Чего? 14 часов? не поверил я.
Нувы были сильно пьяны.
Ага, пьян А как же вот это? демонстративно потёр затылок, на котором выросла довольно большая гематома.
Опять же, просим прощения, чуть поклонился мой визави, умеренно и чопорно, но вы отказывались беседовать! Пытались оскорбить сотрудника при исполнении. А это, знаете ли, статья! Так, что, кивнул он на мою руку, потирающую внушительного размера шишку, я, можно сказать, предотвратил ваше преступление, а значит и ваше неминуемое, до моего вмешательства, наказание.
Ох, так ты ещё и благодетель, оказывается?
Можно и так сказать. Кстати, давайте останемся «на вы», если вы не против?
Не против, скривился я, почувствовав как сухость во рту становится нестерпимо режущей.
Давайте поступим так, потёр руки военсудполовец, я задам вам несколько вопросов, вы на них отвечаете и идёте с Богом, на все четыре стороны. По рукам?
А у меня есть выбор?
Нет, если не хотите административного взыскания за отказ от сотрудничества. Потом, кстати, когда вам назначат штраф, вы всё равно будете обязаны ответить на наши вопросы. Ну, так как?
Валяйте, отрешённо махнул я рукой, понимая что борьба с ветряными мельницамизанятие более чем утомительное и глупое.
Так-то лучше, хлопнул себя по коленям мужчина. Когда вы в последний раз виделись с отцом?
С неделю назад, чуть больше.
Он говорил о своей статье?
Говорил, даже дал почитать.
О! Как интересно! И вас не смутило содержание?
Ну, смутило. Если вы, конечно, имеете в виду ту статью, из-за которой вы, вероятно, меня сюда и приволокли.
То естьне смутило, прям совсем?
Прям совсем. Особенно, потому, что события, упомянутые в статье, относительно которой вы интересуетесь, произошли позже, чем мой визит к отцу.
Продолжайте, кивнул военсудполовец.
Он готовил другой материал. Совсем другой. Он был об образе жизни, вреде определённых привычек и так далее.
А почему, по-вашему, он решил опубликовать другой вариант?
Я не знаю. Может, «на злобу дня»? И, если честно, я не читал его статьи о терроризме. Я знаю лишь то, что говорили в новостях.
Правильно. Её удалили уже через двадцать минут.
Чего же там такого было?
Ничего, что могло бы быть интересно нормальному члену нашего общества, откинулся на спинку стула законник.
А ненормальному?
А ненормальные у нас не водятся снисходительно и даже, как мне показалось, с ноткой тоски, посмотрел он исподлобья. А, если и водятся, то недолго.
Вы на кого намекаете?
Я не намекаю. Я, так, рассеянно развёл он руками, размышляю
Чего вы хотите? напрямую спросил я.
Побеседовать с вашим отцом, на предмет его сомнительного публицистического труда и обсуждения с ним некоторых вопросов. Например, как жить дальше?
Во, как? деланно удивился я. Побеседовать, значит?
А чему вы удивляетесь?
Я думаю, беседа ваша будет сразу в суде. А послеобвинение, приговор, каторга Ах да, перепутал формулировкиобязательные работы
Зря вы так, даже как-то обиженно скривился военсудполовец. Нам не нужно губить человека, тем более такого, в прошлом уважаемого, как ваш отец. Нам нужны извинения
Перед кем это?
Перед обществом, не моргнув глазом, сообщил он. Выступит на ТВ, наплетёт что-нибудь вроде«хотел привлечь внимание, эпатаж, возврат былой журналистской славы» и так далее. Естественно, придётся понести некое наказание, снова развёл руками собеседник. Но, в случае сотрудничества, судить его будут не как экстремиста, а просто, как клеветника. Может даже штрафом отделается. А может месяцок поработает на обязательных. От этого никто ещё не умирал
Да, конечно! перебил его я. Не умирал никто?! Не несите эту хрень!
Ну, всё зависит от вида работ. Если речь о ядерных отходахто, конечно, да, для здоровья не очень полезно
Не очень? усмехнулся я.
Ну, а если, невозмутимо продолжил законник, например обычные земляные работы, или расчистка сорняка, ползущего в город, то тут лишь труд и ничего более.
Складно всё у вас
Складно, согласился он. Так, вы не знаете, где может быть ваш отец?
Нет, не знаю.
А, что означает фраза, на оставленной им записке?
Хрен его Я понимаю не больше вашего.
Ну, что же, поднялся с кресла мой оппонент, не буду более вас задерживать.
Я, чтосвободен? искренне удивился я.
Ну, вы же не сделали ничего дурного, по большому счёту? Значитсвободны. Только, учтитеесли встретите отца, перескажите ему наш разговор. Он человек умный, думаю, сделает правильный выбор. А вы, если придёт запрос, посетите нас без промедленияэто в ваших же интересах.
Я кивнул, вопросительно посмотрел в сторону выхода из кабинета и получив одобрительный жест, отпущенный даже не головой, а лишь глазами судполовца, устремился на свободу. Пока я шёл по участку меня никто не задержал. Более тогона меня даже внимания особого не обращали, да и я не стремился его к себе привлекать. Дороги спрашивать не пришлось, поскольку здание и его планировка были интуитивно понятны.
Потому, уже через пару минут я был на улице и дышал грязным, но, всё же, свободным воздухом. Как звали, и в какой должности был мой визавия так и не поинтересовался. Негодование, вперемешку с испугом, выдули эти вполне закономерные вопросы из похмельной головы, в которой всё же тлела мысль о том, что эти данные никогда больше не понадобятся.
Насчёт опоздания на работу не стоило волноваться. Ведь, даже если дело выплывет на дисциплинарную комиссию, легко смогу сказать правдубыл в участке и это подтвердится. Но всё же я спешил. Не потому, что считал своим долгом появиться на службе как можно быстрее. Просто казалось жизненно необходимым поделиться пережитым с тем, кому я хоть чуть-чуть небезразличен.
С момента моего высвобождения прошло сорок минут и вот я распахиваю дверь кабинета своего начальника, но его, увы, на месте нет. Наверное, вышел в уборную. Без стеснения взгромождаюсь в начальническое кресло и начинаю шарить по ящикам стола. Я знаю, что именно там хранится то, что помогает притормозить скачущие во весь опор мысли, сделать себя, на время, чуточку тупее В самом нижнем ящике находится контрабандный коньяк. Здесь же одна из двух дежурных рюмок. Она наполняется доверху и алкоголь спешно стремится в желудок, когда дверь распахивается и на пороге появляется Сергей.
Ты чего, охренел? негромко, но злобно вопрошает он, выпучив глаза, кстати, сегодня не красныетакое бывает нечасто. Очевидно, положительно сказались вчерашние процедуры.
Нет, коротко отвечаю и звонко ставлю стопку на поликарбонатную столешницу, заделанную под дерево. Ты же ведь не против? Правда?
Ну, ты он не договорил, махнул рукой и, наконец, закрыл за собой дверь. Опять? строго спросил он. Опять, спрашиваю? Мало тебе одного залёта?
Я не виноват, почти по-детски отзываюсь, скукоживаясь, будто в ожидании отцовской звонкой затрещины. Это всё судполовцы
Чего? не понял он дурачусь ли я, всерьёз ли. Военсудпол? Он тут причём?
А я от них, поясняю, не отрываясь от вторичного наполнения рюмки чужим коньяком.
Мне налей, усаживаясь на место для посетителей, распоряжается шеф. Чего они от тебя хотели?
Отца ищут, пожимаю плечами и достаю из ящика вторую стопку.
Суки, ругнулся Сергей. Так чего он там такого написал, что пыль поднялась?
Да ничего, как я понял, пододвинул ему наполненную почти до края рюмку, я не читал. Только то, что было в новостях. Но, зная отца, могу сказатьесли он о чём-то и говорил, то опираясь на железные факты, аргументы и исторические аналогии. В целомдолжно было выглядеть сильно. Не любят они этого
Ясное дело, что не любят, принял Сергей свой шот и, почему-то, недоверчиво понюхал. А от тебя чего хотели?
Чтобы с отцом договорился. Мол, он им публичное признание в том, что он всё это, по большей части, нафантазировал. Для эпатажа, так сказать А они его пожурят, если это можно так назвать, да отпустят.