Души сотканы из одного материала, и лишь разум придаёт им оттенки, отделяющие одно живое существо от другого.
Такой непохожий на остальных аскерийцев молодой человек удивлял Линду, сбивал с толку. Она уже давно умело пользовалась своим женским кокетством и красотой в отношениях с мужчинами. Это оружие побеждало всегда, и Гус не стал исключением. Однако вся её победная величественность осыпалась под словами Гуса, открывая незнакомую, неузнаваемую Линду, которую уже не помнил никто, даже она сама Мир вокруг, как детская раскраска, стал проявляться яркими пятнами, одновременно притягивая и пугая Линду. Она не желала становиться другой, но и без Гуса уже не могла.
Гус, милый Гус! в одну из встреч проговорила Линда. Я обещала вам показать жизнь, настоящую жизнь! Хотите?
С вами мне всё интересно! ответил Гус.
Тогда мы завтра едем в гаверомаркет!
Гаверомаркет? Это что такое?
Это место, где продают одежду, продукты!
А зачем нам туда ехать, у меня же есть одежда?
Одежда и продукты бывают разными.
Не понимаю!
А это не страшно! Лучше один раз купить, чем сто раз подумать! Ну что, собираемся?
Взявшись за руки, они вышли из дома, сели в клаер и направились в крупнейший гаверомаркет Аскерии. В полёте Линда поймала взгляд Гуса, который скользил по её идеально стройным ногам. Ранее робкие, но сейчас уже уверенные поцелуи сильного молодого мужчины её будоражили. Влечение норовило перейти в более решительные действия, но торопиться не стоило. Системность и последовательность никогда не подводила её в жизни. Жесткое следование алгоритмам она впитала с детства от деда. Он называл любовь химическим процессом, который подлежит такому же контролю, как и всё остальное в жизни. На все возникающие ощущения и чувства Линда мгновенно навешивала ярлыки, плотно упаковывала и раскладывала их по полочкам, закрывая каждую ячейку на замок. Жалость как слабость. Благодарность как обязанность вернуть долг. Счастье как материальный достаток и новые события. Не позволяя себе выпускать их наружу, она не чувствовала любовь, она анализировала её, считая умение управлять любовью своим высшим Достижением.
Клаер приземлился на стоянке, обозначенной специальным знаком с большой буквой «З».
Что это за знак? с интересом спросил Гус.
Это знак особого статуса стоянки, не все имеют право здесь ставить свои клаеры.
А какая разница клаеру, где ему стоять, он же не живой!
Клаеру без разницы! засмеялась Линда. Владельцам клаеров не всё равно. В этом месте комфортнее, чуть ближе ко входу.
На десяток метров, не больше!
Вот этот десяток метров и отделяет одних от других!
Гус поднял глаза вверх. Громадина гаверомаркета возвышалась над людьми. Разноцветные баннеры разных размеров, облеплявшие фасад, рябили в глазах, словно пытаясь перекричать друг друга. У Гуса закружилась голова. Он почувствовал себя маленьким и беспомощным. Люди, как муравьи, сновали туда-сюда непрекращающимся потоком. На входе в гаверомаркет стояли стеклянные вращающиеся по кругу двери-вертушки, которые заглатывали порциями людей и выплёвывали их.
Просочившись сквозь стеклянную карусель, Гус и Линда оказались внутри гаверомаркета. Звуки, издаваемые людьми, уборочными машинами, громкоговорителями, эскалаторами и движущимися деталями рекламных объектов перемалывались в один общий протяжный гул. Бесчисленное количество стеклянных магазинов и бутиков пестрели разнообразными товарами. Запахи кофе, бытовой химии, парфюмерии, свежего хлеба, сладостей, кожаных изделий набрасывались на покупателей с разных сторон, заманивая в свои сети.
Минута, вторая, третья, и в обычном человеке под воздействием запахов, звуков и красочных упаковок рождался охотник. Капканы-двери щёлкали своими механизмами, занося его то в одну, то в другую сторону охотничьей тропы.
Стреляй! Забирай добычу! призывали продавцы.
Пли! Попал! победно вскрикивал охотник, стуча заветный пин-код пластиковой карты на терминале или шелестя наличными.
Озираясь, сравнивая себя с другими охотниками, человек хватал добычу, направляясь к выходу. Ещё оставались патроны, ещё был порох в пороховницах кошельков.
Возьми меня, ты можешь! вопили рекламные плакаты и стойки на пути охотника.
И тут уже добыча начинала атаковать охотника, пытаясь упасть в его переполненные пакеты. Охота набирала обороты, и уже невозможно было понять, кто здесь охотник, а ктодобыча. Опустив головы, охотники-жертвы торопились, переходя на бег в сторону дверей-вертушек, понимая уязвимость своих желаний.
С рекламы на Гуса глядели абсолютно одинаковые, по-инкубаторски счастливые люди с фальшивыми улыбками.
Чем их так всех обрадовали? спросил Гус.
Это же реклама! засмеялась от души Линда. Не существует этих людей, они просто нарисованы, чтобы вдохновлять покупателей.
Не существует? А вот этих Кинусов я уже видел, удивился Гус, тыча пальцем в огромный плакат в витрине магазина сантехники.
В левой части плаката из душевой кабины выглядывало вытянутое, вероятно от счастья, лицо мамы Кинусов. С мокрой пряди её волос капала вода, демонстрируя, что процесс использования душа уже завершился, вызвав восторженные эмоции женщины. В правой части рекламы изображалась ванна, до краёв наполненная пенной водой. Над пенной гладью возвышались озорные головы детей Кинусов. Мальчики весело смотрели друг на друга, разделяя братскую радость от нахождения в просторной ванне. В центре плаката красовался глава семьи Кинусов, облокотившийся о бачок унитаза. Устремив блаженный взгляд на потребителя, он светился неподдельным удовольствием от регулярного использования рекламируемого изделия. Убедительность рекламного плаката завершалась броской надписью «Кабинка, ванна, унитаз приводят Кинусов в экстаз».
Молодая белокурая аскерийка, нагруженная пакетами с покупками, пытаясь разглядеть время на экране гаверофона, цокая каблучками, бежала к выходу. Задев пакетами Гуса, блондинка споткнулась. Яркие баночки и коробочки с косметикой рассыпались из разорвавшегося пакета и поскакали по гладкому полу. Нагруженный рыболовными принадлежностями толстый краснолицый мужчина наступил на ярко-красный тюбик помады. Поскользнувшись, он не удержался на ногах и, непроизвольно ткнув удочкой вперед, с размаху влетел в стеклянную витрину магазина зоотоваров. Осколки дождём посыпались на краснолицого. Обитатели чудом не разбившегося аквариума с ужасом выпучили свои рыбьи глаза на застрявшую в осколках витрины удочку.
А-а-а! заорала блондинка, обхватив руками щёки. Моя новая косметика! Сколько гаверов пропало!
Увидев, стрелку на тонких чёрных колготках, оставленную пакетом, она зарыдала, и крупные слёзы полились по лицу, смывая яркий макияж.
Не плачьте, пожалуйста! Это я виноват! засуетился возле неё Гус, подбирая рассыпавшиеся тюбики и баночки.
Блондинка не унималась, отмахивалась от него руками и продолжала выть.
Линда рванула под руку Гуса, оттащила его от блондинки. Он еще долго с жалостью оглядывался.
Плачущая девушка продолжала размазывать по лицу разно¬цветные слёзы, однако уже активно стучала наманикюренными длинными ноготками по экрану гаверофона и фотографировала неудачливого рыболова, запутавшегося в своём снаряжении.
Молча, стерев улыбку с лица, Линда быстрым шагом вела его по гаверомаркету подальше от неприятной сцены. Крепко вцепившись в рукав его куртки, она невольно пыталась присвоить Гуса, украсть его для себя у остальных. Неужели он становится так важен для меня, думала Линда, закусив губу.
Хватит оглядываться! Подумаешь, какая-то раззява устроила цирк, рассыпала дешевую косметику. Наверняка у нее проблемы с балансом. Она не заслуживает твоего внимания! фыркнула Линда.
Неужели тебе совсем её не жалко?
Да с чего мне её жалеть? Я её знать не знаю, Линда покраснела. Схватившись за сердце, она закатила глаза и облокотилась на Гуса.
Что с тобой? Тебе плохо? Давай присядем где-нибудь? засуетился он.
Гус заботливо взял Линду под руку и, заведя в ближайшее кафе, усадил на диван.
Что будете заказывать? перед ними возникла фигура официанта с маленькими черными усиками.