Н-нет П-перестань, по-ожа-алуйста. Просто меня Мне немного плохо. Вернеемного. Башка плывёт, как у пьяного в стельку. Тошнит. И ничего не соображаю. И тело. Будто не моё. Встать не могукачает. И слабость. Дикая. И лицо Как будто раздувает.
Парк, всё это время стоявший чуть сзади Рикера, приблизился к подушке, и положил ладонь Эвансу на голову.
Странно. Не горячая. А лицо и правдаопухшее. Вон: глазёнкикак у эскимоса. Аллергия, что ли на что-то? А, дьявол его раздери: чего мы тут мучаемсяу нас же есть чёртов автодиагност!
Массивную коробку достали из контейнера с боеприпасами: она оказалась на самом дне. Парк разложил открывающиеся, словно у ящика с инструментами, верхние половинки:
Ну-ка, посмотрим, правильно ли я запомнил, что надо с этим дмом
Ловкие уверенные пальцы прилепили Эвансу на грудь и к рукам и ногам присоски с электродами, на голову ему напялили резиновый автошлем, и у сердца Парк пристроил кардиоблок. Затем Эванса заставили плюнуть на дно маленькой кюветы, которую Рикер засунул в приёмный люк: «Готово!» Парк воткнул Эвансу в протёртый старинным спиртом палец острую железяку, Эванс буркнул: «Ай! Больно!» Парк покосился:
Очень смешно! после чего начал выдавливать из ранки кровь в другую кюветку.
Эванс терпел. А точнее сказатьпросто был уже не в состоянии хоть как-то отреагироватьопухшие глаза окончательно закрылись, и сознание стало словно уплывать по волнам мягко накатывающей Нирваны
Очнулся рывком. Воттолько что вокруг ничего не было, а сейчаснате! Онздесь! Осталось только понять: гдездесь?
Открыв глаза, обнаружил себя всё там же: на койке в подвале. Рядом мирно храпели Парк и Рикервернее, это Рикер храпел, Парк, как обычно, посапывал. И было в этих звуках что-то такое Своё, родное Глубоко умиротворяющее!
Эванс сразу понял: раз его напарники храбро решили поспать, и глаза нормально открываются, значитвсё в порядке! И они нашли, что там было у него, и ликвидировали. То естьбацилл или микробовпоубивали, лихорадкупобедили, отключкупреодолели, аллергию нейтрализовали
Значит, можно тожепросто
Спать!
Второй раз проснулся уже куда более окрепшим и ясно всё окружавшее осознающим. Парка и Рикера на их постелях не былозначит, пошли или завтракать. Или
Работать.
Подошло, наверное, время нападения!
Но как же они справятся без него?! Ведь твареймного, и секторов обстрела должно бытьтри! Чёрт. Значит, преодолевая проклятущую слабость, придётся-таки ползти на крышу, и помогать
Дополз не без проблемхорошо, что вдоль всех стен лестничного пролёта имелись надёжные перила. Пару раз пришлось отдыхатьмучила одышка. Но на крышу поднялся как раз вовремя: только-только раздались первые выстрелы и очереди!
Эванс проковылял к своему «фирменному» месту, и плюхнулся на сиденье. Кто-то предусмотрительный и заботливый уже вставил новую ленту А восхитительное это всё же ощущение: глядеть, как падают, и легко распиливаются на части туши очередного порождения кошмаров: некая помесь саблезубых тигров с медведями. Создания устрашающего вида и поистине огромных размеров: в холке куда выше его двух метров! Иявно не «хитинистые», атеплокровные! То естькуда умнее и хитрее
Но разрывные пули легко проникали в тела, заставляя те разлетаться кровавыми ошмётками, и буквально мгновенно останавливая массивные туши, несущиеся во весь опор. Парк с Рикером ничего не сказали: грохотало так, что всё равно ничего бы он не услышал, но его привычный сектор обстрела прикрывать напарники перестали. Эванс принялся за работу всерьёз. То, как руки тряслись, старался синхронизировать с тряской массивного казённика, и это помогло: стрелять стало легче, и пули ложились точней.
Наконец твари кончились, и он смог вытереть рукавом вновь лившийся вовсю пот. Парк, как всегда, отметил:
Шесть двадцать восемь. Сегодня короче обычного. Может, за счёт того, что эти и двигались быстрее. Эванс, тыкак?
Терпимо. Слабость только.
А, ничего. Завтра-послезавтра пройдёт. И будешь сновакак огурчик. Может, тебе и женщину какую подбросят. Для ознаменования, так сказать. Прихода в норму.
Хорош издеваться. Сам понимаю, что не рена мне было выделываться, и трахать чёртову биокуклу. Лучше скажите, что со мной было?
Да ничего такого. Просто аллергическая реакция. На какой-то компонент чёртовой искусственной крови. Мы, кстати, так и не понялина какой. Потому что те дурацкие формулы, которые чёртов диагност высветил, никому из нас ничего не сказали. Ну да и ладноСуперпрастин прекрасно тебе помог: об этом сказал всё тот же любимый диагност. Так что как только ты задышал ровно, и опухоль спала, мы пошли делать свои дела.
Какие такиесвои?
Ну, хотя бы отстреливаться от предыдущей партии тварей. (Нам подсунули каких-то осьминогов. Сухопутных, правда)
Погоди-ка, я что-то не улавливаю Так сколько я был в отключке?
О-о! Парк снова посмотрел на часы, Двадцать восемь часов по земным меркам. Ну, проще говорябольше суток.
И Как вы тут справились? Без меня?
Ну неплохо, в-принципе. Хотя с тобойлучше. Вдвоём трудно удерживать их на достаточно большой дистанции.
Ага, понятно А как там с Посещениями?
Никого не было. Видать, они ждали твоего, так сказать, как говорит полковник, воскрешения. Чтоб насладиться уж по-полной!
Свинья ты, Рикер.
От свиньи слышу. Это ты у нас такой «крутой» как ты сам и сказал: всем всё «доказал»! И трахнул безголовую куклу! И ведьне поморщился!
Неправда. Я поморщился.
Они снова заржали, Парк невольно тоже усмехнулся:
Ну, смотрю, раз в ход пошли дежурно-традиционные, плоские и тупые хохмочки, тыв порядке!
Точно. Надеюсь, что более-менее очухался. Как говаривала моя бывшаяюмор у меня вот именнотупой и плоский. На что я ей всегда отвечал, что так его в голове помещается больше.
Ладно, юморист хреновиди, поешь чего-нибудь. А то голоден, наверное.
Ну-у Да, пожалуй. Нетточно: голоден! Эванс только сейчас ощутил, как сводит пустой желудок при мыслях о даже стандартном рационе, и рот наполняется слюной, Оказывается, проголодался я! Ине на шутку!
Одной стандартной порции Эвансу не хватило. Пришлось разогреть и вторую упаковку. Но где-то в её середине Эванса вдруг жутко замутилопричём так сильно и внезапно, что он даже не успел вскочить из-за стола. Пришлось просто отвернуться, и вывернуть всю только что с таким аппетитом поглощённую еду на пол! Рикер и Парк невольно вскочили, и отпрыгнули от брызг и фонтанов, с таким напором вылетающих изо рта Эванса, что даже отскакивали от блестящего светло-коричневого ламината, разлетаясь по всей кухне.
Но Эвансу легче не стало: он буквально ощущал, как по пищеводу движется, лезет, словно помогая себе когтистыми лапками, какая-то маленькая гадость, стараясь поскорей выбраться наружу, этим, похоже, и вызывая жуткие рвотные позывы! Он понял, что глаза дико вытаращиваются, и горло сводит судорогой, но вынужден был упасть с табурета на колени, жестами и глазами показывая Рикеру, что сейчас, сейчас!.. Вот сюда, перед собой!
Рикер не оплошал: понял! Пушку выхватил, как заправский ковбой, и именно благодаря этому всё у них закончилось благополучно. Ну, если назвать произошедшее столь банальным словом.
Покрытая слизью зубастая ящерица, что наконец вывалилась изо рта Эванса, в длину не превышала фута. Едва её лапы и передняя часть туловища с головой коснулись поверхности пола, как Рикер выпалилопасно близко к лицу Эванса, но тот успел отскочить и грохнуться наземь, уже ощущая себя освобождённым!
Луч попал куда надотварь оказалась прожжена и разрезана в нескольких местах.
Поэтому после скоротечных конвульсий довольно быстро замерла на спине, разинув во всю ширь огромную для таких размеров пасть с крохотными белыми треугольными зубчиками. В наступившей тишине было отлично слышно даже тоненькое жужжание вентиляторов воздухопровода. Затем Парк вдруг крикнул:
Не прикасаться! Рикер поспешно отдёрнул протянутую было руку.
Эванс через силу выдохнул:
Вроде, всё. Больше внутри никого не ощущаю