На бедре был пристегнут пистолет, а подмышкой зажата грубая коричневая папка, полностью набитая бумагами. Ещё Азамат всегда носил небольшую тюбетейку, всё с тем же национальным узором, что и на рубахе. Тюбетейка была порядком потасканной, с толстым, засаленным кантиком. Причем носил он её на затылке, и у меня иногда складывалось впечатление, что у него туда вбит гвоздик. Потому что другого объяснения тому, почему тюбетейка не сваливается с его головы, я не находил.
Тем временем Уджаев остановился в паре метров от старика, и, смотря куда-то вдаль мимо его плеча, сказал:
Не сочти за неуважение, но есть ли при тебе оружие или что-то, что может нам угрожать?
Нет, хмыкнул старик.
Тогда, чтобы мне быть спокойным, мы осмотрим твои вещи. Знаешь же, что так надо?
Старик молча кивнул и развел руки в сторону, не сходя со своего места.
Анарбек сделал еле заметный жест головой второму охраннику, и тот, закинув автомат за спину, быстро прохлопал обе штанины старика.
Облачка пыли поднимались от одежды в том месте, где её касался охранник. Парень пробежался по рукавам и штанинам, отогнул и заглянул за обе половинки плаща, потом опустившись на колено, заглянул в рюкзак.
Всё это время старик, вернув руки в их исходное положение, спокойно следил за всем происходящим.
Ничего необычного, только нож, кивнул охранник, отходя от одинокого путника.
Долго идёшь уже?
Очень долго, улыбнулся старик, поудобней опираясь на свою трость.
Далеко так забрался, зачем?
Иду повидаться со старым другом.
Улыбка старика стала совсем еле заметной, словно спряталась в уголках его тонких, заветренных губ.
Друг ждёт, что придешь? Анарбек перевел на него взгляд.
Я очень на это надеюсь, кивнул путник.
Долго тебе ещё идти? До ближайшего поселения дней пять пути, хмыкнул купец с такой интонацией, что было непонятно, вопрос это или утверждение.
Мне туда не надо, мне дальше, в степи.
Дальше в степях нет ничего, только руины, недовольно буркнул Азамат.
Судя по выражению его лица, старик ему явно не нравился.
А лично мне стало очень любопытно узнать о нём как можно больше.
Уж больно интересные у старика были глаза. Не смотря на спутанные седые брови и глубокие морщины, испещряющие всё его лицо, в глазах ещё не угас тот самый блеск сильного человека. Я редко встречал такой взгляд, поэтому сейчас, в глубине души, надеялся, что Уджаев проявит человеческие качества и возьмет этого одинокого путника с собой.
Но вмешиваться в разговор я не мог. Контракт не позволял высказывать своё мнение, если только оно не касалось моих прямых обязанностей. Да и местные обычаи тоже не приветствовали подобное поведение.
Вода. Наверное, вода нужна. Пить хочешь? спросил Уджаев, перестав поправлять ремень.
Да, что верно, то верно. Мои фляги почти пусты, кивнул старик, и сглотнул пересохшим горлом.
Азамат, воды налей ему. И еды дай тоже, распорядился купец.
У нас всё точно посчитано, недовольно буркнул логист. Лишней воды нет.
Я знаю что есть, а что нет, повернулся к нему Уджаев и потряс ладонью в воздухе, призывая его как можно быстрее выполнять данное распоряжение. От пары фляг не обеднеем же, что ты мне говоришь.
Ну, может, и не обеднеем, продолжил настаивать на своем Азамат. Но если будем каждого встречного поить, самим не хватит.
Слушай, делай что говорю, улыбнулся Уджаев. Ты молодой ещё. Видишь человек почтенного возраста, сам так далеко зашёл, видимо дело серьезное у него. Уважай других. Наши предки уже утратили уважение друг к другу и всё обернулось Великой Катастрофой. Вся земля погибла. Правильно же говорю?
С последними словами он посмотрел на старика.
Абсолютно верно, кивнул тот.
Вот и хорошо же, давай фляги, кивнул Анарбек.
Азамат, явно подавив сильное раздражение, сделал шаг к старику. Насколько я заметил за всё время нашего пути, логисту очень не нравилось когда его называли «молодым», а особенно публично подчеркивали какие-то его ошибки в общении. Но что поделать, в силу своего постоянного, необъяснимого раздражения он и правда часто говорил и делал лишнее.
Зато как логист был просто великолепен, тут не поспоришь. Всё было посчитано и перепроверено на несколько раз. Расход ресурсов строго нормировался. Даже животные получали отдых с таким расчетом, чтобы не допустить переутомления. И Азамат лично следил за этим, хотя мог вполне довериться опыту погонщиков.
Давай. Фляги давай, сухо сказал он.
Спасибо тебе большое, славный купец. Здоровья тебе и мир твоему дому, ответил старик и откинул одну половинку плаща.
Я невольно напрягся, уж больно хорошее и заученное было у старика движение. На какую-то тысячную долю секунды мне показалось, что сейчас закатное солнце блеснет на затертой детали пистолета и жди беды.
Словно заметив мою реакцию, старик замедлил руку и убрал плащ уже значительно медленнее. На поясном ремне висела всего лишь пластиковая зеленая фляга.
Великую Катастрофу застал, видел же? спросил Уджаев, посмотрев на то, как Азамат почти выдернул протянутую флягу из рук путника.
Да, кивнул старик, склоняясь над рюкзаком и доставая из него пустой бурдюк из шкурки какого-то местного степного зверька. Но я был совсем маленьким, практически ничего не помню.
Плохо, протянул купец.
Чего плохого-то? недовольно спросил Бикашев, столь же резко забирая бурдюк и направляясь назад к каравану.
А то, что скоро не останется людей, которые бы её помнили. Да уже же не осталось почти. Опять забудем всё, чему научились. Опять молодежь те же ошибки сделает. Опять Земля отомстит
Да не будет этого, фыркнул логист, удаляясь.
Наши предки тоже так думали, хмыкнул Анарбек, устремив задумчивый взгляд на садящееся солнце.
Это неизбежно, протянул старик, поправляя клапан рюкзака и выпрямляясь. Мы всегда совершали, и будем совершать одни и те же ошибки. И никогда их не поймем со слов других, пока не почувствуем их сами Это наша, человеческая, судьба
Караванщик перевел на него задумчивый взгляд, после чего его пухлые губы тронула улыбка.
Меня зовут Анарбек Уджаев, сказал он, подходя ближе к путнику и протягивая руку.
Игорь Коновальцев, ответил старик пожимая её.
Есть просьба у тебя? спросил Уджаев.
Я невольно переступил с ноги на ногу. Давно я не слышал предложения «просьбы». Ещё лет десять назад, когда я только начал заниматься этим делом, караванщики охотно задавали этот вопрос людям, явно нуждающимся в помощи. Но в последнее время подобное происходило всё реже. Во всяком случае, лично я давно такого не слышал.
Губы старика тронула еле заметная улыбка.
Я так понял, вы идёте на запад?
На запад, протянул Уджаев, выжидающе посмотрев на Игоря.
Мне как раз в те края, возьмите попутчиком, на день, может два. Проблем не будет, гарантирую.
Анарбек сощурил свои и без того узкие глаза.
Там на сотни квадратных километров лишь мертвые поселки же. И старое русло Урала, зачем тебе туда?
Я же говорю, повидать друга
Хороший друг значит, раз ты готов так рисковать.
Старик Игорь поправил шляпу и кивнул.
С одним ножом идёшь? недоверчиво спросил Уджаев.
Если не дать страху поселится в своем сердце, то и ножа достаточно, ответил Коновальцев.
Хорошо сказал, кивнул купец. Будь гостем моего каравана, пойдём, пойдём.
И Анарбек приглашающее развёл руками, указывая на свою повозку.
Мир не без добрых людей, улыбнулся путник и, подняв с земли рюкзак, последовал за ним.
Вот держи, буркнул уже вернувшийся Азамат, протягивая старику флягу и бурдюк, на котором поблескивали капельки воды.
Держать? Зачем держать? улыбнулся купец. Он с нами поедет. Давай, неси назад.
Логист недоуменно замер на месте.
Я так и не мог понять, почему его постоянно всё раздражает. Даже сейчас было видно, как сильно он стиснул зубы, подавляя злобу.
Но лично я был рад такому решению Уджаева. Старик был явно не так прост, как казался, и что-то мне подсказывало, что от него можно было узнать много интересного