Как он и думал, «Рыжая молния» совершила посадку. Наконец-то, а то летал всё как ужаленный. Вот теперь ему видно всё до мелочей. Трофим замер. Ничего не подозревающий ириканец открыл двери стратолёта и вышел
Грудью облокотившись о камень, Трофим думал, что его сердце разобьется об этот самый кусочек скалы, отбивая бешеный ритм. Он осторожно, не делая резких движений, достал оптический прибор и приложил его к глазам.
Ириканец шёл, не спеша, плавной походкой от бедра. Он, по-видимому, тоже наслаждался здешним климатом и всей грудью вдыхал насыщенный кислородом воздух. На нём был почти такой же защитный костюм, только более свободного покроя. Все движения его были лёгкими, почти ленивыми, он потягивался и разминал косточки. Таким же неторопливым движением он снял шлем и на волю вырвались пышные ярко-рыжие волосы, которые он тут же встряхнул свободной рукой, зачем-то собрал их в кулак, а потом вновь отпустил. Наверное, ему так нравилось. Трофим улыбнулся. Он увеличил зум оптического прибора. Ириканец шёл медленно, и это позволяло наблюдателю разглядеть его лучше. Узкие плечи, широкие бёдра, странная грудьвсё как у его новых знакомых ириканок, которые поили его чаем, только всё же по-другому. Они похожи, но разные. Лица Трофим пока не видел. Но он не спешил объявлять себя. Уж очень хотелось сначала узнать, что этот тип дальше делать будет. Наконец ириканец вспомнил о цели своего прибытия.
Подойдя к большому камню, покрытому бурым мхом, он достал из кармана что-то мелкое и серебристое, сделал им взмах, и камень отвалился в сторону, обнаруживая за собой вход в пещеру. Такой же ленивой походкой он зашёл внутрь, а камень закатился на место.
Вот так-так, Трофим даже присвистнул. Становится всё интересней и интересней. Не это ли «Пещера познаний»? Что-то слишком уж просто получается. Допустим, я оглушу этого недотёпу при выходе, заберу у него серебристую штуковину, и вот вам ответы на все вопросы.
Он вылез из своего укрытия и подбежал к камню со мхом. Стал ждать. Но ждать пришлось ему долго. И за время своего ожидания планы несколько сменились гуманным разрешением вопроса. И когда, наконец-то, камень стал откатываться в сторону, он присел и накинулся на выходившего ириканца, обхватывая его сзади, на всякий случай зажимая рот рукой.
Ириканец забился у него в руках. Он извивался как уж, работал локтями и ногами, чтобы нанести удар противнику. Трофиму пришлось на себе испытать легендарную ловкость и быструю реакцию потенциального врага своего города. Но у него была самая лучшая среди асконцев реакция, кроме того, мышечная сила действительно превышала ириканскую.
Перестань трепыхаться, прошептал Трофим, осторожно поглядывая на открытую пещеру, иначе я сверну тебе шею.
То ли от вероятности поплатиться шеей, то ли просто устав, ириканец замер в руках Трофима, но не расслабился. Всё его тело превратилось в камень мышц, которые чуть ли не дрожали от напряжения. Трофим буквально ощущал его страх страх и осторожность. Он даже слегка проникся невольным состраданием к своему пленнику. Он был намного уже его и почти на голову ниже. И вообще, какое-то нелепое создание, не способное к рукопашному бою.
Я отпущу тебя, слышишь? Трофим потихоньку ослаблял хватку. Только обещай вести себя благоразумно. Я не причиню тебе вреда. У меня просто пара вопросов к тебе и одно очень выгодное предложение. Итак, я тебя отпускаю, а ты отдаёшь мне этот пульт и отходишь на два метра в сторону. Усёк?
Ириканец кивнул. Заручившись обещанием пленника, человека, которого он впервые видит, Трофим отпустил его. Отпустил и тут же вспомнил о втором помимо ловкости отличительном качестве потенциального врагао коварстве. Ириканец и не думал держать слово. Первое, что он не сделал, это не отдал пульт. Он сломал его. Сломал, резко бросив на серый камень. В это же время валун, служивший дверью в пещеру, закрыл собой вход в неё. Трофим не успел опомниться (всё-таки реакция ириканца была дьявольской), как на него уже смотрело дуло оружия нейропаралитического действия.
Стой! голос ириканца оказался высоким, как и у его соплеменников. Не смей шелохнуться, только медленно, очень медленно вытащи своё оружие и брось мне в ноги.
Трофим замер. На него смотрела пара зелёных глаз, которые словно жгли огнём от ненависти и страха. Он почти ничего не видел, кроме этих глаз, что буквально загипнотизировали его сознание.
Ты слышишь меня? произнёс ириканец уже тише и спокойней. Брось оружие мне в ноги. Мне так легче будет с тобой разговаривать. Не бойся, я не убью тебя.
Трофим колебался. Вместо того, чтобы выполнять требование, он разглядывал своего врага с нескрываемым интересом. Это был молодой ириканец, или как они себя называлимолодая ириканка. Одногодка, скорее всего. Нежные черты лица как-то странно сочетались с агрессией
Брось оружие! закричала ириканка странным высоким голосом и пальнула в землю, прямо около ботинка Трофима.
Псих! Трофим словно очнулся. Ты же сказала, что не убьёшь меня!
Я могу передумать, срываясь в голосе, проговорила ириканка.
Её верхняя губа дрожала, обнажая крепко стиснутые зубы. На лбу появилась испарина. Ириканка тяжело дышала. Похоже, она волновался больше, чем ее противник. И Трофим это почувствовал. В зелёных раскосых глазах стала утихать злоба и преобладать страх. Трофиму почудилось или же он действительно увидел в них ещё и просьбу. Забавляясь своими мыслями, он представил себе, что бы сейчас говорил этот смешной рыжий человек, если бы был правдивым: «Пожалуйста, брось оружие. Иначе мне придётся стрелять, а я этого не хочу. Я пацифист по натуре и вообще с этой штукой управляться не умею. Я боюсь тебя до смерти, но больше этого я боюсь убить».
Трофим невольно усмехнулся своим мыслям. Ириканка расценила усмешку по-своему и с широко открытыми от ужаса глазами выстрелила ему в ногу.
Глава 14. Сделка
Трофим упал на землю, ощущая мерзкое онемение в ноге и схватился за свой борот. Но не успел его даже поднять, как ощутил в правом запястье такое же онемение, как и в ноге. Борот глухо выпал на землю. Ириканец осторожно и нервно отодвинул его ногой в свою сторону. Трофим застонал от обиды. Какой-то сморчок, меньше его в полтора раза, полностью обезоружил его с помощью глупого нервно-паралитического борота. И ещё захватил его боевой, табельный. Да он же с ним обращаться не умеет!
Не делай глупостей, проговорил Трофим, приподнимаясь на локте. Я асконский пограничник, солдат. Если со мной что-нибудь случится, это расценят как прямую провокацию на войну. Ты хочешь войны?
Попробуйте, асконские твари, доказать мою причастность к твоей трагедии, ириканка нехорошо усмехнулась дрожащими губами, силясь сохранить боевой вид. Фактически я сейчас нахожусь в своём родном городе. А что случилось с глупым асконцем на нейтральной территории, о которой ходят жуткие слухи, никого не интересует.
Трофиму стало на минуту плохо, когда он вспомнил о своей догадке, что его собеседница нелегально пересекает границу города. Действительно, её никто не будет подозревать.
Да ты погоди, хмурился он в поисках спасительных аргументов, я, может, вам ещё пригожусь.
Кому это нам? Мне точно ты не нужен.
А, может, я единственный шанс на выживание наших рас?
Что? Ты слабо походишь на чей-то шанс.
Ты хочешь меня оскорбить, где-то я тебя понимаю. А вот Бескровных отнеслась ко мне несколько нежнее.
Ты знаком с Даяной? недоверчиво фыркнула молодая ириканка.
Да. У неё такие же оттопыренные уши, как у меня.
Ириканка отпустила оружие и удивлённо приподняла брови.
Значит, ты тоже знаешь Бескровных? догадался Трофим.
Это моя мать, ириканка убрала оружие за пояс и присела рядом с асконцем на землю.
Мать? Вы не похожи.
Она была супругой моей матери. Я зову её мамой. Кстати, моё имя Анитси Роуз, Анитси раскрыла в приветствии ладонь и подмигнула собеседнику.
Трофим Родонответил левой, не парализованной рукой асконец.
Так какие у тебя ко мне вопросы были Трофим, Анитси хитро склонила голову, а ещё и предложение?
Трофим кивнул в сторону большого камня, покрытого мхом.