На Пятьдесят пятой женщина свернула на запад, а Диаса настиг предупреждающий сигнал: в пресвитерианской церкви на углу Пятой и Пятьдесят пятой обосновались сектанты, верящие в наступление конца света. Нет сомнений, что они набросятся на одиночку, словно стая пираний, стоит ей появиться в поле их зрения. Агент ускорил шаг. Их разделяла примерно сотня футов, когда незнакомка заметила его присутствие и оглянулась через плечо. А она внимательная. Ее взгляд скользнул по снаряжению бойца Спецотряда. Она определенно пришла к выводу, что ей ничего не угрожает. Интересно. Другими словами, она считала, что не делает ничего, что могло бы привлечь к ней внимание Спецотряда и послужить основой конфликта.
И тем не менее она продолжала двигаться по направлению к логову сектантов.
Диас перешел на бег и срезал по Мэдисон до Пятьдесят шестой, чтобы опередить женщину. Он проскользнул напрямик через разрушенный ресторан, который выгорел дотла, когда болезнь уже пошла на спад, и попал в прямой узкий переулок, который вел на север аккурат между церковью и темным небоскребом. Перепрыгнув через забор, агент направился к церкви.
На площадке перед парадным входом возвышалась виселица, на которой качался свежий труп. Диас сделал заметку на память: ему или другому агенту Спецотряда пора было разобраться с этой сектой. Но сегодня он был занят другим. Тяжелые деревянные двери, выходящие на Пятую авеню, были распахнуты. За ними виднелись затаившиеся сектанты. Агент не стал скрываться или брать свою G36 на изготовку. Он просто обратился в их направлении, не проявляя прямой угрозы:
Не рыпайтесь.
Сектанты, несомненно, услышали его, но их внимание все равно было сосредоточено на женщине. Она тоже их заметила. Как и Аурелио.
Ее реакция заинтриговала еще сильнее. Женщина перешла на дальнюю сторону улицы, чтобы обеспечить себе место для маневра, но не запаниковала и не бросилась бежать. Она не была обычной гражданской, в этом Диас уже не сомневался. Она прошла квартал, придерживаясь Пятьдесят пятой по направлению к Шестой авеню. Аурелио отступил к улице. Сектанты выползли на крыльцо, буравя его взглядами. Он уже видел такое прежде. Они бы хотели и его вздернуть на виселицу. Как же просто было бы сейчас спустить курок G36. Он невольно прикинул, сколько проблем решилось бы Но пока они сами не напали, он не мог так поступить. По директиве 51 даже уничтожение всей группы не вызвало бы ни малейших вопросов, но в этом случае он изменил бы самому себе. И принципам Спецотряда национальной безопасности. Так что он просто отступил к воротам, преодолел их и оказался на тротуаре.
Не рыпайтесь, повторил он и продолжил свой путь.
Никто не рискнул следовать за ним. Завернув за угол, Диас заметил женщину в дальнем конце квартала, практически уже на Шестой. Удивительно, но она свернула на север. Куда бы она ни направлялась, она определенно выбрала кружной путь. Пусть она проявила сознательность, избегая Пятой авеню, было очевидно, что у нее нет точных данных об обстановке в этой местности, иначе она не стала бы приближаться к церкви.
Куда же она направляется?
Как оказалось, на Пятьдесят восьмую. Добравшись туда, женщина приостановилась и некоторое время разглядывала невзрачную витрину магазина на северной стороне улицы, рядом с крытой парковкой. Над внешним прилавком свисал изодранный тент. Внутри все выглядело так, словно там шла стройка. Диас не видел деталей с того места, где находился.
Женщина пересекла улицу и скрылась в здании. Что тоже было любопытно. По имеющейся у Аурелио информации в этом месте не было ничего интересного. В соседнем гаражетоже. Над магазинчиком тянулся этаж обычных квартир. Ему показалось, что в одном из окон мелькнул свет, но, возможно, то был лишь отблеск от небоскреба напротив.
Диас решил выждать пару минут и посмотреть, что будет дальше. Он никогда не жаловался на интуицию, которая чаще всего и помогала понять, что человек задумал дурное. Это качество давно стало обязательным условием выживания в Нью-Йорке. Но незнакомка не выглядела человеком такого сорта. Тем не менее она добрую милю, а то и больше прошагала по Темной зоне, чтобы в итоге прийти в место, которое было всего в каких-то пятистах ярдах от точки входа. Любопытно.
Агент решил, что если женщина вскоре покажется вновь, то он проследит за ней, пока она не покинет Темную зону. Во-первых, ей могла потребоваться поддержка, во-вторых, ему было просто интересно. Обычно люди стремятся выбраться из Темной зоны, а не попасть туда. Что же она задумала?
Глава 3Эйприл
Всю весну Эйприл усиленно изучала Темную зону, проверяя улики, которые собрала за зиму. За минувшие недели она исследовала каждый отрезок барьера, отделяющего эту область от остального города. Она знала каждый лаз, который вел внутрь. Она знала, где находятся входы и выходы в подземные коммуникации, соединяющие здания. Ничто из этого не было неизменным. Либо ОТГ, либо бандиты то и дело перекрывали пути, а значит, пользоваться ими становилось опасно. Но с какой скоростью закрывались прежние тропы, с такой же появлялись новые. Полностью перекрыть район размером с Темную зону было просто невозможно.
Проблема заключалась в том, что ее цель находилась в самом опасном районе Темной зоныпрямо на юг от Центрального парка. В южном секторе все было гораздо проще: опасно, но именно ближе к южному краю располагалась основная оперативная база ОТГ. Когда основной удар долларового гриппа по Нью-Йорку остался позади, именно оттуда ОТГи Спецотрядначали восстанавливать подобие порядка: с Тридцать четвертой в сторону юга. На севере дело обстояло по-другому. Агенты Спецотряда тут встречались реже, а бойцы ОТГ держались укрепленных пунктов по периметру Центрального парка и ближайших кварталов. Эйприл приучилась определять степень опасности района по тому, насколько часто ей на глаза попадалась примечательная экипировка агентов Спецотряда: оранжевый круг на рюкзаке, оптика и наушники. Но важнее всего была их полная автономность. Они действовали по собственному разумению. На них не распространялись правила, кроме одного: они делали то, что должно, чтобы удержать цивилизацию от окончательного падения в пропасть. Все просто. Чем больше агентов, тем опаснее район. Места, где агенты действовали отрядами, а не в одиночку, представляли наибольшую угрозу.
Северная часть Темной зоны относилась как раз к таким местам.
Таким образом, Эйприл наблюдала. Сохраняла спокойствие. Использовала выпадающие шансы по максимуму. Она заходила в Темную зону только в дневное время, держалась поблизости от групп, которым доверяла, убиралась подальше, как только ситуация обострялась. Иногда ей не удавалось попасть внутрь. Агенты Спецотряда или патрули ОТГ разворачивали ее на полпути. Иногда мешали перестрелки или пожары. Целые кварталы выгорали дотла, за что стоило благодарить банды сектантов, которые плодились после начала эпидемии, точно грибы после дождя. И даже если ей удавалось добраться до цели, ситуация иногда оказывалась плачевной. Чаще всего ей удавалось избегать насилия. Три-четыре раза ее шкуру спасали агенты Спецотряда. Пару раз приходилось стрелять самой. Пусть она знала, что это неизбежно, убийства камнем лежали на ее сердце. Она не хотела жить в мире, где насильственная смерть столь же обыденна, как горячий ужин.
Но сейчас мир был именно таким. По крайней мере, в Нью-Йорке. Ситуация, конечно, потихоньку выправлялась, но все еще была далека от нормальной. Да и могла ли она вообще когда-нибудь стать таковой, если миллионы погибли, правительство лишилось власти, коммуникации отключились, мегаполисы опустели, фермерские хозяйства одичали У нее не было ответа. В итоге все свелось к тому, что если ты проснулся утромэто уже хорошо. Люди привыкли. Она привыкла.
В некотором роде именно эпидемия и ее последствия раскрыли в ней ту стойкость, какой она в себе даже не предполагала. Шесть месяцев назад, сидя со своим ноутбуком, она не могла и представить, что будет перебираться через баррикады, чтобы попасть в настоящий ад карантинной зоны. Но теперь у нее была цель. Хотя скорее это стоило назвать одержимостью, выжигающей изнутри. Именно она помогла Эйприл пережить эпидемию и последующий хаос. Она согревала в морозные ночи и поддерживала силы в голодные дни. Она помогала оставаться сосредоточенной и давала смысл жизни. И самой главной зацепкой был адрес: