Шахты закрылись, и город начал медленно умирать. Многие шахтеры уезжали вместе с семьями в те регионы, где их специальность была пока еще востребована. Те, кто трудился в других отраслях, пытались жить как прежде, но и торговля, и сфера услуг хиреют, когда в городе исчезает главный источник денег. Население Сланцев сократилось вдвое. Да и оставшиеся, наверное, уехали бы с легкой душой, но продать стремительно дешевеющую недвижимость стало практически нереально.
Самурай был в городе чужаком и не принимал проблемы местных близко к сердцу. Ему, что скрывать, нравилось, что цены здесь невысокие, в ресторанах и барах даже вечером пятницы полно свободных мест, а немногочисленных платежеспособных клиентов чуть ли не облизывают официантки, бармены и прочая челядь
К тому же он завел здесь себе подружку. Эльвира была замужем, что роману никак не помешало: муж трудился водителем-дальнобойщиком, зарабатывал неплохо, особенно по меркам депрессивного городка, но дома бывал редко. Скучавшая без мужского общества Эля нередко проводила вечера в баре, где и подцепил ее Самурай. Или она его подцепила, желание было вполне обоюдным. Заурядная история И закончилась столь же банально, как в дурацком анекдоте из разряда «вернулся муж из командировки».
Ангельским всепрощением дальнобойщик не отличался и руку имел тяжелую, но Самурай в свои двадцать шесть поддерживал хорошую форму и дал поползновениям рогоносца достойный отпор, стараясь, впрочем, обойтись без лишнего членовредительства.
Зато Эльвире потом прилетело от благоверного На последнем свиданиисостоялось оно за четыре дня до красной тревоги, отменившей все выходы за пределы объекта, на том последнем свидании даже солнцезащитные очки не могли скрыть преизрядный бланш под глазом у Эли. Сказала, что с новыми встречами придется повременить. Может быть, потом, когда все поуляжется Но по тону чувствовалось: никаких «потом» у них не будет.
Самурай отнесся к завершению романа философски, все равно долгих планов не строил и отбивать Элю у мужа не собирался. Она не первая и не последняяи Самурай погуляет, похолостует еще пару лет, а потом женится, но уж никак не на такой шалаве, по барам шляющейся Так он рассудили ошибся.
Она не была первой, но стала на долгие годы последней. На двадцать с лишним гребаных лет последней. И оттого с Эльвирой постепенно произошла странная метаморфозалишь в мозгу Самурая произошла, разумеется. Чем дальше, тем больше она вспоминалась самой настоящей красавицей, а отношения с нейсамой настоящей любовью, грубо порушенной обстоятельствами и мужем-рогоносцем.
Часто перед сном Самурай вспоминал Элю, каждую ее мельчайшую черточку, обсасывал каждую детальку их встреч Наверное, даже больше не вспоминал, а выдумывал или по меньшей мере приукрашивал на порядки. И горько жалел, что не сгреб ее на последнем свидании в охапку, не притащил на объект, положив с прибором на дисциплину и все служебные инструкции. Пережил бы уж как-нибудь взыскание, зато были бы вместе все эти двадцать лет, детей бы нарожали А так под землей вместе с тремя сотнями мужчин оказались всего шесть женщин. Или семь, если считать дочь майора Мартыненко, девочку-подростка, когда та подросла, вокруг закипели нешуточные страсти. Прямо-таки шекспировские, доходило до дуэлей на пистолетах в дальних штольнях между претендентами на руку, сердце и постель Иринки Мартыненко. Закончилось все и вовсе поганоубийством девушки из ревности Не доставайся, дескать, никому.
Да что там Иринка У Галины Валерьевны, предпенсионных уже лет военной фельдшерицы, случилось под землей больше любовных историй, чем за всю предшествующую жизнь. И больше молодых любовников, чем у какой-нибудь стареющей сверхпопулярной певицы прежних лет. До самой смерти (а умерла, когда ей было под семьдесят) купалась в мужском внимании.
Но адрес Эльвирыдом, улицуСамурай не вспоминал, ни к чему, и казалось, что они вообще стерлись из памяти, и лишь сейчас, когда увидел на стене белую эмалированную табличку, все всплыло: Эльвира некогда жила в соседнем доме, в девятнадцатом. Он подумал, что никогда здесь не бывал за последний год, во время нечастых вылазок в город. Вообще ни разу не оказывался на улице Максима Горького. Всегда выбирал другие маршруты. Неужели подсознательно все-таки помнил адреси оттого избегал знакомый дом? Не хотел узнать, что случилось с реальной Эльвирой, превратившейся в его воображении в идеал красоты и женственности?
Привал полчаса, скомандовал он. Во-он в том дворе. Обзор вроде неплохой.
Не такой уж неплохой с сомнением произнес сержант Гнатюк, когда минуту спустя они вошли в тот самый двор. Не нравятся мне эти окна
Окна нескольких квартир были забиты досками, потемневшими и гнилыми, за ними мог таиться кто угодно и незаметно прицелиться через щель.
А вы тут не расслабляйтесь, держитесь начеку, ответил Самурай.
Гнатюк хмыкнул, но ничего не сказал. Спорить с командиром группы, тем более в присутствии мобилей, ему не хотелось.
* * *
Дверь в квартиру на втором этаже оказалась не заперта. И даже чуть-чуть приотворена.
Самурай замер рядом с ней, держась за простенком, выждал некоторое время. Если внутри кто-то и был, то обладал железными нервами: наверняка ведь слышал шаги Самурая по лестнице, но не выдавал себя ни звуком, ни движением. Либо, что вероятнее, никого внутри не было.
Или
Самураю послышался какой-то легкий звук. Мелькнула идиотская мысль: «А если Эльвира до сих пор жива и до сих пор здесь?» От этой мысли захотелось тихо спуститься вниз, по возможности бесшумно ступая, и увести отсюда группу, урезав время привала Видывал он выживших. Мерзко выглядят Наверное, прав Рымарь и двадцать лет назад действительно шандарахнули каким-то секретным биологическим оружием, превращающим людей черт знает во что.
Он тихонько потянул дверь, та не шелохнулась, петли приржавели. Звук внутри повторился, и показалось, что издает его кто-то небольшой, никак не человек. Разозлившись на себя, Самурай рванул дверь в полную силу, ввалился внутрь под мерзкий визг петель, прыжком ушел с линии огня, вскинул ствол
Под ногами мелькнуло что-то мелкое, толком не разглядеть, но зверюшка метнулась не к немуот него, в темноту. Крыса? Плевать, одинокая крыса не опасна, а вот их стаям в период сезонной миграции лучше на пути не попадаться, сожрут и костей не оставят. В буквальном смысле не оставят, разгрызают даже мелкие косточки, добираясь до костного мозга.
Здесь было темно, заколоченные окна света не давали. Самурай включил фонарь, прошелся по квартире, посвечивая во все стороны. Нападения уже не опасался: доски на окнах целы, а в щель приоткрытой двери никто крупнее крысы не просочился бы.
В квартире действительно пытались какое-то время жить после того, как все рухнуло. По крайней мере в первую зиму. Оконные проемы заколочены в два слоя, и снаружи, и изнутри, а промежутки между досками набиты истлевшим тряпьем: жильцы сберегали тепло, как умели. Едва ли с особым успехом, печкой здесь служила аляповатая «буржуйка», слаженная из бензиновой бочки, успевшей с тех пор проржаветь до дыр. Дров такие конструкции жрут немерено, но едва перестаешь подкидыватьчерез час снова холодрыга, зуб на зуб не попадает. Так что гадать, куда подевалась из квартиры почти вся мебель, не приходилоськанула в прожорливой топке, понятное дело.
Эльвира здесь пыталась выживать со своим мужем-амбалом? Или какие-то пришлые чужаки? Поди знай Но слишком долго попытка длиться не могла: или сдохли, или с запозданием сообразили, что за городом возможностей для выживания больше.
Казалось, ничего интересного здесь найти невозможно в принципе, но кое-что все же обнаружилось. Небольшой тайник в стене. Простенький, самый примитивный: под отслаивающуюся штукатурку с клочьями обоев кто-то подпихнул плоский пакет, завернутый в пленку. Позже штукатурка отслоилась еще сильнее, частично осыпалась, и тайник перестал быть тайником, продемонстрировал содержимое Находку Самурай забрал, но разворачивать не стална ощупь в пакете лежала или книжка в мягком переплете, или толстая тетрадь На следующем привале изучит, а то этот идет к концу, а ему хотелось тут еще на кое-что взглянуть.