Ответ Тиму подсказало обоняниезапах свежей гари, висевший в холодном воздухе. Такой плотныйхоть кусай его.
Огонь. Внезапность. Безжалостность.
Жрицы не ждали удара Тауна. Их постоянное противостояние с соседями было формой сотрудничества. В мире нуждались обе стороны, мир был выгоден. Можно ненавидеть, не доверять, но при том соблюдать равновесие. Иногда цапаться, но торговать, меняться ништяками и вместе держать оборону, если придется.
Так думала Айша после того, как не смогла избавиться от Косолапого. Так думали Косолапый с Сиплым, потому что не смогли одолеть Айшу.
Когда ты не можешь убить врага, мир с нимгодная штука.
Новые хозяева Тауна так не думали. Любой мир хрупок и ненадежен. Один удачный выстрели его нет. Первый лед и тот прочнее.
Жрицы покинули пылающие дома и отчаянно сопротивлялись, пока нападающие не прижали их к реке. Здесь воительниц ждала засада. С одной стороныледяная река, с другойпуть к бегству перекрыли конные повозки. После того как заговорили пулеметы с подоспевших ган-каров и сотни обитателей Сити пали под огненными плетьми, выжившие сдались на милость победителей. Но в планы победителей никого жалеть не входило.
Выжившие в этой резне сами придут на Мейн-Бридж через луну-другую. Присоединиться к сильномуединственный способ дожить до весны. Банды Тауна с удовольствием возьмут бывших воительниц под свое крыло и превратят их в стадо, единственное предназначение которогоублажать челов, рожать и прислуживать.
Если бы Тима спросили, кто заслуживает смерти, а кто достоин жить дальше, то между жестокосердными жрицами Сити и законченными отморозками из Тауна Книжник выбрал бы жриц. Но выбирать не пришлось.
Племени Сити больше не существовало.
За спиной Книжника раздался едва слышный шум. Он не мог ошибиться: сзади кто-то осторожно передвигался.
Ладони Тима мгновенно стали влажными, волосы на загривке зашевелились. Он нащупал в кармане фонарик и развернулся, выставив его вперед, как пистолет, судорожно нажимая на рычаг динамо-машины. Луч заметался по телам, попал на стену, снова опустился вниз, и в мерцающем свете древней лампочки вспыхнули яркими искорками десятки маленьких глаз, уставившихся на незваного гостя. Блеснули мелкие, острые, как бритвы, зубы, и крысы, а это были они, бросились врассыпную с оглушительным писком. Тим повел фонариком из стороны в сторону, освещая съеденные лица, обгрызенные носы, уши, пальцы
Это было слишком даже для него. Тим согнулся вдвое, и его стошнило желчью.
В Парке крысы были настоящей напастью, особенно в голодные зимы. Они не раз калечили бэбиков и могли укусить любого, кто попадался им на пути, так что в свое время Книжник навидался разного и ненавидел этих тварей до судорог. Крысы, вольфодоги, фоксы будут жрать трупы челов и растаскивать кости по норам, ничего не боясь, как настоящие хозяева этих мест.
Они и станут хозяевами этих мест, Беспощадный их забери! Теперь это был их город. Не Парковых, не кровожадных жриц и даже не убийц из Тауна.
Город Крысвот как будет называться Сити после этой зимы.
Он вытер рот и выпрямился как раз в тот момент, когда в проеме ворот возникли несколько человеческих силуэтов.
Глава 8Сибилла
Книжник знал, что страхплохой советчик. Что очень важно сделать маленькую паузу перед тем, как сделаешь глупость, и тогда, возможно, ты ее не сделаешь!
Крошечную паузубуквально на три удара сердца! Посчитать до трех. Медленно. И это спасет твою жизнь!
Есть другой способ выжитьдовериться инстинктам. Довериться сразу, без пауз и раздумий. Это как прыгнуть с обрыва в ведро с водой, положившись на удачу. Тоже вариант, но у Тима по жизни с инстинктами как-то не задалось. Разум, будь он неладен, всегда одолевал рефлексы.
Он не бросился бежать, как подсказывал ему вскипевший в крови адреналин. Он не метнулся вперед, паля в пришельцев от живота. Он спрятался в густой тени за воротами, как улитка в домик, и принялся считать про себя удары сердца, регулируя прерывистое дыхание.
Белка бы им гордилась. Наверное.
Раз два! Вдохнуть и выдохнуть. Раз два. Он слышал свое сердце. Оно стучало, как боевые барабаны Парка. Слишком громко! Слишком!
Тим ощущал, как воняют трое, скрытые от него ржавым металлом ворот.
От них несло немытым телом, кровью и порохомзапахом смерти. Знакомым до боли запахом. Под подошвами ботинок троицы оглушительно хрустела каменная крошка.
Книжник погладил затвор автомата и зажмурился, собирая в кулак волю, смелость и все остальное, что можно собрать в кулак, когда начинаешь потеть от страха. Настоящий страх нельзя было побороть, его можно только загнать поглубже и следить, чтобы не вырвался и не натворил дел.
Книжник боялся. Он знал, что придется убивать или быть убитым, и боялся до дрожи в коленях. Это перед Белкой ему стыдно было праздновать труса, а перед самим собой стесняться нечего. Он такой, какой естьтрус и неумеха. Но он сделает все, что нужно, чтобы остаться в живых и победить. Все, что нужно. Абсолютно все.
Он медленно и на этот раз бесшумно выдохнул. Сердце перестало грохотать, ладони высохли. Книжник улыбнулся сам себе, и если бы кто-то из троих, стоявших за воротами, увидел эту улыбку Но никто из них не видел Тима. Хотя они были рядом, совсем рядом, буквально в нескольких футах от него. Тим осторожно переместился еще на ярд левее и полностью скрылся в густой тени у самой стены: исчез из виду, словно нырнув с головой в черную болотную жижу.
В его распоряжении было всего одно преимуществовнезапность. Другого не было и не намечалось. Но внезапность может быть очень опасным оружием.
Книжник находился в нескольких футах от трех опытных бойцов, и не имел ни единого шанса убраться по-тихому. Сейчас он просто мышь, на беду забравшаяся в коробку. Правда, крупная и неплохо вооруженная мышь. А эти трое и понятия не имеют, что в нескольких шагах от них притаилась смерть!
«И это очень хорошо, подумал Книжник, продолжая скалиться в темноте. Тем проще мне будет отправить их на встречу к Беспощадному».
Она здесь!
Наверное, один из троих пнул ворота ногой, металл загремел, створка заходила ходуном, и Тим вздрогнул от неожиданно громкого звука.
Да нет ее здесь! Сбежала сука! Тут только мертвяки, которых вчера кончили отозвался второй голос. Вот сколько кровищи натекло!
Тембр речи у этого второго был настолько неприятный, визгливо-дребезжащий, что от звуков его голоса по спине Книжника прокатилась холодная волна омерзения.
Ей больше деваться некуда, возразил тот, кто говорил первым. Только сюда Глаз, что скажешь? Есть следы?
Следов много, буркнул тот, кого звали Глаз. Натоптали, блядь. Как тут что разберешь?
Звякнул металл о камень, что-то негромко хрустнуло.
Следы свежие? спросил второй голос.
Тут все, блядь, теперь несвежее, ответил Глаз и пренебрежительно фыркнул. Ты как сказанешь, Зайка Я ж, сука, тебе не вольфодог, в этом фарше что-то унюхать! Намолотили, бля, а мне ковыряйся! Зачем тебе эта тварь, Бидон? Зимой сама прибежит, за картофелину сосать будет!
Твое дело не пизть, а смотреть внимательно! огрызнулся Бидон. Ищи следы, Глаз, хорошо ищи! Она в меня стреляла! Найду и порву на клочья!
Пизду ты ей порвешь на клочья! хохотнул Зайка. Если поймаешь!
Так! отрезал Бидон. Он явно был старшим в тройке и не привык, чтобы с ним пререкались. Пасть свою поганую завали, Зайка, и делай, что сказано! Пойдешь справа. Яслева. Глазты прикрываешь.
Книжник поднял автомат. Все решено, они входят.
Зрение Тима уже адаптировалось к полутьме ангара, а у этих троихнет. Промазать из автомата с расстояния пяти-семи футов надо суметь, даже с такими, как у Книжника, талантами к стрельбе. Главное, чтобы они не увидели его до первого выстрела.
Бляяяяядь, выговорил Зайка плачущим голосом. Ты смотри, сколько здесь крыс Я сейчас сблюю
Потом блевать будешь! Пошел!
Чья-то тень легла поперек проема. Щелкнул одиночный выстрел. Пуля чиркнула по бетонному полу, и несколько крыс, оторвавшись от ужина, с визгом бросились в стороны. Остальные даже ухом не повели. Книжник едва не надавил на спуск от неожиданности, но чудом удержался.