В том случае, если вы не до конца понимаете, насколько странным мне это кажется, вам стоит знать, что последние несколько дней весь мой мир состоял лишь из беспокойства и слёз; и бойких полицейских; и журналистов с камерами и блокнотами, жаждущих получить интервью; и людей из деревни, приносящих еду, несмотря на то что в пабе имеется огромная кухня (теперь у нас есть два пастушьих пирога и здоровенный торт-безе); и Сандры, и Ма и Па с Ба, пытающихся как-то справиться со всем этим; и тётушки Анникки и дяди Яна, прилетевших вчера из Финляндии, чтобы а я и не знаю толком, зачем. Чтобы «утешать» нас, видимо.
А всё потому, что четыре дня назад Тамми исчезла с лица земли. С тех пор всё идёт наперекосяк.
Так что когда Игги заявляется сюда и предлагает порыбачить, моя первая мысльэто «Ты с ума сошёл?» Потом до меня доходит.
Это Сандра придумала? спрашиваю я, держа входную дверь наполовину прикрытой, чтобы не впускать в дом холод.
Игги и не собирается отпираться. Он кивает в своей характерной уверенной манере. Сандру Игги уже знает: у него бывали причины, чтобы полицейский по семейным вопросам приходил к нему домой.
Да. Она подумала, что тебе, возможно, захочется ненадолго выбраться из дома. Знаешь, смена обстановки и всякая такая туфта. Отвлечься немного.
«Туфта». Слово очень в духе Игги. Местного акцента у него особо нет, но и совсем нормативного произношения тоже. Он будто не может до конца определиться, как ему говорить, и поэтому использует всякие странные словечки, чтобы заполнить пробелы.
Игги продолжает:
Так чтовот он я! Он приподнимает свою удочку. Ну то есть, добавляет он, кивая на Сьюзи. Вот они мы.
Я правда не знаю, как относиться к Игги. Па он совершенно не нравится, с тех пор какмы тогда только переехали в эту деревнюПа поймал Игги, когда тот пытался утащить коробку чипсов из подсобки возле паба. Его мама сказала, что подсобку вообще-то следовало закрывать, так что Па и она не очень-то по душе. Она держит пчёл. С папой Игги она, кажется, в разводе.
И всё же мне приходится признать: Игги поступает весьма мило, хоть это и не его идея. Мне даже не нравится рыбалка. Сьюзи, курица Игги, вытягивает шею, чтобы я её почесал, и я послушно зарываюсь пальцами в тёплые перья у неё на горле. Честно говоря, у меня и насчёт Сьюзи сомнения. Ну то есть, кто вообще заводит в качестве питомца курицу?
Потом, параллельно почёсывая Сьюзи, я думаю: «Что ужасного может случиться?»
Так что я сую голову в дверь гостиной. Па ушёл на кухню и говорит там с кем-то по телефону, а Ма просто невидящим взглядом таращится в телевизор, который вообще-то выключен. Ба негромко всхрапывает. В комнате чересчур жарко, догорающий в камине огонь светится бело-оранжевым.
Я погуляю недолго, Ма, говорю я. Ну знаешьсвежий воздух, всякое там такое.
Она кивает, но я не уверен, что она хорошо меня расслышала. Её голова целиком занята Тамми.
Тамми, моей сестрой-близняшкой, которая исчезла с лица земли.
Глава 3
Лента по-прежнему на местеПОЛИЦЕЙСКОЕ ОГРАЖДЕНИЕ. ПРОХОД ЗАПРЕЩЁНнатянута поперёк тропы, где Тамми оставила свой велик, но полицейские уже несколько раз прочесали и узкий берег, и саму тропу, и теперь здесь никого. Я не был тут с сочельника, с тех пор как всё произошло, и когда мы приближаемся, в груди у меня что-то сжимается.
Ты как, нормально? спрашивает Игги. Прости, я не подумал о том, что, ну, знаешь озеро и всё такое
Спасибо. Я в порядке. К воде можно выйти и с другой стороны, но это далековато.
Мы бросаем велики в начале тропы и идём по крутому спуску через лес, и всё это время я думаю: «Именно тут шла Тамми»
Мы выходим на неширокий пляж. Игги не переставая болтает о гигантской щуке, которая обитает рядом с Бейкетинской дамбой, где водохранилище сужается и превращается в нечто вроде сточного озера.
Когда становится по-настоящему холодно, щука часто выходит на мелководье Лазерная приманка наверняка привлечёт её эта леска выдерживает до восьмидесяти фунтов
Для меня это всё равно что иностранный язык, но я не перебиваю, потому что задуматься ненадолго о чём-то, кроме Тамми, неплохо.
День перевалил за середину, и небо уже начинает темнеть. Перед нами предстаёт обширная гладь Килдерского водохранилищатёмно-сиреневая в надвигающихся сумерках. При виде неё я ахаю и очень тихо говорю:
Ого!
Ко мне подходит Игги и встаёт рядом, вглядываясь куда-то вдаль.
Думаешь, она ещё жива, Тайт?
Уф! Его прямота несколько ошарашивает меня, и я ощущаю покалывающее раздражение, пока не осознаю, что он просто спрашивает то, что хочется спросить всем. Остальные ходят вокруг да около, зачастую боясь сказать хоть что-товдруг ненароком ляпнут что-нибудь не то.
Я вздыхаю. Никто раньше не спрашивал меня об этом, так что я удивляюсь, поняв, до чего я уверен.
Ага, говорю я. Я чувствую это. Вот здесь. Я касаюсь своей груди, возле сердца. Это такое свойство близнецов.
Игги надувает губы и медленно кивает, будто всё понимает, но я не думаю, что это можно понятьесли только у тебя нет близнеца.
Ш-ш, говорю я. Слушай.
Я надеюсь снова услышать воющий шум, как в ту ночь, когда пропала Тамми. Но единственные звукиэто шелест слабеньких волн, набегающих на берег каждые несколько секунд, и ритмичное постукивание ярко-оранжевой стеклопластиковой байдарки о длинный деревянный причал, выступающий в воду. Ветхие доски причала скрипят под нашим весом, Игги распаковывает свою сумку со снастями.
Кажется, последний раз я стоял на этом причале вместе с Таммимы играли в нашу с ней камнебросательную игру. Суть проста: кто сумеет забросить камень в озеро дальше? Но мы придумали правила, вроде размеров камня, серий до трёх побед и так далее. Сестра почти всегда побеждает, и это раздражает до жути. Бросает она хорошо. Игги всё продолжает бубнить:
Вот так вот. Две восьмирядные плетёные рыболовные лески, сто метров, каждая с поводком из стальной проволоки Четыре десятисантиметровых крючка на акулу одна короткая удочка и моя старая-добрая катушка на щуку, плюс лазерная приманка Джонсона.
Иггичей школьный табель можно было бы назвать «неравномерным» по рыболовной речи получил бы пятёрку. Он вытаскивает из своей сумки нечто, разворачивает пластиковую обёртку и суёт это мне под нос. Меня едва не выворачивает от запаха.
Что за?
Это курица. В мусорке за вашим пабом нашёл. Он поспешно добавляет: Взять что-то из мусоркиэто ведь не воровство, так?
Он объяснил свой план по дороге сюда, но теперьстоя на причале на коленях и собирая свою четырёхсегментную удочкуснова пересказывает его.
Значит, эта куриная грудканаживка. Мы отплывём от берега метров на тридцать и бросим курицу в воду, привязав её к бую. Он указывает на красный буй размером с футбольный мяч, лежащий на дне байдарки. Так она не утонет. Прикрепим её к леске и к моей удочке. Приплывём назад, размотаем леску и просто будем ждать. Тут появится щука и учует чудесное мяско
Игги показывает, как именно это произойдёт: он сощуривается и водит носом влево-вправо.
Она просто не сможет устоять! Бам! Клацнет челюстямитут-то она и попалась. Мы увидим, что буй дёргается, и начнём сматывать леску, чтобы подтащить щуку к причалу, где ты уже будешь стоять с телефоном наготове, чтобы наделать фоток. Потом мы отпустим её и поедем обратно, навстречу славе и богатству или, самое меньшее, нашим фотографиям в «Хексхэмском еженедельнике»!
Я продолжаю убеждать себя, что всё будет хорошо, даже когда мы бросаем все снасти в байдарку и я ступаю в эту покачивающуюся посудинуледяная вода на её дне просачивается мне в кроссовки. Сьюзи лезет за нами, и я мог бы поклясться, что она глядит на меня весело. Она разок нюхает протухшую курицу и отодвигается от неё как можно дальше, прямо на корму байдарки.
Я ничего не говорил Ма про то, что мы будем выходить на воду, потому что сам не знал об этом, пока Игги не сказал. Моя совесть чиста. И всё же
Игги? спрашиваю я. У нас эм, у нас есть спасательные жилеты? Сказав это, я чувствую себя глупо, а увидев презрительное выражение на лице Иггии того глупее. Неважно, говорю я. Я умею плавать.