаль, что никто, кроме нас, прочесть не может, молвил не без издевки Вова.
Но на него так дружно накинулись сестра и братья, что он сказал примирительно:
А чего ему глупым быть, если у него три мозга?
Откуда ты знаешь, что три?
У него же три горба, похлопал Заврю по горбикам Вова.А у нас только один.Он хлопнул себя по голове.
Ну, умен!сказала насмешливо Лиля.У верблюда, по-твоему, Вова, тоже три мозга?
У Заври правда три мозга, тихо сказал Ивасик.
В конце концов у нас тоже левый и правый мозг,задумчиво молвил Глеб.
А может быть, у него даже шесть мозгов!воскликнул с восторгом Вова.
МАШИНА БЕГАЕТ НА ВЕРЕВКАХ
Пришлось купить несколько кубиков Рубика.
Завря моментально выкручивал на них фразы. Научился даже пустые квадратики вставлять между словами, вот только гласными по-прежнему пренебрегал. Ничего, теперь все же разгадывать его ребусы-головоломки стало легче. Но уж что бы он ни писал, где-нибудь, хоть в начале, хоть в конце, хоть посредине, вставлял обязательно: «Завря Гвилизов из Камня, очень умный человек, солнышко». Разумеется, без запятых и почти без гласных букв. Да, Завря считал себя их братом и вообще человеком. То, что у него хвост, а у них хвоста нет, что у него три глаза, а у них два, что у него три горба, а у них ни одного, ничуть не разуверяло его в том, что он человек и их брат. Он, между прочим, знали бы родители!маму считал не только их, но и своей мамой, папу называл папой, а Нину считал даже больше своей бабушкой, чем их. «Нина», называл он ее на своем щелкающем языке, и бабушка его понималаона неизменно оборачивалась на два его щелканья, обозначавшие «НН».
Вот так вот, «Заврячеловек» и все тут. И, очень возможно, он был прав. Уж коли он жил и рос с ними, разговаривал, хоть и непонятно, но человеческими словами и даже писал почти по-человечески, кем же он и был, как не Зав- рей-человеком!
Итак, Завря писал все понятнее и понятнее, и все быстрее читали его ребята Гвилизовы. Но фразы у него все-таки были очень странные:
«Машина бегает на веревках-ногахтак и муха на потолке».
«По окнам проходят головыноги в подвале».
Ивасик только один и понимал такие фразы и объяснял нетерпеливо:
Это Завря видит троллейбус за воротами, а колес из-за ворот не видно, вот он и думает, что троллейбус по проводам, как муха по потолку, на двух ногах бежит-катится. А когда мимо окон проходят люди, Завря же только головы видит, а ноги-то, он понимает, где-то внизу, а я ему недавно о подвале рассказывал.
Вы понимаете или не понимаете?!закричала вдруг Лиля. Он же ничего, кроме дома, не знает! Он же, как в тюрьме, живет, наш Завря! Он же никогда за всю свою жизнь даже во дворе не был!
Нно зимой же было холодно,растерянно возразил Ивасик.
Зимой-зимой! Но уже давно не зима! Вы уже и сами не замечаете, что вокруг вас делается!
Все обернулись к окну. Даже Завря. В самом деле, какая там зимабыла настоящая весна. Розовым облаком круглились цветущие жердёлы, белыми облакамицветущие вишни. В желтом пуху цветов выглядывали из-за соседнего дома ветви тополей. И первые листочки на тополях, на фруктовых деревьях сами были как золотистые цветытопорщились, нежились и блестели на солнце.
Но что же это будет, если Завря покажется на улице?беспокойно спросил Ивасик.
В зоопарк его заберут, вот что!решил Вова.
Как... в зоопарк?побледнел Ивасик.
Или в мединститут для вскрытия.
Как... вскрытия? Не имеют праваон же наш.
Имеют!
Не выдумывай, Вова!прикрикнул Глеб.Но вот о чем следует подумать, так это об инфекциях. Завря у нас домашний. И любая уличная инфекция может оказаться для него смертельной...
Те-те-те-те-те, передразнила старшего брата Лиля.Ах-ах, он домашний! А вы? Вы что, тоже домашние? Или, входя к Завре, вы проходите дезинфекцию? Скажите, что просто трусите: как бы чего не вышло!
А если Завря убежит?чуть не плача, воскликнул Ивасик.
Так что, теперь ему никогда не дышать свежим воздухом?! Тогда уж сдайте его в настоящую тюрьму. Да вы просто стесняетесь появиться на улице с Заврей: я вижу вас насквозь!