Да, настаивал!.. зычно ухал он в трубку. А теперь раздумал Почему-почему По кочану!!!
Овсяночкин подсел к столу и, бесцеремонно забрав из-под носа начальства пепельницу, закурил. Из угла кабинета на литераторов сурово смотрел метровый бюст Пушкина, выполненный из белого мрамора. Впрочем, Александра Сергеевича в данном случае можно было опознать лишь по бакенбардам. Скульптор (видимо, большой патриот) ухитрился придать лицу великого арапа откровенно арийские черты.
Вот и давай лёгким движением пальцев. Секретарь разразился сатанинским смехом и бросил трубку. Всё! радостно объявил он Сергею. Чики нету
Кого? не понял тот.
Буквы «ё».
Как это? искренне подивился поэт. Где её нету?
В тексте. У меня ж книжка в издательстве верстается. Роман. «Спаси, сохрани и помилуй!».
И что?
Газет не читаешь? Круглые немигающие глаза уставились в упор. Маньяк-то на букве «ё» свихнулся! Попомни мои слова, всех теперь подозревать начнут А бережёного, знаешь, Бог бережёт Секретарь снял очки и перекрестился. Он всегда так делал. Странная эта привычка возникла у него ещё в 1991-м. Уверовав истово и бесповоротно, Исай Исаевич метал крестное знамение с таким размахом, что постоянно сбивал очки. Тут пару месяцев назад, понизив голос, сообщил он, какой-то громила приходил. Сто баксов предлагал
За что?
Объяснить, где «ё» пишется, где «е». Вот думаю сейчас: не дай Бог его работа! Скажут потом: проконсультировал
Исаич, глядя на него в изумлении, сказал поэт. Ты что, блин, ментовки больше, чем маньяка, боишься?
В смысле? встревожился тот и вновь впрягся в линзы.
Ну вот, блин, купит наш убийца твой роман, а там, блин, какой-нибудь «манёвр» через «е»
А он через «ё»? всполошился секретарь.
Через «ё». Не веришьу Ожегова посмотри.
Секретарь оцепенел в раздумье.
Где купит? неуверенно всхохотнул он наконец. Тиражтысяча экземпляров, в продажу не поступает, по библиотекам распихиваем
Или в библиотеку зайдёт.
Да ладно там! занервничал Исай Исаевич. Будет тебе маньяк по библиотекам ходить!
Этотбудет.
Да пока роман выйдет, его уж поймают
А Чикатилу сколько ловили?
Секретарь со страхом посмотрел на поэта и схватился за телефон.
Володя? взвыл он в трубку. Ты там ещё букву «ё» не убрал? Нет? Слава те Господи Отбой, Володя! Пускай всё остаётся, как есть Да! И вот ещё что!.. Рукопись кто вычитывает? Элеонора? Слушай, скажи ей: если увидит слово «маневр», так его, оказывается, тоже через «ё»
Белокурая бестия Пушкин смотрел из угла и, казалось, надменно усмехался краешками мраморных губ.
* * *
С красиво переписанным стихотворением в кармане Славик ступил в небольшой актовый зал, где под увешанной пейзажиками стеной составлены были столы и расставлены стулья. Судя по всему, прибыл он рановато: в помещении присутствовала одна старушка, сидевшая горбиком к вошедшему. Жидкие желтоватые волосёнки собраны сзади в трогательно куцый хвостик. Беззащитно торчат полупрозрачные розовые ушки.
Заслышав шаги, она поглядела, кто пришёл, и оказалась вдруг вовсе не старушкой, а старичком, улыбчивым, подслеповатеньким. Даже с бородёнкоймочальной, коротко подстриженной.
Литстудияздесь? спросил Славик.
Старичок умильно посмотрел на рослого юношу и радушно скукожился, личико брызнуло морщинками.
Здесь, здесь приветливо закивал он. А вы, я вижу, впервые? Стихи, небось, принесли?
Д-да один замялся Славик.
Зря, посетовал старичок. Надо было все.
А выруководитель?
Был, промолвил тот со вздохом. Пока не подсидели. С сегодняшнего дня студией моей правит Сергей Овсяночкин. Однако давайте знакомиться, предложил он, протягивая жёлто-розовую лапку. Пётр Пёдиков.
Славик осторожно пожал хрупкие пальчики, понимая уже, что таким деликатным инструментом затылка не пробьёшь. Даже с помощью молотка.
Вячеслав Иванов, представился он.
Ох ты! почему-то поразился старичок. А ударения сменить не пробовали?
Славик его не понял.
Что-то я о вас слышал, честно признался он, присаживаясь рядом. Пёдиков, Пётр Пёдиков А! Вспомнил Вы ж у нас главный ёфикатор?
Старичок замурлыкал от удовольствия.
Да, да Хотя опечалившись, добавил он. Боюсь, что меня и здесь успели подсидеть.
В смысле?
Ну этот маньяк Думаю, теперь главныйон. Пётр Пёдиков скорбно покивал. Пропаганда произнёс он с горечью. Убеждаешь, агитируешь А тут тюк кистенём по кумполуи вся пропаганда!
Отчество ваше не подскажете? спросил Славик. А то как-то
Да мы здесь попросту, без чинов, успокоил старичок. Поэты, Вячеслав, возраста не имеют. Раз начал, то уже не начинающий Кстати! Если питали какие-либо иллюзии относительно литературной средызабудьте. Помолчал и добавил меланхолически:Уж на что, казалось бы, Карамзин! И тот в каком-то смысле плагиатор
Карамзин?
Карамзин. Не изобретал он никогда никакого «ё».
А памятник в Ульяновске?
Вполне заслуженный памятник. Однако буковку изобрела княгиня Дашкова. Тогдашний министр культуры.
Но первую книжку-то
А первую книжку с буквой «ё» издал Дмитриев. А вся славаКарамзину! Везде одно и то же, Вячеслав, везде и всегда Так что добро пожаловать в наш маленький серпентарий.
Тут совершенно некстати сотовый телефон Славика заиграл «Мурку». Звонил Мыльный. Пришлось извиниться и выйти в коридор. Там было дымно и люднонарод подтягивался на литстудию. Славик выбрался в вестибюль, где выслушал совершенно несущественные, на его взгляд, установки начальства и собирался уже вернуться в зал, когда из распахнутой двери приёмной раздались звуки, несколько неожиданные для обители муз.
Заглянул краем глаза. В приёмной какой-то сильно подозрительный тип (вылитый доктор Лектор из «Молчания ягнят») лапал яркую блондинку, а та с визгливым хохотом била его по рукам.
Исаич! кричала она. Тыстарый сатир!
Это верно, с довольным марсианским уханьем отвечал тот. Ямужик юморной
* * *
Народ тем временем помаленьку перемещался из коридора в зал, а кое-кто и в примыкающий к залу барчик. Кажется, не соврал Пётр Пёдиков: были здесь и малолетки, и зрелые дамы, затесался даже какой-то бритоголовый отморозок. Похоже, музам было наплевать не только на возраст, но и на социальный статус тех, кого им припало посетить.
Потом внезапно открылась дверь бара, и на пороге возник уже знакомый читателю Сергей Овсяночкин.
Первое наше заседание, скорбно известил он, воссевши во главе стола, совпало, к сожалению, с печальным событием. Предлагаю встать и почтить молчанием поэта Николая Пешко. Трагически погибшего.
А кто это?
Понятия не имею. Говорят, приходил на студию.
Зашушукались встревоженно.
Кто такой?
Чёрт его знает
А что значит «трагически погибшего»?
«Трагически погибшего»значит, от руки маньяка, сухо пояснил новый руководитель литстудии.
А-а Того? Который «ё»
Загремев стульями, встали, примолкли. Сели.
Тем не менее жизнь продолжается, вмиг повеселевшим голосом объявил Овсяночкин. Предупреждаю сразу, блин: за ассонансы буду убивать.
Ассонансыэто что? тихонько спросил недоучка-филолог Вячеслав своего нового друга Петра.
Неполная рифма, шепнул тот в ответ.
Кто рифмует «простор» и «простой», неумолимо продолжал Овсяночкин, внутренне, блин, картав. Он картав мысленно. Слова ещё не произнёс, а уже скартавил
Служитьтак не картавить, а картавитьтак не служить, раскатисто произнесли на том конце составного стола.
Кто это сказал? вскинулся Овсяночкин.
Я-а невозмутимо отозвался некто осанистый и пучеглазый. Судя по выправке, отставной военный.
Нет, я спрашиваю, автор, блин, кто?
Генералиссимус Суворов.
Правильно мыслил генералиссимус, одобрил Овсяночкин.
А стихи писал плохо, уел Пётр Пёдиков.
И собрание взорвалось. Заспорили, зашумели. Да что там Суворов? В восемнадцатом веке один Богданович стихом владел! Па-зволь! А Державин? Достали уже своим Державиным!.. Пушкин о нём что говорил? Думал по-татарски, а русской грамоты не знал за недосугом!..