Занятая своими мыслями, девушка быстро шла через темноту плохо освещённых улиц. По ровной, чуть шершавой мостовой можно было идти с закрытыми глазами. Тёмные стены жилых домов с поблёскивающими глазами погашенных окон, тишина. Конечно, можно было бы не пылить через весь город пешком, а взять такси, но деньги, деньги! Вот и центр: освещённая улица, витрины ночных баров, кабаре, кинотеатр, очень много прохожих. Ах, да! Сегодня же объявляли, что в космопорту сели катера с экипажами трёх космокораблей. Половина, если не три четверти гуляющихв серебристых, синих или пёстрозелёных металпластиковых комбинезонахкосмо, укреплённых для прочности сверкающими воротниками из тонкой, высокопрочной стали.
Перед тем, как перебежать через освещённую полосу центральной улицы, Лора отчего-то зябко поёжилась. И это тоже была её природапредчувствие возможной опасности. Бесполезная в большинстве случаев способность.
Негромко постукивают каблучки по мостовой. Модные туфельки обязаны чуть постукивать, привлекая внимание к их обладательнице. Облачком вьются вокруг длинных ног ворсинки, каждаяс искоркой на конце. Короткая юбочка, каскад стекляшек на голове Милая девочка. Худенькая, сильная, гибкая, с огромными глазами на отощавшем, бледном лице.
Трое выпрыгнули из темноты, одновременно оказавшись посередине улицы: одинперед ней, двоеза спиной. Матово блеснула ткань комбинезонов, кругиворотники, как серебристые блюда, на которых покоятся головы. Все трое тяжело дышали. Небрежная походка девушки только казалась лёгкой и неторопливой.
Нечеловечески быстрый прыжок был уже бесполезен. Лора, занятая мечтами о сверх сытном ужине слишком поздно заметила опасность. Прижавшись спиной к стене, она переводила испуганный взгляд с одного космопеха на другого.
Какие девочки на Раре Редкие девочки. Глазазвёздочки, саминиточки
Может быть фреляйн одиноко? Может быть фреляйн грустно?
Нет, крошка слишком горда, чтобы напрашиваться. Щёчки впалые, глазки голодные
Не бойтесь, фреляйн, мы вас не обидим. Накормим, напоим, приласкаем
Вы только представьте, фреляйн, мы месяцами не ступаем на твёрдую землю, месяцами едим только концентраты, пьём восстановленную воду, а женщин видим только на живых картинках.
А вы знаете, фреляйн, как тоскуешь. Будучи заперт в железной коробке по ласке, по таким хорошеньким девочкам, как вы? Пойдёмте с нами, фреляйн, мужская рука легла ей на грудь. Ларису передёрнуло от отвращения. Она оттолкнула эту руку:
Нет, не трогайте меня!
Ах ты, сучка! Ломаться? Да? С ней вежливо, а она Мы там каждый день ходим в обнимку со смертью, чтобы эта шлюха могла наслаждаться жизнью и
Оставьте меня! взвизгнула девушка, но её страх только подхлестнул «охотников». Тяжёлый, как кувалда кулак обрушился на лицо, и последнее, что запомнила Лора, то, как громко клацнули её зубы.
Когда сознание вернулось, она стояла на четвереньках. Руки были по локоть в крови, во рту держался стойкий вкус крови. Оглядевшись (все мышцы тела ещё трепетали), она увидела тех, троих. Один уткнулся носом в землю. Спина разодрана до хребта, а из вспоротой шеи, словно пластиковые трубочки, торчат порванные артерии. У второго выдрана ключица, а в растерзанном животе пульсируют и переливаются перламутровосерые внутренности. Оба мёртвые. Поискав вокруг глазами, она нашла третьего. Он был жив. Космопех сидел, прислонившись спиной к стене, пытаясь прикрыть здоровой рукой страшную на вид, поверхностную рану, тянущуюся вдоль его тела от рёбер, через пах, по ноге до колена и поджимая правую, тоже искалеченную руку. Кисть её была полностью размозжена, а из-под лохмотьев мышц и сухожилий сахарно поблёскивали переломанные косточки. Невольно отведя от этой руки взгляд, Лора сплюнула кровавую слюну, поднялась с четверенек, отряхнулась. Мохнатые чулочки, за которые неделю назад она выложила десять кредитов, превратились в лохмотья. Прозрачные ворсинки слиплись от крови. Отыскав слетевшие во время драки туфли, Лора натянула их на босые ступни. Живой космопех опираясь на здоровую руку, попытался отодвинуться от неё. Жизнь вытекала из его тела вместе с сочащейся из ран кровью, взгляд молил о пощаде, да и девушка уже не испытывала ненависти, но страх, вечный страх перед разоблачением, заставил её уже сознательно «выбросить» острые, как лезвия пружинного ножа, загнутые когти и наотмашь ударить, метясь в защищённую стальным воротником шею. Страшные крючья вспороли стальную пластину воротника, вырвав сосуды, пищевод, трахею, и тут же разжались, отдёрнувшись от кровавой, пенистой струи. Никто больше не мог рассказать правду. На гладком покрытии мостовой не держались никакие следы, а тьма, как верная сообщница скрыла её путь, позволив добежать до заводского общежития, добраться до душа, никого не встретив на своём пути.
Замки всех дверей открывались по определённому, необыкновенно простому и надёжному коду. Достаточно было положить пальцы на дверную ручку, надавить, и, считав кожный узор, электронное устройство убирало запор. Как была, в одежде, Лора заскочила в душевую кабину, закрыла за собой дверь (теперь открыть её могла только она), включила воду и начала поспешно раздеваться. Грозди стекляшек, костюм, бельё, туфли (к счастью всё целое, хотя и залитое кровью), лохмотья, оставшиеся от колготок. Застирав кровь на одежде и отполоскавшись сама, девушка выключила воду, накинула длинный халат с капюшоном (обязательная принадлежность каждой душевой кабины) и, смыв все розовые капли, вышла в «предбанник», где рассовала грязную одежду по ячейкам. Колготки сразу пошли в утилизатор, костюмв чистку, бельёв стирку, туфлив сушилку для обуви. Позже она принесёт и бросит в стирку мокрый халат и заберёт чистую, сухую одежду.
Держа уток за лапы, (рюкзачком тоже занималась машина) Лора дошла до своей двери и собралась открыть её, когда услышала оклик: «Лора? Ты? Так поздно? Откуда?». «Привет, Джин. Видишь какие? Лариса подняла уток повыше, демонстрируя их как таковых и как вещественный ответ на последний вопрос. Сейчас поджарим и попробуем». В глазах у Джин блеснул голодный огонёк:
Жирные. С картошкой бы их
Конечно, естественно и само собой разумеется, с картошкой. Сейчас. Только достану из ящика.
Погоди. Давай сюда. Ты из душа?
Ну.
Ну и кончай начатое, а я утку пока разделаю и картошку почищу. Вторую утку на мороз?
Ага, на мороз. Я сейчас картошку принесу
Через час девушки дружно, почти наперегонки уплетали мясо с картошкой, не забывая хлеб, а ещё через пол часа, вытерев мякотью хлеба последние капли жира из тарелок и кастрюли и убрав все косточки, с которых они сгрызли всё, что только можно было сгрызть, Лариса и Джин блаженствовали, наслаждаясь терпким вкусом и ароматом свежезаваренного чая.
Сытный ужин, чашка мятного чая для доброго сна Горожанам этого не понять, философствовала довольная и разнежившаяся Джин. Да и утки этой хватило бы как минимум на четверых, а мы, смотри-ка, вдвоём её «приласкали».
Вздрогнув, Лора отвлеклась от жутких воспоминаний, ответила, стараясь, чтобы слова её прозвучали как можно равнодушнее:
Как поели, так и поработаем.
Слушай, Лор, сегодня говорили, что тебе опять десятку сверху начислили. Как раз две утки и картошка к ним Я ещё слышала, что мастер будет просить всех, кто сможет, поработать в выходной. Согласишься?
Угу. Всё равно пропадёт день. Что за смысл всё воскресенье на койке валяться. И чулки порвала
Новые?
Новые.
Ужас! Надо опять чулки покупать. Я тоже соглашусь. На развлеченияденег нет, а спать весь деньдля здоровья вредно.
Пустая болтовняболтовня за чаем. Лора потянулась к ножу. От буханки осталась самая малость, но воспитание не позволяло ей забрать весь остаток целиком. Она надавила на нож Джин вдруг толкнула её под руку. Лезвие соскользнуло с корки, порезав палец, но края раны уже сомкнулись, слипаясь без следа. Ни струпа, ни шрама.
Ты чего?! Лора вскочила, опрокинув табурет, попятилась от приятельницы. Нож она стиснула обеими руками за лезвие и прижала его к груди.
А что? С почти естественным удивлением откликнулась та. Ну, толкнула нечаянно, так извини, я не хотела. Сильно порезалась? Да погоди же, дай сюда нож!