Ну, у меня хорошие колонки, так что хай-фай звучание ей только пойдет на пользу, вежливо сказал Рэй. Опять же, может, Вельзевула удастся вызватьвсё польза. В общем, до завтра!
И он рассмеялся и поднялся, собираясь уходить.
Ага, кивнул Барт. Тогдав восемь?
Его вдруг охватило странное чувствоРэй как-то странно себя повел. Не так, как всегда. Ни с того ни с сего заинтересовался пластинкойс чего бы это? Впрочем, Барт быстро списал чувство тревоги на работу обострившегося в последнее время воображения: последние недели ему приходилось хлопотать исключительно по материальным поводам, а творческая натура явно брала свое.
II
Алан Барт снял с полки пластинку. Черный конверт матово поблескивал, и на перламутровой поверхности с трудом проглядывала черно-белая фотографиянегатив, на самом деле, обнаженной танцующей девушки в недвусмысленно эротической позе. Он набросил потрепанный плащ и вышел из дома.
Стоя на остановке в ожидании автобуса, Барт все никак не мог избавиться от мыслей о странном поведении Наттолла. Буквально только что он чуть не порвал его в клочки в споре: мол, группы занимаются дешевым трюкачеством вместо того, чтобы заниматься прямым делом и записывать музыку. И вдругни с того ни с сего! просит дать послушать пластинку. С другой стороны, навряд ли этот спор что-то для Наттолла значилдля него вообще мало что значит в этой жизни. На самом деле, подозревал Барт, друг его затевает спор ради спора и придерживается противоположной точки зрения только для того, чтобы оживить дискуссию.
Автобус пришел и со скрипом тормозов остановился чуть дальше, чем нужно. Ну как всегда. Барту пришлось бежать к дверям. Он занял место на первом этаже сзади и принялся смотреть в окно. Но что бы там ни стояло за капризом Наттолла, здорово будет послушать такой мрачняк на стереосистеме, а не на стареньком проигрывателе. Наттоллу в жизни везло, причем с самого рождения, он появился на свет в состоятельной семье. У таких всегда все самое лучшее, все по последней модеа как же иначе. Таким легко скользить над жизнью, не замечая ужасов и уродств окружающего их обществадля них это далекие, иррациональные, странные явления. Их существование не обременяют заботы о пропитании, жизнь течет привольно и спокойно, а мысли занимают лишь сиюминутные фантазии. Так что проблемы, над которыми бьется остальное человечество (к примеру, как заработать и на что жить), к Наттоллу не имеют никакого отношения. Квартира у него была роскошная, а вечеринкичастые, надо сказать, в ней устраивались и вовсе бесподобные Кстати, насчет вечеринок Барт никак не мог выцепить мелькнувшую и тут же скрывшуюся мысль. Нет, не вечеринка, а что-то другое, что-то, что Наттолл делал в квартире
А вот Барт, кстати, находился в постоянном разладе с обществом. Происхождения он был более чем скромногоАлан родился в рабочей семье. Свое окружение он терпеть не мог и старался, как мог, пробиться к совершенно другой жизни. В конце концов, ему удалось преуспеть, и теперь Барт мог вполне считать себя интеллектуаломпусть и самоучкой. Они с Наттоллом были полным противоположностями друг другуво всяком случае, внешне. Однако разница в социальном положении отнюдь не помешала им стать закадычными друзьямиибо людей может связывать нечто более важное, чем то, что дают происхождение и образование.
Холодный ночной ветер леденил руки Барта, пока тот брел вверх по заметаемой мусором улице. Наконец он добрался до Наттолловой квартиры и дважды позвонил в дверь.
Алан, привет! Заходи-заходи, обрадовался ему Наттолл. Кофе?
Не откажусь, Рэй. На улице собачий холод, знаешь ли.
Ага, я смотрю, пластинка у тебя с собой. Но сначала я хочу тебе кое-что показать.
Барт прошел за ним в квартирупросторную, с огромной гостиной. Комната была обставлена со вкусом, наличие которого трудно заподозрить у такого презирающего условности человека, как Наттолл, тем не менее необычность отделки и меблировки бросалась в глаза. Свет дорогих светильников регулировался легким нажатием кнопки. Вдоль стен, окрашенных в легкий оттенок коричневого, протянулась целая череда хай-фай аппаратов: магнитофон, записывающее устройство, радиои все остальное. Колонки были выставлены не напоказ, а как положеноневысоко над полом, на деревянных подставках. Обстановку дополняли мягкие, обитые роскошным темно-коричневым бархатом диван и кресла.
И тем не менее общее впечатление от комнаты оставалось каким-то будоражащим. Словно бы входящий в нее исчезал для мира. Вокруг стояла тишина, готовая в любой момент уступить место звукам музыки. Комната выглядела аскетичнойникаких лишних деталей, украшений и безделушек, и в то же время мягкие формы и теплые цвета противоречили самой идее суровости. Все навевало мысли о расслаблении и комфорте. Возможно, комната служила двоякой цели? Воистину, странное, необычное место, в котором не хотелось оставаться в тишине, и рука сразу тянулась к музыкальному центру, чтобы без промедления погрузиться в волны звука.
Погляди-ка, что у меня есть, сказал Наттолл. А я пока займусь кофе.
И передал другу книгу. Барт в жизни не видел таких старинных фолиантов: обложка из коричневой кожи с металлическими застежками, вся потертая и истрепанная. Алан бережно расстегнул замки и раскрыл книгу.
Ф-фух! Рэй, сколько лет этой томине? От нее так и несет плесенью! окликнул он друга.
Да так, пара сотен, не более, фыркнул Наттолл, возвращаясь с кухни с двумя дымящимися кружками. Так что, пожалуйста, поаккуратней с ней, а то рассыплется.
Да я уж вижу
И он осторожно принял горячий кофе:
Спасибо.
Это написал англичанин, некий Беркли. Как видишь, название отсутствует, однако библиофилы знают ее как «Книга безумного Беркли».
А что это, Рэй?
Это книга по магии, заклинаниям и прочим штукам. Ну, ты, наверное, слышал, что в то время только ленивый не писал книги по магии. Время от времени их, конечно, отлучали от церкви и сжигали, кто-то уходил в подполье. Ну и, соответственно, книжки стали библиографической редкостью
Барт прихлебывал кофетот отдавал легкой горечью.
Наттолл заметил гримасу на его лице:
Я сделал покрепчечтобы мы не уснули. Нужно будет бодрствовать.
Бодрствовать? Зачем?
Друг оставил его вопрос без внимания:
В общем, меня тут посетила одна мысльпока я читал ту статью в газете. Томас Миллрайтпомнишь, там упоминалось это имя? Эксперт по черной магии? Так вот, я сразу подумал: что-то знакомое, где-то я о нем читал или слышал. В общем, я перелопатил гору старых журналов и, к счастью, обнаружил статью о немгодичной давности. Похоже, он посвятил себя изучению одной книги по магиитой самой «Книги безумного Беркли». Она очень, очень редкая. Но, ты знаешь, мой отец собирал всякий антиквариат, так что пару месяцев назад я унаследовал целую кучу старых книг. И ты представляешь, как я удивился, когда
Так, Рэй, одну минуту, тихо прервал его Барт. Какое это все имеет отношение к пластинке?
Постой, сейчас расскажу. Так вот, все очень просто. Миллрайт все эти месяцы тщательно изучал одну книгу, так? А когда давал для статьи интервью, разве не мог он иметь в виду ту самую книгу, которой занимался? И теперьвот она, перед нами. В общем, если я прав, здесь есть полный текст заклинания, которое вы пропели в песне.
Барт почувствовалчто-то не так. Слишком много совпадений. Даже если перед нимита самая книга, ну и что? Наттолл ведь не всерьез? Он же не предлагает им заняться на досуге черной магией? И тут Барт вспомнил, что вылетело у него из головы во время поездки на автобусе. Нет, конечно, это только слухи, ничего существенного. Но разве не Наттолл оказался в центре скандала вокруг занятий черной магией, который разразился несколько лет назад?.. Это случилось давно, еще до того, как они познакомились. Но что-то он такое слышалв квартире вроде как проводились какие-то ритуалы Нет, нет, это безумие какое-то. Не может быть.
Я все равно не понял, Рэй. Какой в этом во всем смысл?
Ну неопределенно протянул тот. Ну, скажем, мы можем провести ритуал в исследовательских целях. Мало ли, может, группе пригодится. Я просто подумалвдруг тебе интересно. В конце концов, вот оно, настоящее заклинание!