Пить хотите? первым проявляет участие Лёша, также предлагавший пустить налётчикам-недоучкам кровь.
Ага, радостно отзывается Федя. А поестьничего нету?
Может хоть сублимат какой? тут же подхватывает Эдя.
Ха! хохотнул Сергей, всем своим видом выражая полное недоумение, граничащее с культурным шоком. Вы видали? Может вам ещё пятки почесать и массаж сделать?!
Наши, с позволения сказать, гости тут же притихают. Им страшно, что неудивительно. Они такие же «головорезы», как и мы, а потому не знают, как поступили бы сами. От того и страшно. Мысли об убийстве есть. Их не может не быть. Ведь нас они были готовы пристрелитьэто точно. Но, судя по ним, готовы лишь в горячке, когда выхода другого нет. А так, чтобы методично, с чувством, толком и расстановкой отправить человека на тот светне думаю. Слишком они мягкие, что ли А может, это лишь маска, дабы усыпить бдительность. Может, они только кажутся не страшными. Хотя, навряд ли. Настоящие головорезы никогда бы не допустили таких серьёзных тактических ошибок, что даже дилетанты смогли их обставить. Интересно, кто они вообще такие?
Вы кто? И чего здесь забыли? решаю удовлетворить свой интерес не прибегая к уловкам.
Здрасте выдавив улыбку, здоровается Федя, будто мы впервые друг друга увидели. Я Фёдор, а это, кивает на подельника, Эдуард.
Да, знаем мы кто из вас кто! Биба и Боба выдва долбоёба! встревает Сергей. Не бесите нас!
Хорошо, хорошо, внезапно тоненьким голоском, успокаивает Федя разбушевавшегося и хмельного Сергея. Мы обычные люди. Ну, чуть подзаработать решили. С кем не бывает, правда?
Правда, охотно соглашаюсь. А это, беру в руки обрез двустволки, трудовая книжка, так?
Да ладно вам! продолжает Федя. Он даже не заряжен.
Да ты что? А это что? переламываю обрез и являю тусклому свету нетронутые бойком патроны.
Они бракованные, с сожалением констатирует Эдя.
Чего? удивляется уже отец.
Бракованные, говорю, настаивает на своём младший грабитель. Пробку выньте
Я с недоверием смотрю на «братцев-гусениц», извлекаю из ствола один патрон, а из кармана небольшой раскладной нож и, не без усилий, лишаю красный цилиндрик девственности, которая на поверку оказывается «не первой свежести». Переворачиваю и высыпаю на ладонь соль. Смотрю внутрьвижу дно. Ни пороха, ни дроби или картечиничего. Сергей сначала кудахтает, пытаясь сдержать смех, потом разрывается от хохота. Это заразительно. Ржать, словно кони, начинают все. Особенно смешно нам с моим бывшим начальникомдвум вооружённым людям, которых взяли «на пушку» в прямом и переносном смысле. Причём, взяли двое, судя по всему, незадачливых товарищей, неспособных проверить боеспособность своих боеприпасов.
Смех и радость пропитывает каждого. Даже связанные Федя и Эдя, сначала скупо улыбаются, а потом смеются в голосне напоказ, чтобы вызвать симпатию, а по-настоящему. Такое нельзя изобразить. Смеётся отец, смеётся Лиза, Димитар с Лёшей тоже хохочут, то и дело, смахивая слезы. Как мне на миг показалосьмы счастливы. Вот онотакое простое, и такое незатейливое это счастье. Впервые за последние двое суток нам стало хорошо, и даже чувство тревоги куда-то улетучилось. Оно, конечно, не исчезло. Просто, наверное, ему тоже стало весело, и оно изменило самому себе, впрочем, все понимаютненадолго.
Глава 11. Новый приют
Сквозь сон доносится шум возни и неразборчивый шёпот. Глаза чуть приоткрываются и слипаются вновь. Как же сладко спалось. Как же сладко Подношу к глазам запястье, с усилием проделываю меж век щёлочку. Взгляд фокусируетсямаленький экранчик показывает 6:34. Тьма снова застилает взгляд. Ещё можно. Ещё слишком рано, чтобы дать свету взойти на трон. Эпоха тьмы ещё не миноваламожно поспать. Пытаюсь снова погрузиться в оборванные сновидения. Я уже не помню, о чём они были, но знаюбыли приятны. Ведь, я проснулся с улыбкой, я это чувствовал и это было прекрасно. Но, снова слышится возня и снова раздражённый шёпот. Звуки из комнаты, где ночевали наши пленники. Там же дежурил Сергейв этот раз блюсти безопасность под утро выпало ему.
Снова мучительно трудно размыкаю веки и выковыриваю из уголков глаз «остатки сна». На ощупь нахожу лежащий рядом «Ярыгин», снимаю с предохранителя и, наконец, встаю. Делаю несколько шагов и наблюдаю, как Сергей ругается с Федей и Эдей, шёпотом, чтобы не разбудить остальных. Те тоже не превышают заданный звуковой барьер, и даже делают знаки Сергею, чтобы тот говорил потише.
Вы идиоты? с выпученными глазами шепчет Федя. Нет, не так. Выидиоты! меняет он вопросительную интонацию на утвердительную.
Пошёл ты! Сказки тут мне будешь плести! огрызается Сергей и даже чуть замахивается пистолетом.
Тише! зажмурившись, шепчет Эдик. Умоляю, тише!
Чего«тише»? спрашиваю всех, превышая заданный порог децибел.
Тише, прошу, прошу вас, тише! Они услышат! И, пригнитесь шипит Эдик, пытаясь изобразить молитву, что получается крайне неубедительно с обмотанными липкой лентой руками.
Кто услышит? не обращаю внимания на его истерику, подхожу к окну и осторожно выглядываю.
Пригнитесь! умоляет уже Федя. Выкретины! Нас всех тут порешат
Да закрой ты пасть уже! прикрикивает Сергей.
Тише, умоляю вас, тише, снова скулит Эдик.
И ты тоже закрой! уточняет мой товарищ специально для младшего налётчика.
Выглядывая в окно я вижу пассажирский автобус, метрах с двадцати по диагонали, как раз между нашим домом и тем, в котором расположился нелегальный рынок. Автобус старый, года двадцатого, а может и мой ровесник. Даже с приличного расстояния видны ржавые плеши в корпусе. Спереди и сзади остановились две легковые машины. Тоже «не первой свежести». Из каждой вышло по три человека, ещё около десятка из автобуса, но видно, что не все. Кое-где в окошках просматриваются сонные лица.
Это что ещё за «гаврики»?
Валим, валим! словно мантру твердит Эдик. Это кочевники! Они нас всех вырежут, к чертям!
Что за шум? показалась в двери Лиза, дети и отецтеперь все в сборе.
Да, вот киваю на окно, граждане какие-то приехали. А эти, расстреливаю взглядом Федю с Эдей, говорят, что сваливать надо, ибо данные граждане, снова киваю на окно, нас всех порешат. Вот, вкратце, вся история.
Какая история?! с вылупленными глазами парадоксально кричит шёпотом Федя. Это кочевники! Вы, что, совсем дураки?!
О! издал короткий звук Сергей. Нас, похоже, заметили.
Блин! взвыл Эдик и принялся сучить связанными ногами. Развяжите! Развяжите меня немедленно! Я не хочу здесь подыхать!
Кто-нибудь объяснит, что происходит? наконец прозвучал первый конструктивный вопрос, озвученный моим отцом.
Развяжите, мать вашу! заверещал уже Федя. Это кочевникибандиты, убийцы, я не знаю, как вам объяснить! Развяжите, говорю!
Сюда идут, обеспокоено констатирует Сергей, наблюдая, как несколько пришельцев направляются к подъезду, устремив взгляды в наше окно.
Кочевники, кочевники бубню я, цыгане, что ли?
Марсиане! истерично выкрикивает Федя.
Эдя же уже даже перестал биться в истерике, а просто сполз на пол и повис на руках, притороченных к старому радиатору.
Слушайте, а давайте-ка, на всякий случай, собираться, задумчиво бубнит отец. Лиза, что есть нужногобыстро сгребай. Еду оставшуюся в первую очередь.
Женщина молча кивнула и скрылась увлекая за собой Димитара. Лёша же остался стоять в проёме и наблюдать за диспутом.
Входную дверь дернули с обратной стороны, задвижки лязгнули о свои упоры.
Кто там? спрашивает Сергей слегка дурацким голосом.
Открывай, раздаётся из подъезда.
Зачем? подаёт голос Лиза, заметно подрагивающий от разрастающегося внутри страха.
О! Слышал? снова доносится до нас голос, но уже не так громко. Там ещё и баба!
Удачно зашли! слышим второй, более хриплый баритон.
Растерянно переглядываемся. Первым приходит в чувство отец.
Ходу! командует он, подгоняя Лизу, Лёшу, Димитара и спешит в уборную.