Два грузовика продолжали свой путь, рассекая всеобщий хаос, как ледоколы.
Подполковник набрал чей-то номер и сквозь треск статических помех отдал приказ. Играть в конспирацию больше не имело смысла. Информация так или иначе просочилась. Гриф «совершенно секретно» больше не работал.
Что-то невообразимое начало твориться у наземных вестибюлей метро. Люди пытались зайти внутрь, но не могли этого сделатьони наталкивались на тех, кто спешил выбраться наружу. Падали. Поднимались и снова падали.
Паника охватила всех. Аварии на дороге происходили все чаще, и в конце концов движение остановилось. Грузовикам лишь чудом, благодаря опыту водителей, удалось свернуть на боковую улицу.
Через несколько минут подполковник облегченно вздохнулон увидел знакомый барельеф, изображавший трех мужчин. Конечная остановка. Наземный вестибюль станции «Баррикадная».
Часть перваяДар
Глава 1Все краски мира
Да ладно те! Балотелли помнишь? Лучший итальянский форвард! Он один немецкую сборную, как Тузик грелку, порвал. Сколько он тогда забил? Два из трех? Все три?!
Помню, помню, ответил голос Деда, хриплый от нахлынувших воспоминаний. Великолепный был матч
Евгений лежал за стенкой жилой каморки, неподалеку от двух сидящих у костра стариков, притворялся спящим и слушал их разговор.
Так что и один человек бывает в поле воин! второй голос накатывал басовитым, начальственным задором, не стесняясь возможных слушателей.
Говорил начальник «Баррикадной», лысый мужик под два метра ростом, усы которого вопреки возрасту оставались темными и свисали до подбородка. Начальника за глаза фамильярно называли просто Сергеичем.
Фигня! отрезал Дед, в отличие от Сергеича щуплый, тщедушный, но тоже лысый. Один человек не делает команду. Не заменит ее Финал с испанцами помнишь небось?
Использование древних чудны́х словечек делало Деда забавным. Сергеич не ответил.
Испанцы играли без звезд, а твой Балотелли ничего не смог! Вот что значитслаженная команда. А у сталкеров особенно
Женя напрягся и передумал «просыпаться». Разговор коснулся темы, тревожащей подростка. Ему, родившемуся в метро несколько лет спустя после Катастрофы, не было дела до звезд спорта, сгинувшего в той же черной дыре, что и весь мир.
Максимыч, отдай пацана!
Дед замолчал. Послышался треск переворачиваемых дров.
Это была мистическая неудача Марио, начальник станции «сделал шаг назад», не позволяя собеседнику уйти в себя. И эти неудачи потом не повторялись
Не повторялись Дед хмыкнул. Просто в игре с немцами у Балотелли был кураж, а с испанцамине было. Вдохновение? Откуда оно берется? И зачем оно сталкерам?
На философию Дед, видимо, «клюнул». Евгению страшно захотелось перевернуться на другой бок, но он опасался нарушить течение беседы. Ему надоели упреки Деда в неумении контролировать эмоции и желания. Поэтому парень терпел.
«А почему крыса с кетчупом стоит в два раза дороже крысы без кетчупа?» «А вы когда-нибудь пробовали крысу без кетчупа?»
Анекдот, рассказанный Сергеичем ни к селу ни к городу, не рассмешил Женю. Он не знал, что такое кетчуп, и не понимал, в чем тут соль. Да и сами жители метро за столько лет мыканья под землей забыли его вкус.
И что ты добавляешь в грибы, от чего мерзкий вкус жареной крысятины так чудесно меняется? Открыл бы секретстал бы богатым человеком!
Не хочу! ответил Дед. Его не интересовало богатство, к тому же солидарный с начальником станции Женя давно успел надоесть своему старику подобными коммерческими предложениями.
Сколько Евгений себя помнил, они с Дедом ютились здесь, в крошечной каморке, в углу между туннелем и станцией. Двумя другими стенами и крышей служили принесенные сталкерами с поверхности дверцы шкафа-купе. Туннель в сторону Улицы 1905 года считался безопасным. В нем не было ничего и никого, кроме крыс, и старик промышлял крысами. Женя не был ему родственником, Дед подобрал и выходил младенца. Так и жили: один старел, а второй, наоборот, становился все ловчее и проворнее.
Аромат дедовой приправы достиг каморки, и в животе у парня громко заурчало. Он испугался, что его услышат, и открыл глаза.
Перед глазами была стенка шкафа, старательно исцарапанная его же собственными ногтями. В далеком детстве, не желая спать днем, он садился на общей с Дедом лежанке и выцарапывал плохо остриженными ногтями понятные ему одному картины.
Смысла этих рисунков Женя уже не помнилон вырос. Теперь у него была не стена, а Стена. На другом конце станции. Далеко! Жене нравилось туда ходитьчерез всю длинную платформу, мимо жилья, казавшегося бесконечным. И вот там, почти в самом конце станции, неподалеку от блокпоста с вечными часовыми, устремлялась ввысь, под темные своды невидимого потолка его Стена.
Когда-то тут шел бой. Евгений не знал когда, об этом ему не говорили, да он и не спрашивал. Стена хранила следы пуль и осколков. Некоторые кирпичи были выбиты. Тени от света вечных костров плясали на этой стене, рисуя картины одна причудливее другой. Они будили фантазию мальчика, и Женя стоял перед стеной часами. За это сверстники дразнили его дурачком. Особенно усердствовали после того, как им в школе поручили придумать доклад «За что я люблю свою станцию». Женя рассказал, что для него важна эта Стена, и получил «пару».
Два старика за стенкой чавкали так громко, что отвлекли парня от воспоминаний об обидах.
Сергеич заговорил первым:
У нас тяжелое время. Потери среди сталкеровпочти четверть за вылазку. И соседей с «Пятого года» не попросишь, у них самих народу не хватает, после Зверя-то. Уже и добровольцев в группу прикрытия не осталось! Бабы не пускают мужиков. Отдай пацана! в голосе его зазвучал металл.
Рано ему, по-прежнему ровно отрезал Дед.
Не рано! Я видел, как он крысу голыми руками поймал. Ее пулей не каждый достанет. У него нечеловеческая реакция.
Последняя фраза была тонким намеком: Максимыч должен был помнить, как в метро относятся к мутантам.
Дед пропустил угрозу мимо ушей:
Одной реакции мало для сталкера. Его еще нужно готовить.
Сам Дед ни разу не выходил на поверхность после ТОГО дня.
Подготовим. По полной программе.
Сергеич врал. Он стал начальником станции не потому, что жалел людей, и оба собеседника знали об этом.
Этих стариков связывало что-то из прошлого, но Женя не знал, что.
И потом Дед скрипнул коленями, вставая. Он зашел в каморку убедиться, что внук спит. Парень упал на подушку, затаил дыхание и зажмурился, сжался всем телом.
Ты будешь использовать его как пушечное мясо! отрезал Дед, выйдя наружу.
Оба помолчали. Мальчик ждал.
И Сергеич ждал.
У Жени отсутствует аналитическое мышление. Ты ж наверняка видел его оценки по математике? Вот Уровень абстракцииноль. Считает только то, что видит. Нельзя таким в сталкеры. Парень хороший, быстрый, но сообразительности не хватит.
Евгений чуть не задохнулся от ярости: у него не хватит?
Не вечно ж ты его будешь тут держать? Сергеичу не требовалось заходить в каморку, чтобы догадаться, что парень не спит, он такие вещи чувствовал. Мы его только выход прикрыть попросим. А вернетсяуже герой! Ему уже за девками пора бегать! Пора-а!
И тут Женя, наконец, не выдержал и выскочил к костру. Старики уставились на него.
Пора? Сергеич обратился к нему. Будешь первым среди ровесников, кто на поверхность выйдет. Надо ж место под солнцем завоевывать!
А остальных, значит, мамки не пустят, Дед еще не сдавался.
Нормальная у меня абсракция! закричал парень.
Оба старика засмеялись.
И солнце я хочу посмотреть!
Ему не ответили.
Все равно пойду! Евгений набычился. Он пытался поймать взгляд Деда, но тот прятал глазараздумывал.
Эх! наконец, произнес Максимыч и смерил внука пристальным взглядом.
У них была тайна, которую они скрывали настолько тщательно, что не осмеливались говорить о ней. Это была странная тайна, потому что Женя считал, что Дед не в курсе, а тот искусно изображал неведение.
В метро не любили мутантов с поверхности, которых считали исчадиями радиоактивного ада. Ненависть к ним сплачивала, заставляла забыть политические и торговые дрязги между станциями.