Здорово, Адриано! протянул я руку младшему Манзони, занявшему позицию у самой стены, на последнем, двенадцатом ряду.
Здорово, кабальеро плаща и гитары! А теперь смотрю, и худруком подрабатываешь?
Так не у всех папаолигарх, картинно развёл я руками. Ладно, чего хотел?
Присаживайся, кивнул он на кресло рядом с собой. Разговор есть.
О вечном? усмехнулся я.
А как же! парировал мою усмешку он.
Gamma Ray, «Rebellion in Dreamland»
Глава 7. Вечеринка в тылу врага
Через три дня
Может, всё же заскочишь на огонёк? Они не посмеют не пустить. Пришла, сделала что хотела, ушлабыть членом правящей семьисвои плюсы!
Бельчонок подумала и покачала головой.
Нет, Малыш. Не получится. Только представь, я! Веласкес! И на вечеринке у Манзони. Это слишком.
Манзони-младшего, поправил я.
Не важно.
Ну, на вечеринках у Феррейра ты можешь объявиться спокойно. Или Сантана. Хотя тоже те ещё кадры.
Она уверенно покачала головой.
Нет, Хуан. И не проси. Сам.
Помолчала перевернулась на бок. Подпёрла щёку кулачком.
Я и тебе не советую на это подписываться. Ты, на вечеринке Адриано, это Это Она замялась, прикусила губу.
Унижение?
Кивок.
Ты всё же Веласкес. Тебя так воспринимают, хоть и не признан официально. И
Я усмехнулся.
Бэль, я НЕ аристократ. И если начну такового из себя строитьбуду смешон. Если начнувот тогда да, только держись, засмеют и затопчут! А так я, представитель простого народа, делаю то, что не зазорно делать представителю простого народа. Самый страшный грехпопытка выдать себя за коренного Веласкесане про меня. Да я нормальный чувак, Бэль! Со мной и здороваться, и даже дружить можно!
Вот и буду дружить, констатировал я, двумя словами обозначая суть и смысл моего сегодняшнего похода в логово льва. Обрастать контактами. Это полезно. И группа. Если удастся показать себя с лучшей стороны, это будет не последняя вечеринка. Создать себе рекламу в высшем обществе на ровном месте за счёт врага?
Я засмеялся. Бэль выдавила скупую улыбку, но спорить не стала.
Убедил. Иди. Только если узнаю, что зажимался с кем-то из этих мартышек!.. Глаза Бельчонка полыхнули, и этот всполох был вполне серьёзный. Или даже просто накого-то смотрел!..
Я наклонился и чмокнул её в носик.
Что, ну что они могут мне предложить, эти мартышки, когда дома меня ждёт такая красавица, на все руки умелица? И не только руки?
Подхалим. Она вскочила, сбросив простынь, которой укрывалась.
Кто первый в душ, тот НЕ готовит завтрак! На старт! Внимание!..
А х ты ж Я тоже соскочил и помчался следом, под её визг и выкрик «Ма-арш!», брошенный намеренно с большим опозданием.
Здорово, Адриано! протянул я руку младшему Манзони, занявшему позицию у самой стены, на последнем, двенадцатом ряду.
Здорово, кабальеро плаща и гитары! А теперь смотрю, и худруком подрабатываешь?
Улыбка весёлая, но не ехидная. Работа худрука воспринималась им как «кошерная», достойная истинного кабальеро.
Так не у всех папаолигарх, картинно развёл я руками. Чего хотел?
Присаживайся, кивнул он на кресло рядом с собой. Разговор есть.
О вечном? усмехнулся я.
А как же! парировал мою усмешку он.
Я присел. Ладно, разговортак разговор.
Слушаю? Только не говори, что работу хочешь предложить.
Он непроизвольно нахмурился.
А что говорить?
То есть, правда, работу? Теперь нахмурился я.
В общем, да. А что ещё? Не по бабам же предложить сходить?
А почему бы и нет? вскинулся я.
Рожа этого сукиного сына расплылась в едкой улыбке.
Я б предложил. Да жалко тебя, дуралея. Её высочество будет убивать тебя долго и мучительно, с расчленёнкой. Я тебя, конечно, недолюбливаю, но излишней кровожадностью не страдаю. А потом она и меня начнёт убиватьза компанию. Раскидает охрану и начнёт. Зачем мне это?
Я всегда думал, её высочество имеет репутацию Легкомысленной девушки, расслабленно откинулся я на спинку. А легкомысленные не склонны к излишней ревности, всё воспринимают философски.
Адриано пожал плечами.
Я особо никогда с их компанией не пересекался, но краем уха слышал о некоторых её сценах ревности в прошлом. Она тогда кого-то чуть не убила. Ревность, дорогой Веласкес, это качество, зависящее не от легкомыслия, а от импульсивности, а импульсивности ей не занимать.
Что ж, возможно. Бельчонок может, она такая Излишне импульсивная.
Ладно, понял. И кто этот несчастный?
В смысле, несчастный? растерялся Адриано. Нахмурился, пытаясь понять, о чём я.
Тот несчастный, который перешёл тебе дорогу. Ну, кого надо убить.
И мысленно возликовал с его обалделого лица и отвисшей челюсти. Уточнил:
Ну, ты же мне работу предлагаешь? Вот я и спрашиваю, кого надо убить?
Смешно! констатировал он, задумчиво осмыслив мою шутку. Номимо. Если понадобится кого убить, просить буду не тебя. Да-да, замахал он руками, лучше тебя в Альфе найти трудно Но по неким антагонистическим причинам, существующим между нашими семьями, всё же воздержусь от твоей кандидатуры.
Ну, хоть на том спасибо! Я деланно-облегчённо вздохнул. Тогда что?
Здорово парни! О, все вместе собрались?
Они вошли компанией, втроём, встретившись где-то в городе или на крыльце Школы. Вид у всех был пасмурный, недовольный, особенно у Хана. У него с работой нелады, только-только устроится, и обязательно какой-нибудь косяк. В смысле здесь, в мире музыки. Из-за которого приходится уходить там. Найдёт новуюи заново. Деньги, что мы собрали в Гаване и разделили на всех (включая девочек-«кепочек», правда, «кепочкам» дали совсем чуть-чуть), стали ему крупным подспорьем. Ручаюсь, он приехал по моей просьбе только в размышлениях о ещё больших деньгах, которые можно заработать со мной, и не заработать без меня.
Ванюш, давай сразу к делу? нахмурился Карен. И только Фудзи хранил нейтральное молчание. Мы же договорились, сегодня решаем свои дела. У нас их гора накопилась.
И кстати, накопилась потому, что постоянно подстраиваемся под некого штруделя, который лимитирован во времени. А это и Хана на сарказм прорвало. Столько ехидства Хотя злость направлена не на меня. Не только на меня. Кажется, я правопять не так с работой.
Парни, это Адриано, представил я им спутника. Адиано Манзони. Сын того самого атомного итальяшки.
Адриано зло скосился на меня при словах про «того самого», вздохнул, но сдержался, и парням пожал по очереди руки. Те так же представились, и выражения лиц их плавно сместились в различные фазы недоумения. Я их определённо заинтриговал.
Адриано хочет предложить нам Впрочем, чего это я за тебя отдуваюсь? Давай, говори, ткнул я Манзони в бок.
Чего говорить? растерялся он. Нет, ну совсем никаких лидерских качеств! Какой-то он Неуверенный. Сказано, бастард.
То же, что и мне говорил, когда я эту макаку Репетировать заставлял. При мысли о Мерелин и потраченных на неё сегодня нервах, стало плохо. Но деваться некуда, долг, за который ещё и платят деньги.
Ладно. Мы все приселина сцене, где мы находились, в «своей» репетиционной, было много стульев. Ещё с тех пор, когда тут было стуло- и креслохранилище. Адриано вздохнул, собираясь с мыслями, и приступил к повтору своей истории, которую чуть раньше рассказал мне, после чего я, собственно, парней и вызвал. «СРОЧНОБЕГОМНОГИВРУКИ» вызвал, посоветовав забить на личные дела.
Вы, наверное, знаете, кто мой отец, начал он. Ох, зря это сказал!
Олигарх.
Сукин сын.
Буржуй изгалялись ребята. А мне они всё больше и больше нравятся! Я заулыбался. Адриано же чуть не позеленел, особенно косясь на мою довольную ухмылку, но снова сдержался.
Не важно. Важно, что он аристократ и очень богатый человек.
Видно, Хан хотел сказать что-то ядовитое, но я понимал серьёзность ситуации, и тяжёлым давящим взглядом заставил его передумать. Тот бегло вздохнул и глаза опустил. Проникся.
Итак, мой отецаристократ и богатый человек, повторился Манзони. Наши ужимки не стали для него откровением он внимательно переводил взгляд с одного представителя нашей группы на другого. А в среде аристократии существует такая вещь, как мода.