А с точки зрения Бруклин такие посты были очень кстати, поскольку давали ей возможность оттачивать технику флирта.
Мы с Брук молча стояли в очереди перед пропускным пунктом. Пока наши паспорта сканировали и мы ждали, когда нас отпустят, я наблюдала за Брук, которая в тот момент хлопала своими густыми черными ресницами и поглядывала на молодого солдата, держащего ее карточку.
Он смотрел на сканер, потом перевел взгляд на нее, и уголок его рта едва заметно приподнялся. Когда лампочка в портативном компьютере замигала зеленым, Брук шагнула к нему чуть ближе, чем это было необходимо.
Спасибо, удерживая его взгляд, промурлыкала она низким хрипловатым голосом. Опуская карточку в разрез блузки, она следила, как он за ней наблюдает.
Эти карточки-паспорта были для нас не в новинку. Их использовали с давних пор. Но лишь в последние несколько лет мы были вынуждены носить их с собой и «отмечаться», чтобы королева и ее чиновники знали, где их подданные находятся в любое время дня и ночи. Еще одно напоминание о том, что революционеры все ближе подбирались к короне.
Однажды я видела, как на пропускном пункте арестовали женщину, пытавшуюся пройти через него с чужим паспортом. Она успешно миновала визуальную проверку, но когда ее карточку просканировали, вспыхнул не зеленый, а красный огонек. Паспорт оказался краденым.
Королева не терпела никаких преступлений. Воровство наказывалось столь же жестоко, как измена или убийство: приговор был однимсмерть.
Чарли! голос Арона вернул меня в реальность. Сунув паспорт под одежду, я поспешила за ними, не желая опаздывать в школу. Когда я их догнала, за нашей спиной, с переполненной площади, которую мы только что покинули, раздались громкие возгласы одобрения.
Никто из нас не вздрогнул, даже не споткнулся. Мы ничем не выдали, что слышали эти крикислишком близко к охранникам на посту, которые внимательно за всеми следят.
Я подумала о женщине с краденым паспортом, которую тогда увидела: каково ей было стоять на виселице в окружении толпы зевак, в окружении людей, глумившихся над ней за совершенное преступление. Что если там была ее семья? Они видели люк, открывшийся у нее под ногами? Зажмурили глаза, когда веревка стянула ей шею? Плакали, когда ее ноги безжизненно повисли над пустотой?
Голос из громкоговорителей напомнил нам: ВНИМАТЕЛЬНЫЙ ГРАЖДАНИНСЧАСТЛИВЫЙ ГРАЖДАНИН.
Мое сердце заныло.
Вы слышали, что деревни вдоль южных границ в осаде? спросила Бруклин, когда мы миновали солдат на пропускном пункте и шли по менее многолюдным улицам вдали от рынка.
Я посмотрела на Арона. Мы знали, что городки вдоль границы подвергались нападенияммесяцами они были под огнем. Об этом знали все. Нападения стали одной из причин, по которой наш город внезапно наводнили беженцы. Почти все приютили у себя бездомных членов семей и их слуг.
Насколько я знала, моя семья была одной из немногих, кого не коснулась миграция, но только потому, что у нас не было родственников в далеких уголках страны.
Интересно, когда эти бесчинства достигнут Капитолия? драматично продолжила Брук.
Королева Сабара не позволит им добраться до города. Она вышлет свою личную армию прежде, чем они подойдут слишком близко, возразила я.
Было смешно называть наш город Капитолием, поскольку за его бетонными стенами не скрывалось никого, кто бы действительно им управлял. Название предполагало авторитет и влияние, но на самом деле мы были просто ближайшим городом к дворцу. Королеваединственная, кто обладал истинной властью.
Но у нашего города хотя бы было имя.
Большинство городов Лудании давным-давно лишились такой привилегии, получив название согласно квадрату земли, в котором находились, и выстроившись по размеру. Первый Западный, Второй Южный, Третий Восточный.
Часто детей называли в честь старых городов. Когда-то это была форма протестадать новорожденному имя Карлтон, Льюис или Линкольн, способ выразить недовольство решением монарха, из-за которого города превратились в статистику. Но сейчас это вошло в традицию, и детей называли в честь городов самых разных стран.
Люди предполагали, что мое настоящее имяШарлоттадано в честь далекого и древнего города. Однако, по словам родителей, они не участвовали ни в чем, что могло бы рассматриваться как бунт, пусть даже это всего лишь традиция наделения именем.
Они предпочитали не привлекать к себе внимания.
А вот Бруклин любила хвастаться происхождением своего имени. Великолепный район в величественном городе, которого больше не существует.
Она придвинулась к нам, лихорадочно сверкая глазами.
Я слышала Она сделала многозначительную паузу, чтобы мы прониклись ее информированностью, что войска королевы стягиваются на восток. Говорят, к повстанцам собирается присоединиться королева Елена.
Кто тебе это сказал? Один из твоих военных? прошептала я, почти касаясь ее лба своим и вопросительно заглядывая в глаза. Впрочем, в ее словах я не сомневалась. Брук ошибалась редко. Откуда ты знаешь, что они тебе не врали?
Брук ухмыльнулась медленной, бесстыжей улыбкой.
Посмотри на меня, Чарли. Зачем им мне врать? И добавила уже серьезно. Говорят, что королева начинает уставать. Она слишком стара, чтобы продолжать сражаться.
Это чепуха, Брук. Стара королева Сабара или нет, она никогда не сдаст свою страну. Одно делосообщать слухи с фронта, и совсем другоераспространять ложь о нашей королеве.
А какой у нее выбор? Брук пожала плечами. Принцессы, которая займет ее место, нет, а передавать трон мужчине-наследнику она не собирается. Такого не было четыре сотни лет; с чего вдруг она решит сделать это сейчас? Скорее она напишет отречение своей королевской линии, чем позволит королю править страной.
Мы приближались к Академии, и я чувствовала, как в животе растет напряжение.
Думаю, так и есть, ответила я встревоженно, больше не желая говорить о политике. Она не позволит себе умереть прежде, чем найдет подходящую наследницу.
Как бы мне хотелось чувствовать себя спокойной, бесстрашной и независимой перед величественным зданием школы. Но еще больше я хотела, чтобы дети чиновников не заметили, как мне здесь неуютно.
Всё в этой элитной школе, включая безупречную форму учеников, словно кричало: «Мы лучше вас». Даже белые мраморные ступени, которые вели к роскошному входу в Академию, были отполированы до блеска, из-за чего казалось, что спускаться по ним небезопасно.
Я ненавидела себя за желание услышать на этих ступенях стук своих туфель.
Я постаралась не смотреть в сторону учениц, собравшихся наверху лестницы. По какой-то причине именно эти две девушки донимали меня больше остальныхте, что наблюдали за нами пристальнее своих подруг, и кому нравилось издеваться над нами, когда мы шли мимо.
Сегодня история повторилась. Их одинаковые юбки были отутюжены, аккуратные белоснежные рубашки накрахмалены. Эти девочки наверняка знали, каково этоносить шелк.
Я старалась не обращать внимания, что одна из них начала спускаться по лестнице, не сводя с нас глаз. Она перебросила через плечо светлые золотистые волосы; щеки ее полыхали румянцем, глаза сверкали злобой.
Встав на тротуаре прямо перед нами, она подняла руку, приказывая нам остановиться.
Куда это вы так торопитесь? спросила она на термани, прекрасно сознавая, что нам не дозволено понимать ее слов.
От этой фразы воздух вокруг меня завибрировал так, что мне стало трудно дышать. Я знала, что должна сделать.
Все это знали. Взгляд Арона, стоявшего рядом со мной, уперся в ноги. Бруклин сделала то же самое. Часть меня хотела пренебречь логикойпренебречь законом; челюсти мои сжались в ответ на ее язвительные слова. Но я знала, что не посмею. И дело было не только в том, что я искушала собственную судьбуесли я нарушу закон, Брук и Арона тоже могут привлечь к ответственности.
Я опустила голову и постаралась не обращать внимания на покалывание рук, чувствуя, что девушка не спускает с меня глаз.
Ее подруги теперь стояли рядом; две из них преграждали нам путь.
Не понимаю, почему торговцам вообще разрешают ходить в школу, Сидни.
И вновь меня окатило горячими воздушными волнами.
Не говори ерунды, Вероника; они должны ходить в школу. Как же они научатся отсчитывать сдачу, когда будут на нас работать? Посмотри на их руки. Они уже где-то работают и, возможно, не умеют ни считать, ни читать, ни даже писать.