Мальчик смотрел на полковника. Глаза Маклина глядели лениво, а лицо было толстое, одутловатое. Он походил на старого быка, которого оставили пастись на лугу, потому что он ни на что больше не способен. Но когда Маклин встретился с Роландом взглядом и на пару секунд задержал на нем внимание, мальчику вспомнилась фотография, где был изображен Джо Луис в бытность его зазывалой в лас-вегасском отеле. На снимке Джо Луис казался вялым, утомленным, но его огромная рука схватила хрупкую белую руку туриста, а взгляд его черных глаз был жестким и отрешенным, словно чемпион мысленно опять вернулся на ринг, вспоминал удар, пробивший пресс соперника почти до хребта. Роланд подумал, что такое же отстраненное выражение читалось в глазах полковника Маклина. Джо Луис мог бы одним быстрым движением раздавить косточки руки того туриста; так же ясно Роланд почувствовал, что боец в Джимбо Маклине еще не умер.
Во время выступления полковника зазвонил телефон рядом с картой. Сержант подошел, несколько секунд слушал, что ему говорили, затем повесил трубку и направился через сцену к полковнику. Роланд подумал, что, пока Шорр слушал, в его лице что-то изменилось: оно слегка покраснело, а сам сержант словно постарел.
Прошу прощения, полковник! обратился сержант к Маклину и положил руку на микрофон.
Полковник резко повернул голову, в глазах его проступил гнев.
Сэр, тихо сказал Шорр, сержант Ломбард говорит, что вы нужны в пункте наблюдения за периметром.
Что там?
Он не сказал, сэр. По-моему, он очень нервничал.
«Черт!» подумал Маклин.
Ломбард впадал в панику всякий раз, когда радар засекал стаю гусей или пролетавший лайнер. Однажды они задраились в «Доме Земли» потому, что Ломбард принял группу дельтапланеристов за вражеских парашютистов. И все же следовало проверить. Он жестом велел капитану Уорнеру следовать за ним и отдал Шорру приказ закончить после их ухода вводную беседу.
Леди и джентльмены, сказал Маклин в микрофон. Мне придется уйти, чтобы решить небольшую проблему, но я надеюсь увидеться с вами днем, на приеме для новоприбывших. Благодарю за внимание.
Он двинулся по проходу, за ним по пятам следовал капитан Уорнер.
Сев в электромобиль, они поехали той же дорогой, которой прибыл Маклин. Про себя полковник проклинал глупость Ломбарда.
Они вошли в помещение наблюдения за периметром и увидели сержанта, уткнувшегося в экран с эхо-сигналами от радара, установленного на вершине Голубого Купола. Рядом стояли сержант Беккер и капрал Прадос, оба тоже пожирали экран глазами. В помещении, набитом электронным оборудованием, находился также небольшой компьютер, в памяти которого хранились даты прибытия и отбытия жильцов «Дома Земли». С полки над рядом радарных экранов из коротковолнового приемника раздавался громкий голос, совершенно искаженный треском атмосферных разрядов. Голос панически захлебывался и так тараторил, что никто не мог разобрать ни слова. Он не понравился Маклину. Мышцы полковника сразу напряглись, а сердце забилось.
Отойдите в сторону, приказал он подчиненным и встал так, чтобы можно было хорошо видеть экран.
Во рту у него пересохло, и он услышал, как его мозговые схемы заскрежетали от усилия.
Боже милостивый!.. прошептал он.
Искаженный голос из приемника говорил: «Нью-Йорк получил сметен ракеты накрывают Восточное побережье разрушен Вашингтон Бостон Я вижу огромное пламя»
Из бури атмосферных разрядов вырывались другие голоса, обрывки информации, рассылаемой обезумевшими радиолюбителями по всем Соединенным Штатам и пойманные антеннами горы Голубой Купол.
Ворвался еще один голос с южным акцентом, он кричал: «Атланта только что перестала существовать! Думаю, Атланте конец!»
Голоса перекрывали друг друга, возникали и пропадали, смешивались с рыданиями и криками, со слабым обморочным шепотом, и названия американских городов повторялись, как плач по мертвым: Филадельфия Майами Ньюпорт Чикаго Ричмонд Питсбург
Но внимание Маклина было приковано к экрану радара. Не оставалось никаких сомнений в том, что там происходило. Он посмотрел на капитана Уорнера и открыл рот, но на мгновение потерял голос. Потом произнес:
Поставьте повсюду охрану. Запечатайте ворота. Нас атакуют. Действуйте.
Уорнер вытащил портативную радиостанцию и стал энергично раздавать команды.
Вызовите сюда Шорра, сказал полковник.
Сержант Беккер, верный и надежный человек, служивший с Маклином в Чаде, немедленно сел к телефону и стал нажимать кнопки.
Из приемника несся дрожащий голос:
Это Сент-Луис! Кто-нибудь, отзовитесь! Я вижу огонь в небе! Он повсюду! Боже всемогущий, я никогда не видел
Сверлящий вой атмосферных помех и других далеких голосов заполнил тишину, воцарившуюся после сигнала из Сент-Луиса.
Началось, прошептал Маклин. Глаза его блестели, лицо покрылось испариной. Готовы мы к этому или нет, началось!
И глубоко внутри его, в колодце, куда давно не проникал луч света, Солдат-Тень завопил от восторга.
Глава 9Подземные парни
10:46 (центральное летнее время)
Федеральное семидесятое шоссе, округ Эллсуорт, штат Канзас
В двадцати четырех милях к западу от Салины потрепанный старый «понтиак» Джоша Хатчинса захрипел, как старик, больной пневмонией. Джошуа увидел, что стрелка термометра резко прыгнула к красной черте. Хотя все стекла в машине были опущены, температура внутри автомобиля соответствовала парилке. Белая рубашка и темно-синие брюки Джоша приклеились к потному телу.
«Боже упаси! подумал он, глядя, как красная стрелка ползет вверх. Радиатор вот-вот взорвется».
Спасение приближалось справа, где виднелись выгоревшая надпись «Поу-Поу. Бензин! Прохладительные напитки! Одна миля!» и шаржированное изображение сидящего на муле старого чудака с трубкой.
«Надеюсь, что смогу протянуть еще милю», подумал Джош, направляя «понтиак» под желанный уклон.
Автомобиль продолжал содрогаться, а стрелка уже зашла за красное, но радиатор пока не взорвался. Джош ехал на север, следуя указателю Поу-Поу, а перед ним до горизонта простирались тучные поля кукурузы в рост человека, поникшей от июльской жары. Проселочная дорога пролегла прямо через них, и не было ни ветерка, чтобы колыхнуть высокие стебли. Они неприступной стеной стояли по обеим сторонам дороги и, насколько было известно Джошу, могли тянуться на добрую сотню миль к востоку и западу.
«Понтиак» захрипел, и его встряхнуло.
Не надо, просил Джош, обливаясь потом. Не надо, не отыгрывайся на мне сейчас.
Ему не хотелось топать пешком целую милю по сорокаградусной жаре; его нашли бы на асфальте растаявшим, похожим на чернильную кляксу. Стрелка продолжала карабкаться вверх, и на щитке замигали красные аварийные лампочки.
Вдруг послышался хруст, и Джошу вспомнились рисовые хлопья, которые он любил в детстве. А затем, в одно мгновение, лобовое стекло покрылось какой-то шевелящейся коричневой массой. Джош не успел удивленно ахнуть, как в открытое окно с правой стороны ворвалось коричневое облако. На человека напали ползущие, трепещущие, шевелящиеся твари: они лезли за ворот рубашки, в рот, в ноздри и в глаза. Джош выплевывал их, стряхивал с век одной рукой, другой сжимая руль. Более тошнотворного шуршания ему не приходилось слышать: это был оглушительный скрип и треск надкрылий. Когда Хатчинс снова смог видеть, он обнаружил, что лобовое стекло и салон автомобиля заполонила саранча, переползавшая и летевшая через «понтиак» на другую сторону. Джош включил стеклоочистители, но огромная масса насекомых не давала им сдвинуться с места.
Через несколько секунд акриды начали слетать с лобового стекла по пять-шесть штук, и вдруг вся масса поднялась коричневым смерчем. Дворники со скрипом заходили туда-сюда, давя неудачников, которые слишком задержались. Затем из-под крышки вырвался пар, и «понтиак» рванул вперед. Джош посмотрел на шкалу термометрана стекло налипла саранча, а стрелка переваливала за красную черту.
«Сегодня точно не лучший мой день», мрачно подумал он, стряхивая саранчу с рук и ног.