Медина МирайПятая сестра
Фэнтези-цикл «Юнификация»
включает в себя хронологически связанные истории, действия которых разворачиваются в одной вселенной. Несмотря на то, что каждая история является фактическим продолжением предыдущей, благодаря новым локациям, героям и сюжетам можно читать их в любом порядке независимо друг от друга.
1. «Тьмы бесконечной края».
2. «Пятая сестра».
3. «Синтонимы».
«Синтонимы. Один из них мертв».
«Синтонимы. Четвертый лишний».
«Синтонимы. Больно быть с тем, кто»
«Синтонимы. Большой дневник».
4. «Альтернат».
5. «Межвремье».
6. «Зазеркалье нашей реальности».
«Осколки нашей реальности».
«Конец нашей реальности».
Глава 1
Когда в Лесу Мерцаний рождается новое древо, четыре сестры-стихии празднуют его рождение, поднося ему плоды древ, из которых родились сами. И вот однажды одно из молодых деревьев выпустило на свет еще одну стихию.
Сестры до последнего вздоха будут помнить тот день. Лес Мерцаний не виден человеческому глазу и скрыт на западной стороне Сноудонии, сразу за проклятым мостом. Ступить на неговсе равно что подписать себе смертный приговор: власть не жаловала любопытных нарушителей. Причина таких ограничений оставалась для жителей восточной стороны загадкой.
Кастилия Холодная, владычица воздуха, девушка с белоснежной кожей, черными, как остывший уголь, волосами и серыми, как зола, глазами услышала детский плач, когда собирала плоды своего сливового древа. От испуга она выронила плетеную корзинку и в растерянности заметалась от одного древа к другому в поисках источника человеческого плача, которого Лес и его жители еще никогда не слышали.
Вот он. Она нашла его. Младенец, заточенный в ствол персикового древа. Кора вокруг него стала мягче подушки и светилась как солнце. Кастилия не решалась подойти к плачущему младенцу ближе. Она услышала шаги позадисестры спешили на плач.
Не может этого быть, шептала Эрзария Отважная, владычица земли. Ее кудрявые каштановые волосы спадали на грудь, скрывая хрупкие ключицы. Этого просто не может быть.
Райбин Справедливая, владычица огня, вышла вперед и робко протянула руки к младенцу. Она освободила ребенка от мягкой коры и приложила к груди. Сестры смотрели на нее с восхищением: ни одна из них не решилась бы на такоеони ни разу не видели человеческого дитя.
Райбин была мудрой. Укачивая ребенка, она произнесла:
Я знала, что этот день наступит, и вот, когда пробил час рождения нашей пятой сестры спустя сотню лет ожидания, так страшно держать ее в руках.
Разве разве у нас может быть пятая сестра? робко спрашивала Ландиниум Прекрасная, владычица воды. Девушка с внешностью богини Афродиты, с золотистыми волосами, что вились до колен. Ее нежность отражалась в каждом плавном движении, робком шажке и даже в дыхании.
Разве может быть пятая стихия? спрашивала Эрзария.
Не может, отвечала Кастилия. Она не сводила с малышки пытливого взгляда и с едва скрываемым любопытством, смешанным со страхом, наблюдала, как та хнычет, перебирая тоненькими ручками в поисках материнской ласки, которую так отчаянно пыталась подарить ей Райбин. Ни пятой сестры, ни пятой стихии быть не может, и стихия не рождается младенцем, как это бывает у людей. Мы обретали свои человеческие образы со временем и не были детьми. Значит, в этом ребенке нет ничего от нас. Она не такая, как мы. Она человек. Ее нужно отнести к людям.
Ландиниум съежилась. Девушка была ранимее и чувствительнее остальных сестер и ощущала, что рождение новой сестры знаменует лишь беду. Но не могла понять, какую.
Сестры решили судьбу малышки без участия Леса Мерцаний. Они и не подумали советоваться с ним, а он не стал противиться.
В человеческом мире господствовала ночь. Смелость отнести людям дитя взяла на себя Кастилия: если неожиданно нагрянет беда и люди ее заметят, она обратится в ветер и унесется обратно в Лес. Кастилия накинула на себя темные одеяния и укрыла младенца от холода их мира. Потом вышла из Леса Мерцаний в человеческий лес и добралась до ветхого каменного мостаодного из величайших творений тех дней.
Полуразрушенный, разложенный по каменным кирпичам, он удивлял любого своей живучестью. Кастилия перебралась через мост и незаметной тенью ускользнула в ночной город. Лишь огни королевского замка, что виднелся издалека, были ее ориентиром.
Кастилия боялась ошибиться в выборе нового дома для ребенка и заглядывала в окошки каждого домика, где при свете догорающей свечи могла сидеть семья, чья аура не отпугнула бы ее.
Наконец выбор был сделан. Она напоследок взглянула на мирно посапывавшую сестру, и по ее холодной щеке сползла слеза.
Может, она ей вовсе и не сестра? Может, она предвестница беды для Леса Мерцаний, ее дома и обители? Эти мысли помогли Кастилии избавиться от сожалений. Она положила малышку на порог дома и постучалась, после чего растворилась в воздухе.
Замок щелкнул, дверные петли лениво заскрипели, и на пороге показалась женщина средних лет. Она была низкой и немного горбатой, в перепачканных сажей и жиром лохмотьях. Запах костра, исходивший от нее, смешивался с чем-то кисло-сладким. Кастилия напряглась от ее вида, но волнение сменилось облегчением, когда в безжизненных, усталых глазах женщины мелькнули искры нежности и милосердия. С незнакомым Кастилии трепетом женщина взяла ее маленькую сестру и прижала к груди.
Кто же мог бросить такое чудо? спросила она хрипло и оглянулась. Ни души.
Кастилия развернулась, чтобы уйти, но вдруг услышала голос Леса Мерцаний. Ни женский, ни мужской. Гулкий, громкий, эхом отдающийся в голове, доводящий до дрожи.
«Отдав дитя в мир человеческий, вы накликали на всех беду. Но не отдай вы ее людям, угроза выросла бы в разы. История столетней давности повторится вновь. Прольется на наши земли людская кровь. Беда неминуема для всех нас. Берегите сестру от злобных глаз».
Глава 2
Сегодня холод в коридорах тюрьмы был даже сильнее, чем обычно. Он проникал в сердца людей, которые прятались в углах, считали камешки под продрогшими ногами, стучали зубами и молились, чтоб этот день скорее закончился. Здесь были женщины и дети, старики и даже незрячие, которых якобы уличили в клевете где-то в одном из вонючих переулков. Здесь были женщины-изменщицы и мужчины-изменщики. Они ютились в маленьких камерах, прижимаясь друг к другу в ожидании своей участи.
Но один из заключенных был не похож на остальных. Щуплый, с бородкой, в забавной шляпе-колпаке, в плаще и драных ботинках. Маленькие глаза прятались под бровями, кулаки сжимали седые пряди. Он кашлял, чихал, сморкался и вздыхал, со скукой наблюдая, как с потолка по промерзлой стене стекает вода. Короткими толстыми пальцами он нащупал в кармане вещицу и в успокоении прикрыл глаза. Он хранил ее годами, прятал, грел теплом своего тела, как делали его погибшие друзья.
Там было то, что свет могло пролить на канувшие в лету годы. Там было то, что свергнуть власть могло.
Этой вещице не было места в мире людей, поэтому он хотел выбросить ее там, где ни один человек ее не найдет.
Но вот где?
* * *
Ну что, милая, как живется?
Разодетый горбатый старикан вразвалку подошел к девушке. У него была короткая седая борода, лысая макушка, поседевшие виски и выразительные черты лица. В молодости этот человек был красив, может, даже разбивал женские сердца. В голубых глазах и сейчас жила эта искорка молодости, хотя проходящие годы и старались ее потушить. Старик казался толстым и неуклюжим, но не из-за лишнего веса, а из-за того, что таилось под его кожаным, разодранным и штопаным плащом. Он морщился от смрада, пропитавшего стены переулка, куда не попадали лучи палящего солнца, но потом увидел яркие зеленые, будто светящиеся в темноте, глаза на невозмутимом лице девушки в бежевых одеяниях, и его лицо разгладилось. Он выпрямилсяобраз горбатого старика был обманкой.
Девушке в бежевом платье и плаще с капюшоном, казалось, не больше шестнадцати. Рыжие пряди лежали на плечах, руки устали от большой и тяжелой корзины с фруктами.
Как ты и просила. Старик с холодным выражением лица вытащил из-под плаща книгу. Толстую, с поврежденным корешком, написанную вручную. Из нее торчали отклеившиеся страницы, куски бумаги с надписями и закладки.