– Садитесь, пожалуйста… Мери, Катрин, Элизабет! – он хлопнул в ладоши.
Из полога вынырнули две смешные девчушки лет по двенадцати-тринадцати, а следом за ними появилась и жена Карпентера – миловидная круглолицая эскимоска.
– Элизабет – моя жена, – небрежно бросил Карпентер и заговорил с нею по-эскимосски, отдавая ей приказания.
Энергия так и била из мистера Карпентера. Ему было далеко за сорок, но он сохранил юношескую стройность фигуры. Высокий рост, громкий голос, остатки огненно-рыжих волос на голове, довольно густая борода и пышные усы придавали ему достаточно внушительный вид, чтобы вызывать у местных жителей почтение.
– Мистер Карпентер, насколько я понял, вы уже пятнадцать лет живете здесь? – спросил Джон.
– Четырнадцать с половиной. Поселился здесь еще в прошлом веке, – ответил Карпентер и добродушно предложил: – Не будем церемониться. Зовите меня просто Боб. Ваше имя в чукотской транскрипции звучит Сон, а как же на самом деле?
– Джон Макленнан.
– Отлично! – воскликнул Боб. – Я буду называть вас Джон, а вас прошу обращаться ко мне – Боб. О'кей?
– О'кей! – согласился Джон.
Женщина безмолвно и бесшумно накрывала на стол. На цветную скатерть она положила лососевые консервы, икру, холодные тюленьи ласты, сгущенное молоко, консервированный мармелад, ветчину в фирменных банках чикагской компании «Свифт». На большой тарелке подала поджаренный хлеб.
– Хлеб – тоже консервированный? – не удержался от вопроса Джон.
– Элизабет печет, – небрежно бросил Боб. – Я ее научил. Муки у нас вдосталь, закваску для теста привезли мне из Нома. В духовке у нас можно выпекать даже сдобные булочки. Если останетесь переночевать, Элизабет постарается вас угостить.
Карпентер встал, подошел к стенному шкафчику, запертому на висячий замочек, и вынул бутылку ямайского рома.
– Спиртное держу взаперти, – сказал Боб, разливая ароматный ром в стеклянные стаканы. – Здешний народ питает пристрастие к крепким напиткам. Виноваты-то, конечно, мы, белые торговцы, но все же, – Боб дружелюбно улыбнулся Джону, – приходится теперь держать бутылки на замке.
Карпентер не без интереса следил за тем, как Джон брал своими держалками стакан.
– Невероятно! – восхищенно воскликнул он. – Со стороны посмотреть – ни за что не скажешь, что у вас почти нет рук! Операция сделана великолепно! Как в лучшей мельбурнской клинике!
Джону не хотелось говорить о своих руках, и он попытался перевести разговор на другое:
– Вы бывали в Австралии?
– Не только бывал, но и родился там, – заявил Боб. – Где я только не был! Можно сказать, исколесил весь мир! Некоторое время учился в метрополии, но потом надоело, и я нанялся на корабль, шедший в Южную Америку. Оттуда перебрался в Штаты, после Штатов – на Гавайские острова. Несколько лет бил котика на Командорах. Вернулся в Штаты почти богатым человеком, но ветер странствий гнал меня дальше. Когда кончились деньги, подался я на Аляску мыть золото. Здесь я познакомился со Свенсоном, арктическим гением Штатов. Сейчас я представитель и совладелец торговой компании на Азиатском побережье России. Женился на эскимоске, дети растут. Другими словами, сам стал местным жителем…
– И за все эти пятнадцать лет вы ни разу не побывали ни в Штатах, ни дома? – спросил Джон.
– Иногда бываю на Аляске, – ответил Боб. – Но ненадолго. Отвык от шума. А потом – там столько лицемерия и неискренности. И от этого я отвык. Все нужные товары привозят мне корабли Свенсона… Поверьте мне, Джон, ваше намерение остаться на Чукотке меня обрадовало. Будем обмениваться письмами! Ха-ха! Первая почтовая связь в диком краю России!..
Боб Карпентер опьянел. Он отдавал приказания же-, не, хвастался красотой своих дочерей и подолгу рассуждал.