Может, вы хотите? протянул стакан соседу с «дипломатом» парень.
Тот качнул головой.
Спасибо. Я стараюсь не пить в поезде.
А у меня уже есть, сказал Шумер.
Рука опустилась с верхней полки, растопырила пятерню.
Я могу выпить, сказал невидимый пассажир.
На!
Стакан ткнулся в пальцы и уплыл наверх, позвякивая ложечкой.
Поезд замедлил ход. Мимо с пакетом, полным яичной скорлупы, прошел длинноволосый парень в драных джинсах.
Так мы поднимаем или нет? спросил Дима, приобнимая Людочку.
Та пихнула его локтем. Дима прижал девушку сильнее.
Ты посмотри, сколько мы можем выиграть! зашептал он ей. Посмотри! И на платье, и на туфли тебе.
А сколько проиграть? не согласилась Людочка.
Шумер неожиданно подумал, что девушка вовсе не глупа и прагматична.
Барышня, скупо улыбнулся «бульдог», я тут рассказывал вашему молодому человеку, что деньги не могут сделать человека счастливым.
Могут! возразила Людочка.
Рыжий Коля ел глазами Микки-Мауса на ее блузке.
Не знаю, сказал «бульдог». Но сам я проигрышу нисколько не огорчусь. Что деньги? Ты живешь, ты дышишь. Это ни за какие деньги купить нельзя. И опыт. Как купишь то, что каждый пропускает через себя? Поражение это что? Это возможность подняться в будущем. Ты уже знаешь, как и что может быть. Стоит это полутора тысяч? Я считаю, что вполне.
Плюс хорошая компания, добавил Коля. Хотя мне моих денег будет жалко.
Раньше Шумер думал дождаться кульминации, чтобы напарники раскрутили мальчишку на безумную ставку в долг и поманили последним коном, где рыжий Коля (вот неожиданность!) сорвал бы «банк», но теперь решил, что можно и сейчас.
А я согласен, услышал себя Шумер словно со стороны. Согласен с девушкой.
В определенные моменты он ловил себя на том, что раздваивается, и часть его превращается в немого зрителя, бесстрастно фиксирующего происходящее.
Она была холодна и равнодушна, эта часть, и, видимо, считала все вокруг спектаклем. Мало того, она довольно наплевательски относилась к телу Шумера. Другая же, брошенная на произвол судьбы, становилась неуправляемой, бравирующей и дерзкой. Ей все было нипочем, она любила край и стремилась к краю, конфликтуя с людьми, вещами и самой реальностью. Тело Шумера она испытывала на прочность.
Иногда Шумер замечал в себе и третью часть (троица это было логично). Задавленная первыми двумя, эта часть была вечно преисполнена страха. Возможно, он редко ее ощущал именно из-за того, что она, чтобы выжить, стремилась вести себя как можно незаметнее. Тела Шумера ей было жалко, она за него беспокоилась.
Че, доктор? наклонился Коля.
Я говорю, улыбнулся Шумер, что мальчишка не выиграет. Вы же мошенники, карточные шулера.
Ту-дук, ту-дук как-то особенно громко прозвенели колеса на стыке.
Лицо у «бульдога» замкнулось, напряженная складка обозначилась под нижней губой. Рыжий Коля привстал.
Чем докажешь?
Ничем. Я вижу.
Ну, вообще! Взял и обидел! возмутился Коля и растопырил пальцы. Эй, ты видел, что мы мухлюем? обратился он к соседу с «дипломатом».
Тот мотнул головой.
Не обращал внимания.
Димыч, ну ты-то в курсе?
Да я тоже вроде не заметил ничего такого, сказал Дима, но особой уверенности в его голосе не было.
Понятно. А вы, Людочка? упорствовал рыжий.
Что?
Вы вот верите, что я с э-э
Алексей Александрович, подсказал свое имя «бульдог».
Получилось очень естественно.
с Алексеем Александровичем заодно?
Девушка посмотрела на Колю, потом на «бульдога» Алексея Александровича, явственно похожего в этот момент на Жана Габена в роли комиссара Мэгре.
Не знаю, сказала она. Вы какие-то слишком разные.
Коля кивнул, словно не ожидал иного.
Вот что, уважаемый, он поймал за рукав и потянул Шумера на себя, вы готовы ответить за свои слова?
Конечно, сказал Шумер.
Пообщаемся в тамбуре?
Как хотите.
Они вышли в проход. Никто не возразил и не вмешался.
Сюда, Коля, перехватившись за поручень, двинулся к тамбуру в конце вагона.
Шумер направился следом.
Он улыбнулся, когда какой-то здоровый, накачанный парень с боковой нижней полки поднялся сразу за ним, пророс в проходе горой, перекрывая путь к отступлению. Так и пошли втроем. Щелкнула дверь, из мусорного ящика пахнуло вонью, белым пятном мелькнула туалетная дверь. Чтобы у Шумера не возникло малодушного желания спрятаться за нею, парень сразу перекрыл ее рукой.
Чеши, дядя.
Толчок в плечо едва не бросил Шумера на спину рыжего картежника. Сильный, подумал Шумер. Может не рассчитать.
Под тусклой лампочкой в тамбуре курил плюгавый мужичок. На гостей он посмотрел без интереса, отвернулся к окну, на мгновение затуманив его дымным выдохом.
Извините, тронул его за локоть Коля, у нас здесь важный разговор. Вы не могли бы вернуться на свое место?
Мужичок, востроносый, худощавый, сузил глаза.
Надолго?
Рыжий Коля смерил взглядом улыбающегося Шумера.
Думаю, минут на десять-пятнадцать.
Смотрите, а то я долго без курева не могу, сказал мужичок, гася папироску о сапожный носок.
Качок подвинулся, давая ему пройти.
Смотрите, пятнадцать минут.
Чеши, дядя, буркнул спортсмен.
Шумер подумал об ужасно скудном лексиконе. Как с таким словарным запасом из двух слов выражать чувства? С неприязнью понятно, а с любовью как? Или вообще с желаниями? Ему вдруг стало любопытно, многого ли сможет добиться человек, будучи ограничен всего одним словом. Скажем, если ему захочется пить
Эй, доктор! толкнул его Коля. О чем задумался?
Шумер отступил.
Так, об ограничениях.
Коля переглянулся с качком.
Ты хоть понимаешь, что сейчас произойдет?
Думаю, будете бить, сказал Шумер, уводя взгляд к окну. Меня часто бьют за то, что я говорю правду. Я привык.
Спортсмен хохотнул и шагнул вперед.
Умный дядя!
Третье слово, подумал Шумер. Далеко пойдет.
Затем ему прилетело в челюсть. Удар был резкий, сильный, Шумера впечатало в стенку, повело вправо, во рту стало солоно, и спортсмен, и Коля превратились в плохо видимые пятна. Второй удар пришелся в живот. Под вздох. Третий отработанно в переносицу. Это было как петарда, попавшая в мозг.
Бумм!
Шумер на долю секунды отключился, но сознание вернулось, чтобы издевательски фиксировать, куда и с какой силой наносятся следующие удары. Качок проводил неплохие серии. Тренировался.
Боль.
Шумер не мог сказать, будто он сжился с нею. Скорее, он ощущал ее приход, как визит старой знакомой дамы. Сначала напрягаешься, ждешь, неуверенно гадаешь, правильно ли помнишь, вызываешь схожие прошлые ощущения, чтобы определиться и после сказать себе: да, знаю, знаю, было такое.
У него треснуло ребро. В носу, конечно, сломался хрящ. Кровь, вполне возможно, залила все ниже ноздрей. Левый глаз заплыл. Бровь горела, наливаясь гематомой. Два зуба слева и один справа, кажется, были готовы покинуть насиженные места. В добрый путь!
Шумер улучил момент и сплюнул кровью под ноги.
Новый удар опрокинул его на пол, сделавшийся скользким и красным. Реальность закатилась куда-то, помигивая, за плафон.
Ну, что, доктор? услышал Шумер сквозь шум вселенной, закрутившейся в голове. Ты все еще претендуешь на свою правду?
Коля стукнул его в колено. Твердая подошва, крепкая кожа что может быть лучше для ботинка, которым бьешь соседа по купе?
Вы шулера, вытолкнул Шумер с кровью.
Мы деловые люди.
Шумер завозился на полу.
Я вижу.
Тебе добавить, уважаемый? рыжий Коля придавил каблуком кисть Шумеровой руки. Кстати, болеть ты будешь долго. У меня даже прогноза нормального нет. Месяца два, три, если повезет. Полгода тоже хорошо.
Шумер, вывернув шею, взглянул на него целым глазом.
Пять пятьдесят шесть минут.
Ой, я бы на это поглядел, рассмеялся Коля. Накинь-ка ему, приказал он качку. Чтоб припух.
Кроссовки у спортсмена были фирменные, серые, с белыми вставками, «найк», бить он ими боялся, берег, поэтому просто поднял Шумера и, прислонив к тамбурной стенке, обработал на коротком расстоянии. Тум-тум-тум, тум-тум и апперкот.