В ярости Роман хотел ударить Михальского кулаком, но Алина остановила его, смеясь от нервного стресса:
Не надо, Рома. Лежачего не бьют, и не положено так у милиции.
В кухню вошли Быстров, Грамотеев и Захватов. У подполковника в руках были наручники.
У нас не убежишь, сказал он.
Собравшиеся на улице журналисты растерялись, не зная, куда направляться со своими камерами и диктофонами, когда увидели, что в машину милиции сажают человека, похожего на иностранца, а худого человека в наручниках заталкивают в другую легковую машину в сопровождении трёх одетых в штатское лиц. В этой группе вместе с двумя омоновцами в автомобиль садился майор Быстров. Он принял решение ехать вместе с бахчисарайскими милиционерами в Симферополь, где попытаться по горячим следам расследовать совместную деятельность Мак-Алистера и Михальского, уточнить поставленные перед обоими задачи. Однако навстречу их машине выехал Фольксваген и остановился, перегородив путь. Оттуда вышел худой высокий, одетый в строгий чёрный костюм, человек.
Подойдя к не успевшему сесть в машину Быстрову, сказал:
Моя фамилия Нечипорук. Я глава севастопольской администрации. Вы не имеете права задерживать граждан на территории Украины. Прошу передать задержанного нам.
Рядом с Нечипоруком стали трое милиционеров в светлой летней форме гражданской милиции с дубинками на поясах.
Полковник не успел отреагировать на требование, как услышал голос другого подошедшего быстрым шагом человека:
Я полномочный представитель службы безопасности премьер-министра Российской Федерации генерал-лейтенант Авдругов. С кем имею честь?
Нечипорук повторил свою фамилию и несколько менее решительным тоном заявил о необходимости передать Наукова в их руки.
Быстров понял, что представитель администрации ошибся, приняв Михальского за Наукова, и слегка улыбнувшись краями губ, отрапортовал:
Товарищ генерал-лейтенант, мною задержан по обвинению в нарушении российского законодательства гражданин Михальский. Ордер на арест и предписание о его экстрадиции находятся в Симферополе.
А вы кто?
Майор ФСБ Быстров, товарищ генерал.
Представитель администрации, сообразив, что совершил непростительную ошибку, обернулся и увидел другую группу, выходящую из дома и направляющуюся к микроавтобусу. Два человека с рюкзаками на спинах в спортивной формеэто были Роман и Алина, один с сумкой через плечоГрамотеев, морской офицер с погонами подполковникаДиректор и ещё двое в гражданской одеждеомоновцы.
Он побежал туда, командуя по пути:
Перерезать путь РАФику.
Генерал бросил Быстрову:
Пересаживайтесь с арестованным в мой Мерседес, поедем вместе, а я сейчас там помогу.
Мак-Алистер в сопровождении омоновцев при виде журналистов приободрился и громко произнёс:
Это произвол. Я американский журналист. Меня не имеют право задерживать без представителя американского консульства. Я работаю для журнала «Нэйшнл джиографик». Здесь происходит ошибка.
Расчёт американца был верным. Его слова, сказанные на ходу, записывались и тут же передавались в эфир, чтобы завтра же оказаться на страницах газет.
Нечипорук встретил Романа и Алину в сопровождении капитана, Грамотеева и омоновцев, давая знак рукой беркутовцам подойти к нему теми же словами, что говорил Быстрову:
Прошу остановиться. Вы не имеете права никого задерживать на территории Украины. И, увидев перед собой Директора, сказал почти обрадованным голосом, а мы с вами, кажется, знакомы, капитан. Надеюсь, у нас не будет проблем. Прошу передать граждан в моё распоряжение.
Да, Аркадий Аркадьевич, я вас тоже узнал, совершенно ровным голосом начал говорить Директор. Но для начала хочу сообщить вам, что лица, которых я сопровождаю, не арестованы. Они ничего противоправного не совершили. Так что позвольте нам спокойно сесть в машину.
Извините, Василий Ильич, но, как я понимаю, вы собираетесь отправить своих гостей морем военным судном, а это нарушение украинского законодательства.
Что я собираюсь делать, вас совершенно не касается, Аркадий Аркадьевич. Я знаю все наши и ваши законы. Если увидите, что я нарушил что-то, можете привлечь меня к ответственности, а пока мы находимся на территории своей военной базы, я буду исполнять свой воинский долг и приказы своего командования, а не ваши.
Видя, что вокруг машины становятся солдаты батальона «Беркут» и прибывшая милиция, он нахмурился, говоря:
Вы превышаете свои полномочия. Боюсь, что вы не сознаёте, на что идёте. Немедленно отведите своих людей от автобуса, и он призывно махнул рукой матросам.
Те бросились к нему.
Спокойно, капитан, вмешался в конфликт генерал-куратор. Я только что связался с главкомом. Он распорядился выслать сюда два бронетранспортёра. Через пару минут они будут здесь. Извините, я вам не успел представиться, и он назвал себя, протягивая капитану своё удостоверение.
Ася и Людмила Викторовна остались в квартире одни. Ася заторопилась:
Мне надо срочно давать информацию в номер. Это же надо, никто кроме меня не знает такие подробности. Это сенсация номер один.
Слушай, давай выпьем за это дело. Муж вернётся и даст мне нагоняй за всё.
Они зашли на кухню, где на столе стояли пять рюмок с коньяком.
Выпьем по одной, предложила Ася. Неси сыр из комнаты.
Они выпили и закусили сыром.
Это как же мы так промахнулись? горестно сказала Людмила Викторовна. Теперь мне житья не будет от мужа. Вернётся, скажет, что я во всём виновата. Ладно, выпьем ещё по одной, раз уж налито.
Они опрокинули залпом рюмки и опять закусили сыром.
Ой, там у нас ещё бутерброды с икорочкой остались. Я принесу, сказала Людмила Викторовна и убежала в гостиную.
Ася заметила последнюю невыпитую рюмку, отлила из неё половину коньяка в другую рюмку и обрадовала подругу, сказав:
Так что вот, Людочка, была у нас с тобой только что радость и сплыла. Выпьем по последней и побегу готовить репортаж.
Последняя рюмка была именно та, что готовилась Михальским для Романа. Они выпили, закусили бутербродами с красной икрой, посмотрели друг на друга осоловелыми глазами, присели на стулья и опустили головы в беспробудном сне.
ОПЕРАЦИЯ ИКС
Светлое будущее
Москва гудела пчелиным ульем. Ведущие телепрограмм устало смотрели в лица зрителей через объективы телекамер и говорили самые несуразные вещи. Одни уверяли, что Науков отдыхает в Форосе, другие уведомляли, что молодой учёный перебрался в Севастополь под защиту Черноморского флота, а мэр столицы посылал туда поздравительные телеграммы в знак солидарности и поддержки, третьи утверждали, что по информации из компетентных источников, гения переманили в другую страну, скорее всего в США, для удержания доллара в нужных пределах валютного коридора. Многие были уверены, что курс рубля теперь сильно упадёт, а доллар окрепнет, как всегда. Но были и такие, кто думал диаметрально наоборот.
Аллочка благополучно вышла замуж за своего успешного доктора наук. Он переселил её вместе с больной матерью в свою большую благоустроенную в смысле мебели, но неустроенную до этого в смысле уюта квартиру, и, боже мой, как изменилась от этого Аллочка! Из скромной, едва заметной тихой женщины с причёской, не претендующей даже на закрытый показ причёсок под лозунгом «Так не надо носить волосы», она вдруг превратилась в гранд даму, неторопливо гордо вышагивающую по институтскому двору, милостиво отвечающую на поклоны сослуживцев лёгким кивком головы, украшенной причёской, выполненной в дорогой элитной парикмахерской.
Неудивительно потому, что её, как высокоэрудированного человека (работа в библиотеке делает своё доброе дело в этом отношении) скоро выдвинули руководителем женской ассоциации «Первомайских мальчиков» в борьбе за новые привилегии, за светлое будущее тех, кто собирается родиться в январе будущего года. Аллочка шла во главе демонстрации, призывающей правительство обратить внимание на неготовность здравоохранительных органов к приёму такого большого количества малышей мужского пола. Они несли в руках лозунги, заявляющие во всеуслышание о том, что в стране принимаются решения, но которые, как всегда, не идут в жизнь. На плакатах писалось: «Говори и делай!», «Не собираешься делатьне говори!», «Сказаносделано», «Болтунов без делак ответу!». Работа в ассоциации отнимала много времени, которого теперь не хватало на работу в родной библиотеке.