Я уверена, это та самая улица, настаиваю я, когда мы замыкаем третий круг.
Келтон задумывается, после чего говорит:
Включим-ка логику. Если дерево было столь огромным, как ты говоришь, это грубое нарушение правил Ассоциации домовладельцев. Поверь мне, тут я профи: все, что бы ни делал мой отец, является нарушением правил.
К чему ты ведешь?
Я веду к тому, что не все способны противостоять напору Ассоциации.
Наконец до меня доходит.
Пень! Нам нужно искать здоровенный пень!
И вот он, этот пень, через пять домов.
Келтон улыбается. Он весьма доволен собой. При иных обстоятельствах это вывело бы меня из себя, но сегодня он заслужил свой момент славы. Кто-нибудь другой сказал бы, что я либо вру, либо все забыла, но Келтон даже виду не подал, что сомневается в моей правдивости и моей памяти.
Ну что ж, это было красиво! признаю я, и мы идем к дому.
Келтонсама скромностьпожимает плечами:
Дедуктивный метод, только и всего.
Но подтверждается и моя способность к дедукции, потому что возле входной двери лежит велосипед Гарретта. Мы спрыгиваем с наших велосипедов и идем к дому. Дверь приоткрыта. Нелепо стучать в открытую дверь, но я делаю это. Ответа нет, и я распахиваю дверь полностью. Вхожу, а за мной входит Келтон. Внутри ужасный запах. Вонь гнили.
Похоже, здесь мертвец, шепчет Келтон.
Я не обращаю внимания.
В гостиной все выглядит прилично, за исключением нелепой античной статуи с прикрытыми листочком гениталиями. У кого-то проблемы со вкусом.
По-моему, никого
Пошел к черту! Я пересекаю гостиную и углубляюсь в дом.
Гарретт! кричу я.
Ответа нет.
Кто-нибудь есть дома?
Келтон колеблется.
Ты знаешь, говорит он, за проникновение в жилище хозяин запросто может нас подстрелить. И это будет в рамках закона.
Отлично! отзываюсь я. Когда я буду лежать мертвая, ты мне скажешь: «Я же говорил!».
Поначалу Келтон идет за мной, но потом выходит вперед, вспомнив, что настоящий скаут никогда не станет прятаться за спину девчонки.
Мы пробираемся дальше по коридору, и чем дальше мы идем, тем более странным кажется ковер под моими ногами. Он мокрый, а запах еще хуже, чем на входе.
И вдруг я замечаю нечто.
Тропические рыбы. Множество. Мертвые, ими устлан пол в комнате. Я поднимаю глаза и понимаю почему. Огромный аквариум разбит. Когда-то он поднимался к самому потолку, и в нем была создана замечательная экосистема, включавшая коллекцию камней и кораллов. Именно об этом аквариуме говорил Гарретт.
Приближаюсь, чтобы рассмотреть получше. Передняя стенка аквариума расколота, и вся вода вылилась, за исключением небольшого, в дюйм, слоя на самом дне. И там, на этом мелководье, наполовину выставив тельце наружу, беспомощно барахтается рыба-клоун. Я осторожно беру рыбку и переношу в другую часть аквариума, где слой воды чуть потолще и где шансов выжить побольше.
Когда я пришел, все так и было, слышу я голос сзади.
Быстро оборачиваюсь и вижу Гарретта, стоящего в проеме кухонной двери.
К тому же вода тут соленая, продолжает Гарретт.
Я рада, что он нашелся, но уже через мгновение тысяча мыслей каскадом проносятся через мое сознание, и сдержаться я уже не могу. Мы, значит, с ног сбились, а он тут разгуливает по чужому дому, как ни в чем не бывало.
И что ты тут тогда делаешь? сердито спрашиваю я.
Отцу нужен соус для пасты, и я решил, что могу позаимствовать пару бутылок, объясняет Гарретт, как всегда, уходя от действительно важных вопросов. Потом смотрит себе под ноги и пинает воображаемый камень. Не мог же я уйти с пустыми руками, верно?
Мать с отцом там с ума сходят! Мы все с ума сходим, говорю я, хотя Гарретт, понятно, обо всем этом знает. Гнев мой стихает, и я оглядываю комнату, наконец вникая в жутковатые детали ее убранства.
Какого черта здесь произошло? спрашиваю я, обращаясь к Гарретту.
Тот пожимает плечами.
Я думаю, они свалили из города, а потом кто-то сюда вломился.
Да, задумчиво бормочет Келтон, глядя на мертвую рыбу. Не думаю, что они приходили за суши.
В иных обстоятельствах то, что он сказал, звучало бы преуморительно. Но не сейчас.
Келтон нагибается и поднимает с пола кусок стекла. Рассматривает изучающе. В стекле играет луч солнца. И тут я замечаю то, что Келтон уже увиделкровь.
Бежим отсюда! просит Гарретт.
Второго приглашения нам с Келтоном не нужно. Мы даже забываем про соус для пасты.
Когда мы возвращаемся, отец с матерью даже не наказывают Гарретта, что меня немного беспокоит. Вместо этого они рыщут по дому в поисках пустых канистр, чтобы взять с собой к опреснительным машинам.
Ты думаешь, нам дадут больше двух галлонов? говорит мать, сунув голову в кладовку.
Мы всегда сможем вернуться и взять еще, отвечает ей отец из глубин шкафа.
Из двери, ведущей в гараж, появляется Гарретт. В руках у него канистра, которую мы обычно используем в загородных поездках.
Эта пойдет? спрашивает он.
То, что нужно! отвечает мать.
Гарретт, счастливый тем, что его не наказали, старается вести себя как идеальный сын. Это будет продолжаться не больше пяти минут, или я не знаю своего братишки.
Следи за братом, говорит мне мать. И поосторожнее с Макрекенами! Помни, для таких людей, как мы, у них есть десятифутовые багры.
Отец появляется в кухне и, забрав из стоящей на столешнице коробки ключи от машины, произносит:
Слушай, что говорит мать.
А что говорила мать, он и представления не имеет.
Келтон не такой уж и плохой, говорю я и ловлю себя на том, насколько странно звучит это из моих уст.
Мать с отцом, с пустыми канистрами под мышкой, направляются к дверям. Отец на мгновение приостанавливается и произносит, глядя на меня:
Ты же помнишь, его старший брат сбежал от них, как только представилась возможность. Рванул так, что чуть подошвы на пороге не оставил.
Гарреттсама вежливостьоткрывает перед родителями дверь и придерживает ее. Мать целует его в темечко.
Пока, говорю я с улыбкой. Родители садятся в принадлежащий матери «Приус», поскольку отцовская машина все еще выздоравливает в гараже. В подобные моменты, когда они вместе, я радуюсь, что у меня такая семья. Подростки, как правило, считают своих предков слишком нелепыми и старомодными и постоянно жалуются на это. Но те время от времени умеют доказать, что их отпрыски совсем не правы. И я, провожая родителей, вдруг совсем по-детски начинаю жалеть, что на прощанье не обняла их.
6) Келтон
Я решил ничего не говорить отцу о военных машинах, которые видел во дворе нашей школы. Конечно, все это очень серьезно, но есть одна загвоздка: у нас никак не получается законтачить с моим старшим братом Брэди, и, пока есть надежда, что он вернется, лучше не раскачивать лодку. А то, если мы переберемся в наше укрытие в горах, как он нас найдет? Ведь отцу только повод дай! В его голове искры Армагеддона моментально разгорятся в пожар Апокалипсиса. Я и так вижу огоньки безумия в его глазах, когда он слышит о закрытии все новых и новых школ. Мне-то все равно, это для меня не трагедия. Не то чтобы я ненавидел школу, но я гораздо больше узнаю, сидя дома. И я предпочел бы вообще перейти на домашнее обучение, если бы, конечно, у моих родителей хватило терпения.
Ну их к черту, эти глупые мысли. Я беру свое ружье для пейнтбола и тренируюсь на заднем дворике. Мне удается поразить все выбранные цели, и в этом я вижу добрый знак. Опреснители, установленные на побережье, сделают свое дело. Воды хватит на всех. И все в итоге будет хорошо.
На заднее крыльцо выходит отец.
Не забывай перед выстрелом сделать выдох, советует он.
Отец знает, о чем говорит. Двенадцать лет тянул лямку в морской пехоте. Мать, правда, посмеивается над этим бравым «сорвиголовой», который, если и рвал что-то, то только зубы у своих сослуживцев, поскольку все годы проработал в бригаде морпехов простым дантистом и ни разу не покидал базы.
Очередная серия выстрелов опустошает картридж моего ружья. Иду внутрь, чтобы поменять его, и в тот момент, когда заканчиваю, слышу стук во входную дверь. Отец открываетэто Роджер Малески, один из наших соседей. У семейства Малески только что родился ребенок, а потому мы не часто их видим. Правда, и до рождения младенца они редко баловали нас своим обществом. Да и мы, по правде говоря, не летаем по разным местным сборищаммы ведь не бабочки!