Это настоящий эксперимент, сказал важно Глеб.Я читал о нем вчера, только с утра забыл.
Младшие выжидательно молчали. Глеб показал Завре тюбик с его любимым сыром, а потом потихоньку двинулся в дальний край лабиринта и вышел в соседнюю комнату. Завря тут же раздвинул чемоданы и подушки и побежал следом за Глебом в соседнюю комнату.
Ну и эксперимент,сказала презрительно Лиля.Теперь ты понимаешь, Глеб, кто из вас разумный, а кто нет: ты или Завря. Если бы ты вечно не думал о своих экспери
ментах и законах, ты бы давно заметил, что Ивась играет с Заврей в самые настоящие прятки. А топодумаешь!ширма и лабиринт. Квартира-то у насхо-хо какой лабиринт, а Завря Ивасика не раз находит!
А если, сказал задумчиво Вова, если намотать паклю на обруч, поджечь ее и показать Завре, чтобы он быстро прыгнул сквозь горящий круг.
Еще чего!возмутился Ивасик. Ты вот сам прыгни, Вова.
Да, сказала Лиля, собаки прыгают, потому что они умные, а кошки нету них не хватает извилин.
Собаки прыгают от любви, сказал задумчиво Ивасик.А кошки гордыеони прыгать не станут.
Вот и давайте проверим, стоял на своем Вова, гордый Завря или нет.
Только бессовестные люди проверяют на опытах любовь,сказал убежденно Ивасик.
Ну, так будем опыт делать?спросил невозмутимо Вова, и тогда Ивасик не выдержал и дал ему затрещину. Вова заорал во все горло, Глеб растащил братьев, а Лиля даже не обратила внимания.
Замолчите, надоели, сказала она. Ивась, лучше помоги мне. Завря, иди сюда, Завря. Завренька, назови себя, скажи: «Завря».
Завря свистнул и фыркнул.
Он сказал, подтвердил Ивасик.
Скажи: «Иди».
Завря щелкнул.
Скажи: «Идите».
Завря щелкнул и свистнул.
Скажи: «Принесите чашку».
Завря фыркнул, щелкнул, свистнул и полусвистнул-полущелкнул, а потом пошипел.
Вова сидел, подперев щеку кулаком.
И ты все это понимаешь?спросил он недоверчиво Ивасика.
А кто же его поймет, если не я?достойно ответил Ивасик.
Что же у Завричетыре только звука?нетерпеливо спросила Лиля.
Да нет, это только кажется, что четыре, отозвался Ивасик.Завря же по-разному свистит, щелкает, фыркает, шипит и скрипит. Ну вот «с» и «з» не различишь, конечно. А вот «д» и «т»по-разному.Ивасик попробовал воспроизвести звуки Заври.
Ничего у тебя не получается, злорадно сказал Вова.
Я, конечно, говорить, как Завря, не могу. Но уже различаю, как он говорит. Вот вы попробуйте без голоса говорить буквыможет, и вы поймете.
Естественно,подтвердил Глеб, мы различаем столько букв, сколько умеем говорить. Кто из вас скажет, сколько в русском алфавите согласных?
Все молчали растерянно.
Что ли, двадцать?молвил нерешительно Вова.
Возможно,откликнулся небрежно Глеб.А в кабардинском языке аж восемьдесят. И мы их не различаем, потому что не говорим.
Ты умный,сказал сокрушенно Вова.
Он скоро станет такой умный, как Густав Иванович,съязвила Лиля.А вообще-то мы все остолопы, кроме Ива- сика. Столько времени щелкать и свистеть, чтобы скрыть Зав- рины звуки, и ни-че-гошеньки не понять, не научиться за столько времени! Вот тебе, Глеб, и «спиранто»! Ты же у нас такой ученый, такой умный-преумный, а тоже ничего не сообразил!
Я был занят происхождением Заври,обиделся Глеб.Я изучал морфологические особенности его строения!
А!махнула пренебрежительно Лиля и бросилась к окну, будто именно там надеялась что-то найти.Нет, я буду не я,обернулась от окна и хлопнула себя ладонью в тощенькую грудь Лиля,уж я буду не я, но научусь говорить по-завриному!
«Кому же и научиться, как не ей»,подумал каждый из братьев. Уж если она даже раздваиваться умела, то она могла и не говорить «я буду не я»это-то как раз для нее проще
простого. А уж что она скорее разучится говорить по-человечьи, чем не научится языку Заври, в этом не усомнился бы ни один человек, знающий Лилю Гвилизову.
ОЧЕНЬ УМНЫЙ ЧЕЛОВЕК, СОЛНЫШКО
Заканчивалась третья четверть, самая ответственная, как говорили педагоги. Но Глеб, Лиля, Ивасик и Вова, вместо того чтобы готовиться к контрольным, заняты были собственным учеником. Впрочем, в этом обучении было непонятно, кто учителя, кто ученики.
Глеб, большой специалист по красивым фразам, не только сказал, но и потребовал, чтобы Вова записал такую фразу:
Завря должен писать и читать, если мы хотим, чтобы он стал цивилизованным существом.
Ка-аким?даже заикнулся Вова.Гвилизованным?
Цивилизованным!поправил Глеб.Цивилизацияэто мировая культура. Ребята, а может, наш Завря создаст гвилизациювот будет здорово: новая цивилизация, которая вышла из семейства Гвилизовых! Но для этого все равно надо уметь писать и читать.
Оторвавшись от «журнала научных записей», Вова сказал со вздохом:
Кошки вон не пишут, не читают и без всякой гивили- зации поживаютэто рифма, да? И без «журнала записей»,прибавил он потише, чтобы Глеб не услышал.
О «журнале записей» Глеб не услышал, зато рассказал про несчастных детей, которые почему-нибудь в первые годы жизни оказались среди одних только животных и животными воспитывались и после не могли ничего говорить и даже ходить не могли научиться, вообще ничему человеческому уже не могли научиться, были «животнее» животных.
А Маугли?возразила Лиля.А Ромул и Рем, которых воспитала волчица, а они потом Рим образовали?
Сказки!сказал презрительно Глеб.Красивые ле-
генды и ничего больше! Воют себе потом по ночам на луну, вот и все эмоции!
Они по своим животным мамам скучают, сказал дрожащим голосом Ивасик.
Ну да, как наш Вова.
Мама не животное,вскочил возмущенный Вова и бросил ручку об пол и закричал:Я все-все расскажу маме!
Насилу его успокоили.
И вдруг За вря, который сидел неподвижно и светил на них то одним теменным, то двумя лицевыми глазами, за- свистел-защелкал-зашипел, а Ивасик перевел:
Он спрашивает, что это такоеживотное.
Будешь уметь читатьвсе узнаешь, строго сказал Завре Глеб, побежал к своему секретеру, вынул книгу и прочел:«Лишь благодаря языку стала возможна история человечества. И теперь встают перед моим взором герои Гомера («Ну это такой греческий певец», быстренько прибавил от себя Глеб), я слышу жалобы Оссиана («Тоже, наверное, певец»), хотя тень певца и тени героев давно уже исчезли с лица Земли... Все, что думали мудрецы давних времен, что когда-либо измыслил дух человеческий, доносит до меня язык. Благодаря языку мыслящая душа моя связана с душой первого, а может быть, и последнего человека на Земле».
Почемупоследнего?испугался Ивасик.
Если будет атомная война,вставил Вова.
Но, если человеческий язык будет сильный, войны не будет, пояснил, уже Вове, Глеб и прибавил:А ты говоришь, кошка! Кошка за войну не отвечает, ей можно быть глупой. Запиши, Вова!
Я уже поназаписывал на сорок копеек, проворчал тот.
А ты запиши себе на носу.
Честное слово, Завря засмеялсяуж этот-то посвист его все они умели различать.
Запиши да запиши,все-таки проворчал Вова. Лучше бы Заврю как следует учили писать!
А вот это, кстати сказать, было совсем не простонаучить писать Заврю. Начать хотя бы с того, что Завря не мог так держать ручку, как люди, руки у него для этого были слишком выгнуты локтями наружу, никак не писались у него буквы сверху вниз, как положено в чистописании и вообще в написании.
Так пусть он пишет снизу вверх!сообразил рассудительный Вова.
Дело пошло. Пошло, но не совсем. Завря сливал буквы. В слоге «МА» наружная черточка «М» и первая черточка «А» были у него одной общей черточкой. И поэтому слово «МАМА» писалось у него так, что оно от слияния черточек загибалось вверх и было неразборчивоузор какой-то, похожий на иностранное слово NANA, слитое верхушками букв.
Бросились покупать кубики с буквамиуж кубики-то не слепишь, не сольешь, как буквы на бумаге. Долго растолковывали Завре, как сложить имя Ивасик из кубиков-букв, складывали и читали ему протяжно, переводя пальцем с кубика на кубик, упрашивали;