Дяденька Сергеич, плохо мне, в голове что-то щелкнуло, запричитал юный сталкер. Не получается войти, задыхаюсь.
Начальник Баррикадной проигнорировал фамильярное «Сергеич».
Возьми меня за руку, давай вместе еще раз попробуем.
Парень послушался, уцепился за протянутую рукавицу, встал. Часовые на входе разглядывали его с любопытством. Пришлось набрать в грудь побольше воздуха и снова сделать шаг. Жаркое удушье легко выбило из легких остатки кислорода. Ноги подогнулись, и Женя повис на руке Сергеича.
Что с тобой Женечка? Дед теребил его за хобот противогаза. Мальчик лежал на спине, головой на его коленях. Сергеич сидел на табуретке спиной к прикрытой герме.
Внутрь не могу Не дышу там.
Это у него от свежего воздуха? с недоверием произнес Сергеич.
Клаустрофобия? предположил Дед.
Горазд ты на словечки. Делать что будем?
Врачу его показать!
Акопяна на «Пятый год» вызвали.
Женя слушал разговор стариков и силился вспомнить станционного врача Оганеса Ваганыча. Они с Дедом не болели и никогда к тому не обращались.
Сталкеры говорят, ты держался молодцом, вичуху завалил. Можно сказать, стал взрослым мужчиной, прошел обряд посвящения. А тут такое! Нам так нужны сталкеры!
Инициация! продолжил блистать эрудицией Максимыч.
Начальник Баррикадной что-то неодобрительно буркнул, перевел взгляд на Женю.
Говорят, тебя звери не трогают!
Парень сполз с коленей Деда на землю, встал на четвереньки:
Я вижу цвета!
Правда? обрадовался старик.
Женя легко вскочил на ноги:
Они звери это умирать ко мне идут Чтобы я их того кончил Из милосердия. Никакой я не сталкер. И вичуха эта, и собакибольные были.
Как это называется? Сергеич был уверен, что Дед найдет нужное слово, но все же уточнил: Добивание. Из милосердия когда?
Тот выдержал взгляд начальника.
Мизерикордия.
Для кликухи длинновато, начальник Баррикадной тоже встал. Мизер? Это для блатных кличка. Кордэто пулемет такой. Да и какой ты пулемет? Мелковат для пулемета. Маленький, шустрый, незаметный. Как что?
Он снова обратился за помощью к Деду.
Как стилет. Мизерикордом называли стилет, который прятали обычно в рукаве.
Нормальный позывной. Нравится?
Женя поморщился, но противогаз скрыл от Сергеича гримасу.
Ну, тогда пойду к врачу на «Пятый год». По поверхности! объявил парень.
Дед, скрипнув коленными суставами, тоже встал. Чужой ОЗК висел на нем мешком.
Я с тобой, старик тяжело выдохнул и повертел в руках дозиметр.
Дорогу вспомнишь? Сергеич выдернул дозиметр из его рук, показал нужную кнопку. Прибор мерно запикал.
Вспомню, бодро заявил Дед, вернул себе дозиметр, отключил и спрятал в накладной карман на животе.
Ну, бывайте тогда, попрощался Сергеич. Помни только, Женя: решай свои проблемы и возвращайся. Всегда примем.
Парень повернулся спиной к старикам, он не чувствовал ни страха, ни огорчения. Черно-белый мир Баррикадной уже был ему тесен.
Коврик ткнулся уголком в ногу. Отполз. Призывно приподнял уголок.
Зовешь меня? За тобой идти? не ожидая ответа, поинтересовался Женя. Он посмотрел, как за Сергеичем закрылись гермоворота.
Коврик не ответил, наверное, функцию рта дырки выполнить не могли.
Что это? испуганно произнес Дед.
Не видишь? Коврик Не опасно.
Опасно-неопасно. Допустим, звери тебя не трогают. Если в их стае есть больные. А если больных нет? А если зверьодиночка? И полностью здоров? Молчишь? То-то и оно!
Глава 2Сладости для радости
Может ли снег быть черным? Да, может. Еще как может! Женя видел его своими глазами.
Ядерной зиме закон не писан. Она изменила не только привычные краски, но и физические законы.
Снег темнел, еще не коснувшись земли. В воздухе он смешивался с поднимаемой ветром пылью и опускался на руины зданий, уже изменив свой цвет.
Снежные шапки, лежавшие на грудах битого кирпича и обломках бетона, местами твердели, превращаясь в корку, местами становились рыхлыми и таяли, сбегая на растрескавшийся асфальт похожими на слезы струйками воды. Казалось, что израненный, но еще живой город плачет
Стой! Дед еле шел, опираясь на руку Жени.
Деда, совсем устал?
Нет Посмотри сюда старик указал на неприметный холмик среди покрытых черным снегом развалин.
Этомогила того, чьим именем я тебя назвал Доброго подполковника Жени.
Парень постарался получше рассмотреть холмик, но ничего примечательного не заметил. Он вспомнил, что Дед часто упоминал «доброго подполковника», но толком никогда не рассказывал о нем.
Расскажи, каким он был. Пожалуйста.
Отставший было коврик догнал их и будто бы тоже прислушался.
Мы с ним познакомились на книжной выставке, я не знал, что он военный Подружились. А потом, когда перед Катастрофой Как тебе объяснить?
Давай по порядку!
Гм По порядку, говоришь? Лады, Дед какое-то время молчал, оживляя в памяти далекий 2013-й. В том году, когда международная обстановка обострилась, страна впервые за постсоветскую эпоху призвала резервистов на сборы. Приехали не все, но кое-кто обрадовался возможности поторчать какое-то время в «пионерском лагере» без жен и насущных проблем
Евгений слушал своего воспитателя, и перед его мысленным взором представали картины того, что произошло незадолго до Катаклизма.
Виталик Серов, будущий «Дед», как раз уволился с одной работы, но не устроился на другую, потому он и пошел в «партизаны», как в шутку называли резервистов.
Но увязнуть в пьяном безделье Виталию Максимовичу не позволил «добрый подполковник Женя». Он высоко оценил художественные и музыкальные способности подопечного и выбил Серову синекуру: должность начальника клуба их воинской части. Теперь Евгений понял, почему много лет подряд, уже под землей, на вопрос: «А ты вообще кто такой?» Дед отвечал: «Начальник клуба», неизменно, впрочем, вызывая смех.
В тот самый день «добрый подполковник Женя» куда-то делся, а Серов толкался среди кадровых старших офицеров, стесняясь своей измятой полевой формы и капитанских погон.
К торжественному маршу!
На одного линейного дистанция!
Управление прямо!
«Это я тоже«управление»?» сам себя спросил Серов и услышал чей-то брезгливый голос из первой шеренги:
Этого «пиджака» уберите! А то он устроит нам сейчас прохожденьице.
Максимыч двинулся было бочком-бочком мимо пустой гостевой трибуны, проклиная все на свете прохождения вкупе с паркетными войсками, но тут позвонил подполковник:
Бегом в общежитие! Выводи женщин и детей! Дежурный знает, куда. Начинается!!! На тебя вся надежда. Ты теперь старший. Понял?
Серов рванул в общежитие. У входа его окружили взвинченные женщины, пытающиеся успокоить насмерть перепуганных детей. Дежурный по общежитию сержант объяснил Максимычу, куда их вести.
Серов замешкался, пытаясь точнее сориентироваться, к какому подвалу идти, но сержант понял его замешательство по-своему.
Товарищ капитан! Снимите меня с поста. Пожалуйста! Под свою ответственность.
У Максимыча не было никакой ответственности, но он разглядел в глазах дежурного смертельный ужас и промямлил:
Ну ладно.
Вы не подумайте, что я струсил, оправдывался сержант, для чего-то запирая двери общежития на все уставные замки. Зачем мне оставаться? Оружейки тут нет, не казарма же, что тут охранять? А там я пригожусь
Виталий Максимович молча ждал, когда дежурный закончит бесполезный свой труд. Наконец щелкнул последний, самый верхний замок, сержант аккуратно пропихнул связку ключей в почтовый ящик и, запнувшись, пояснил:
У меня там девушка.
Притихшие женщины признали авторитет «партизанского» капитана. Добраться до убежища удалось быстро и без особых происшествий.
«Как экскурсию водить», подытожил Дед.
Они скрылись за толстыми стенами до того, как город охватила паника.
Истошно, надрывно взвыли сирены, и привычный мир разломился на «до» и «после».
Серов последний раз в жизни курил, нервно вышагивая у входа, а по улицам метались растерянные люди. В панике они то бросались бежать неизвестно куда, то останавливались, беспомощно осматриваясь по сторонам.