Но нагнать его оказалось непросто. Ученица Лоцмана шла по следу Беседника и постоянно отставала на полшага. Несколько раз она находила чёткий отпечаток парочкитакой сильный, что можно было разглядеть лицо Вари. Очевидно, они были здесь секунд тридцать назад, а потом сели на поезд
Основная проблема состояла в том, что следов, как старых, так и новых, было слишком много. Тем более, что Беседник завёл привычку шляться по метро в одиночестве, дожидаясь следующего свидания. И разница в отпечатке его-одинокого и его-вместе-с-ней была столь незначительной, что приходилось останавливаться и разгадывать ребус. И снова терять неугомонную парочку!
В какой-то момент ей показалось, что она нагнала ихна «Курской-кольцевой», среди толпы мелькнули золотые волосы и полосатый Варин шарф. Ученица Лоцмана со всех ног бросилась туда, но двери захлопнулись прямо перед носом. И поезд умчался прочь.
Она стояла на платформе и с трудом сдерживалась, чтобы не заорать. Да, в Гьершазе было прощеникто не услышит, а кто услышит, не обратит внимания.
Вдруг она почувствовала, что на неё пристально смотрят.
Девушка в стильном клетчатом полупальто и сапогах на высоком каблукета самая, которую пришлось грубо оттолкнуть, чтобы не опоздать на поезд. Ученица Лоцмана одарила пострадавшую пренебрежительно-строгим взглядом: мол, в чём дело? Недовольно сдвинув идеальные бровки, модница отвернулась.
Интересно, что её больше всего расстроилогрубость или сногсшибательный наряд, который ученица Лоцмана создала себе для расследования?
Год назад она бы душу продала за такую способность! Стремление учителя превратить её в жалкую неприглядную уродину бесило необычайно. Она строила планы, у какого мирового кутюрье будет «выбирать» себе наряды, когда научится управлять материей. Но одеждапросто пропуск в мир обычных людей. Может быть, он этого добивался: чтобы платье из последней коллекции Лилиан Иствуд значило не больше, чем старые джинсы.
Изысканный и дорогой наряд стал полезной маскировкой, а фотоаппарат, подобранный в Гьершазе, последним штрихом в портрете. Все видели иностранную дамочку, которая осматривает подземные дворцы знаменитого Московского Метрополитена. Обычное дело! По ней скользили взглядамии тут же забывали об её существовании.
Она же смотрела на людей вокруг и вспоминала свою тоску. Как ей не хватало их улыбок, их усталости и надежд!.. Буквально вчера она рвалась к ним и мечтала увидеть хотя бы одного человека, не поговорить, так хотя бы просто послушать Теперь они все были рядом, но она была отделена от всех и от каждого. Преграда, которую не преодолеть. Её жизнь и их жизни различаются настолько, что нет ничего общего. Их тревоги, мечты и расчёты абсолютно чужие для неё.
Варя тоже из обыкновенно-нормальных. Как и остальным, ей предстоит долгая жизнь, в которой свободный выбор подчас неотличим от вынужденного. Никаких предназначений, целей, функциональности. Можно позавидовать! И тем сильнее обжигало желание найти «оригинал».
Устав гоняться за парочкой, ученица Лоцмана решила применить новую тактику: перешла с Кольцевой на Арбатско-Покровскую линию. Варю можно было подкараулить на «Библиотеке имени Ленина»в переходе между станциями, где любили гулять влюблённые.
Поезд вылетел на «Площадь Революции», и вдруг ученица Лоцмана заметила Обходчика, который стоял в начале платформы, возле замурованного прохода между статуями пионеров. Тёмная фигура на фоне побелённой стены, мелькнувшая и тут же исчезнувшая. Но он разглядел её. И она еготоже. Пришлось выйти, дабы не быть обвинённой в невежливости.
Обходчик, вопреки ожиданиям, не нахмурился и никак не выразил своего удивления.
Ищешь?
Ага,кивнула она.А ты? Тожеищешь?
Он обернулся к белой стене, прислонился виском.
Варька дома,сказал Обходчик, стараясь не смотреть в глаза ученице Лоцмана.Простыла, вся в соплях. И Никки отправил её лечиться.
Кто?не поняла она.
Никки. Беседник. Она его так назвала. Ему понравилось! Откликается Как найдёшь её, попроси, чтоб она тебе имя придумала. Вдруг тоже понравится,улыбнувшись, он отлепился от стены и неспешной походкой направился в сторону центрального зала станции.
Намёк понятен. Поиски были закончены.
По крайней мере, сегодняшний этап.
* * * 01:18 * * *
Обживая квартиру покойной бабушки, Обходчик (тогда он откликался на «Тео» и верил, что почти все люди хорошие, а плохих сразу можно разглядеть) многое изменил под себя. В первую очередь отнёс в мусорку все ковры (вместе с населяющей их молью) и все гробы (которые по недоразумению называли платяными шкафами). Остальное добро подверглось существенной реконструкции, в результате чего Дед сколотил в своей комнате широкие книжные полки от пола до потолка на две стены (другие две были заняты окном и дверью и потому остались нетронутыми).
К тому времени, когда в квартиру въехала Варя, полки были полностью забиты, а то, что не поместилось, стопками громоздилось во всех углах. И при попытке найти что-нибудь (особенно когда не знаешь толком, что ищешь) сам собой возникал чудовищный библиофильский бардак.
Меня удивляет твой рьяный оптимизм,вздохнул Лоцман, поднял альбом с архитектурой Лондона и задумчиво перелистал.Неделю назад ты слыхом не слыхивал ни про Макмара, ни тем более про Отвратней. А теперь пытаешься придумать тест, чтобы вывести одного из них на чистую воду. Притом, что даже я знаю об этих ребятках гораздо меньше, чем хотелось бы!
Сидя по-турецки перед полками, Дед вытащил очередной фолиант, пролистал оглавление, отложил в сторону.
Знаю,отозвался он и потянулся за следующей книжкой.Понимаю. Признаю, что не прав и, скорее всего, ничего не получится. Но попробовать стоит. Потому что оставлять у себя врага за спиной ещё хуже
Не у тебя за спиной, а у меня,перебил его Лоцман.И не за спиной, а в Гьершазе, а это, если пользоваться анатомическими аналогиями, где-то под правой коленкой.
И ты уверен, что сможешь удержать его там, под коленкой?усмехнулся Обходчик, не отрывая взгляда от страниц.Сам же признался, что почти ничего о них не знаешь!
Не отрицаю,Лоцман аккуратно положил альбом в кучу забракованных.Я, если вдуматься, почти ничего не знаю! И насчёт нашего Ясиня не уверен. Есть подозрения, что он носитель одного из них, но доказать не могу Слушай, а давай убьём парня и успокоимся?вдруг предложил он.Вся ж Земля на кону! Такой риск! Ну, что там, одна жизньпротив миллиардов живущих сейчас и миллиардов, которые даже не родились? Убьёми никто не узнает!
Он ловко увернулся, когда Дед запустил в него «Уставом пограничной службы», оставшимся с армии.
Вот за это я вас, людей, и люблю,признался Лоцман, отправляя «Устав» вслед за архитектурой Лондона.
Горка становилась всё выше и выше.
Лоцман продолжал ворчать.
А ты не задумывался над тем, что у Ясиня нет будущего? Ну, Гьершаза его прокормит, и со зверушками он голыми руками справится. Но это же не жизнь, а так себе выживание в канаве
Если он рассказал правду, у меня нет права убивать его,отрезал Дед.Тем более что ты не уверен.
Я ни в чём не уверенв этом теле,пробормотал Лоцман и хотел сказать что-то, но его прервала Злата.
Ужин на двоих или на троих?спросила она, вытирая руки о фартук.
На четверых,ответил Лоцман.С собой заберу, побалую мою девочку
Обходчик фыркнул, чихнул, потому что в нос попала пыль с книжных страниц, и, не удержавшись, заржал в голос.
Она хорошо себя ведёт,объяснил Лоцман, состроив каменную физиономию с лёгким налётом назидательности.Учится, трудится, старается, развивается. Она же сегодня поздоровалась с тобой?
Ну, если это можно так назватьДед вытер нос тыльной стороной ладони и поднялся на ноги.Варя поела?
У себя. Перед компом. Не оторвать,улыбнулась Злата.
Тебе помочь?предложил он.
Помоги, только руки помой,велела она и ушла на кухню.
За ужином Лоцман принялся рассказывать, как он выследил и убил Отвратня по имени Гранкуйен:
В принципе, он имел право называться «Лоцманом», хотя насчёт «Последнего» немного перемудрил. Грубая провокация! Но они такое любят. Пока что.