Это все повестки агентов, объяснила Кейт, когда мы проходили мимо.
Обязательная воинская повинность Грея, введенная накануне кризиса, означала, что всех, кто был моложе сорока, призывали на службу: миротворцами в Национальную гвардию, пограничниками или надсмотрщиками за чудными детьми в лагерях наподобие СППшных. Первая волна вынужденных рекрутов в основном состояла из двадцатилетнихслишком взрослых, чтобы пострадать от ОЮИН, и слишком молодых, чтобы потерять собственных детей.
Многие агентыбывшие военные, как Роб, рассказывала Кейт, пока мы шли. Но большинство из насгражданские. Одни присоединились к Лиге, поверив в миссию Албана, другие пытались получить чуть больше информации о том, что происходит с нашими детьми, с братьями и сестрами. Всего задействовано более трехсот внедренных агентов, плюс еще человек сто или больше работают в Штабе. Это технические специалисты, тренеры или те, кто следят за ходом операций.
А сколько здесь детей?
Двадцать шесть, включая тебя и Мартина. Шесть команд, по четыре человека в каждой. И к каждой прикреплен агент. Хотя Албан называет нас Наставниками. Ты будешь тренироваться с моей командой и со временем получишь допуск к тактическим операциям.
И Лига всех вытащила из лагерей? поинтересовалась я.
Кейт приложила пропуск к очередной двери.
За пять лет существования Лиги самое большеечетверых. Дети здесь со всех концов страны. Некоторых, вроде Вайды и Джудапознакомишься с ними чуть позже, привезли сюда, когда Сборы еще только начались. Других удачно заметили, когда ребят уже отправляли в лагерь или когда за ними приехали СПП. Есть несколько странных парнишек, вроде Нико из моей команды. У него интересная история.
Я не поняла, было ли это приманкой:
Интересная?
Помнишь, я рассказывала тебе про «Леду-корпорейшн»? Как правительство предоставило им грант для изучения того, откуда взялся ОЮИН? Нико был Кейт пару раз кашлянула, был одним из их объектов. Мальчишку привезли несколько недель назад, так что вы двое сможете осваивать азы вместе. Но хочу предупредить: он еще немного хрупкий.
Тогда-то я и увидела, что коридор оказался лучшей частью остальных помещений. Как если бы в доме все средства ушли на ремонт прихожей, или хозяева просто решили, что продолжать просто нет смысла. В общем, место выглядело так, будто тебя занесло на стройплощадку и работы на ней еще идут. Стенысерые бетонные блоки на металлических опорах. Пол из крашеного бетона. Все бетонноевезде, всегда. На мгновение я словно снова оказалась в Термондетак «дружелюбно» смотрелось это место.
Низкие потолки оплетали трубы и провода в яркой изоленте. И хотя в Штабе было не так темно, как в туннеле, естественный свет внутрь не поступал, и мерцающие лампы дневного света заливали пространство нездоровым анемичным сиянием.
Самым необычным в помещении была его форма: дверь из коридора открывалась прямо напротив большой круглой комнаты в центреее изогнутые стены были полностью стеклянными. Проход, в котором мы стояли, образовывал вокруг этой комнаты кольцо, и я рассмотрела, по крайней мере, еще четыре прямых коридора, отходивших от него лучами.
А он какой?
Пока мы шли, я продолжала посматривать по сторонам, наблюдая за фигурами, которые сновали туда-сюда вокруг стеклянного пространства. Внутри его по стенам были развешаны несколько телевизоров; под ними стояли круглые, как в кафе, столики, за которыми несколько агентов Лиги играли в карты, ели или читали.
Изогнутый коридор был нешироким. Так что, когда навстречу попадалось сразу несколько человек, кому-то приходилось давать дорогу.
Сначала мы столкнулись с двумя молодыми женщинами в армейском камуфляже. И эта встреча стала подтверждением того, чего я боялась: слухи обо мне уже распространились. Встречаясь глазами с Кейт, все дружелюбно улыбались, но стоило взгляду упасть на меня, как люди огибали нас, держась на максимально возможном расстоянии, и прибавляли шагу.
Какой он? повторила я и, увидев непонимание в бледно-голубых глазах Кейт, пояснила: Какого цвета?
А-а! НикоЗеленый. Технический гений. Обрабатывает все, словно программа. ВайдаСиняя. ДжудЖелтый. Это единственная команда со смешанными возможностями. Остальныестрого одного цвета и выполняют во время операций разные вспомогательные функции. Льющийся сверху свет окрасил белокурые волосы Кейт в жемчужно-белый. Ты здесь единственная Оранжевая.
Чудненько. Мы прямо как чертова радуга. Только красного не хватает.
Значит, вам достаются объедкикого не взяли в другие команды?
Кейт улыбнулась:
Нет. Я просто выбираю тщательнее других.
Наконец мы покинули внешнее кольцо, нырнув в один из прямых коридоров. Кейт замолчала, не отвечая даже встреченным агентам, вжимавшимся в стены, когда мы проходили мимо. И пока мы шли к двери, помеченной ее именем, нас провожали взглядами, и каждый раз эти взгляды острыми ногтями царапали мне спину.
Готова? спросила женщина.
Как будто у меня был выбор!
Оказаться в чужой спальневсе равно что подсмотреть чужую жизнь. И мне было немного неловкои тогда, и сейчасувидеть безделушки, которые ей удалось сюда протащить. Комната оказалась тесной, но жить в ней было можно, компактной, но, что удивительно, не вызывающей клаустрофобии. Койка стояла в углу, позади нее Кейт повесила грязное лоскутное одеяло. Узор из ярких красных и желтых маргариток пробивался даже через самые темные пятна. На карточном столике, служившем письменным столом, стояли компьютер, лампа, а еще лежала пара книг и сумка.
И повсюдурисунки.
Фигурки людей, намалеванные маленькими пальчиками. Карандашные портретыни одного знакомого лица. Пейзажи, выполненные углем, которые выглядели такими же безжизненными, как пребывание под землей. Фотографии с приветливыми лицами на фоне заснеженных гор, наклеенные аккуратными рядами, слишком далеко от меня, чтобы разглядеть красивые глянцевые детали. А еще в этом пространстве обнаружились трое.
Высокий и очень худой парнишка мерил шагами крохотное свободное пространство между столом и койкой, но, едва мы вошли, остановился. Голова в красновато-каштановых кудряшках мотнулась в нашу сторону. Его лицо просияло от радости, и подросток бросился к Кейт, обхватывая ее плечи тонкими руками.
Я так рад, что вы вернулись! Его голос дрогнул от облегчения.
Я тоже, проговорила Кейт. Джуд, это Руби.
Джуд, весь кожа и кости, выглядел так, словно за пять дней вымахал сантиметров на десять. Нет, некрасивым назвать его было нельзя: подросток просто не до конца сформировался. Ему еще придется дорасти до своего длинного, прямого носа, что же до больших карих глазони выглядели сейчас по-мультяшному огромными.
На вид Джуду было лет тринадцать-четырнадцать, но двигался мальчишка так, словно все еще не научился справляться с этими новыми длиннющими конечностями.
Приятно познакомиться! воскликнул он, обнимая уже меня. Вы только что вернулись? Все это время ты была в Вирджинии? Кейт сказала, вы там разделились, и она так волновалась, вдруг что-то
Парнишка перескакивал с одной мысли на другую. Я моргнула, пытаясь высвободиться из его объятий.
Джудит, подруга явно не в восторге от обнимашек, раздался из-за спины Джуда чей-то низкий голос. Отцепись.
Джуд тут же отпрянул назад, издав нервный смешок.
Извини, извини. Просто рад познакомиться. Кейт так много о тебе рассказывалаты была в том же лагере, что и Мартин?
Когда мальчик назвал имя другого Оранжевого, его голос странно дрогнул, взлетел вверх и оборвался.
Я кивнула: значит, он знает, кто я. И все же до меня дотронулся. Какой смелый, глупый ребенок.
А это Вайда там, на кровати, вмешалась Кейт, подталкивая меня в ту сторону.
Мне показалось, что я невольно пячусь назад, в уголтакова была сила взгляда этой девушки. Странно, что я не заметила ее, сидевшую на койке: вытянутые ноги скрещены, руки сложены на груди, на лице застыло безразличное выражение. Но теперь, обнаружив ее, я даже поежилась.
Выглядела Вайда роскошно: идеальное сочетание рас и народов: блестяшая смуглая кожа, которая напомнила мне теплые осенние дни, миндалевидные глаза, выкрашенные в цвет электрик волосы. Такое лицо ожидаешь увидеть в журнале: высокие, острые скулы и полные губы, на которых, кажется, всегда держится легкая ухмылка.